Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - читать онлайн книгу. Автор: Федор Синицын cтр.№ 35

Страница

Вариативность германской национальной политики проявилась в использовании разных методов в отношении разных народов или субэтнических групп в составе одного и того же народа. Инструментарий нацистской политики был разнообразным и включал в себя, во-первых, разжигание шовинизма, направленное на разобщение народов СССР. При этом особенно поощрялись русофобия (среди «нерусских» народов) и антисемитизм. Во-вторых, с разжиганием русофобии и антисемитизма была связана антисоветская пропаганда: для всех народов СССР подавался как государство, в котором «правят евреи», для «нерусских» народов — еще и как носитель «русского империализма». В-третьих, широко пропагандировались «прогерманские» настроения — воспитание преклонения перед Германией. Нацистская политика была построена на манипулировании национальными чувствами народов СССР, стремясь их деполитизировать и свести к «пещерному шовинизму».

С другой стороны, вариативность германской национальной политики на оккупированной территории СССР была ограничена жесткими установками нацистской идеологии, выработанными до начала войны в условиях безоговорочной веры руководства Рейха в «блицкриг». Однако даже после провала «блицкрига» летом 1941 г. и поворота в войне зимой 1941–1942 гг. нацистское руководство продолжало придерживаться прежней политики, что проявилось в отказе от создания «Русского правительства», дарования независимости или реальной автономии прибалтийским народам, Украине, Белоруссии и др. Германские власти уклонялись от обсуждения политического и национального будущего населения оккупированной территории, обещая ему только мифическое «экономическое процветание».

22 июня 1941 г. перед советским правительством встала задача морального сплочения народов страны, мобилизации их духовных ресурсов на защиту Отечества. Очевидцы и участники тех событий отмечают, что, в основном, моральный дух и патриотизм народа был на высоте, отсутствовали сомнения в разгроме врага {668}. Красная Армия героически сражалась на всем протяжении советско-германского фронта и своим упорством уже в первые недели войны нарушила военные планы Германии, обеспечив провал нацистского плана «блицкрига».

Однако ситуация на западных территориях СССР, которые подверглись германской агрессии, была крайне сложной. Еще до прихода вермахта здесь произошла резкая активизация сепаратистских и националистических движений {669}. По некоторым сведениям, в ряде горных районов Львовской области оуновские формирования взяли на себя полицейские функции и распустили колхозы еще до прихода вермахта {670}. Оккупационные власти констатировали, что в целом население Западной Украины «вступление германских войск встретило дружественно» {671}. В Литве повстанцы нападали на отступавшие части Красной Армии {672}, в Латвии — действовали в советском тылу во время обороны Риги {673}, в Эстонии — нападали на мелкие подразделения Красной Армии и советские учреждения и в начале июля 1941 г. на время взяли власть в некоторых волостях. В этой республике в первые недели войны советские воинские подразделения совместно с бойцами истребительных батальонов из числа местного населения уничтожили 210 повстанцев {674}. В свою очередь, германское и финское командование помогало эстонским повстанцам оружием {675}.

Недовольная властью часть русского населения отождествляла приход германских войск с гибелью советского строя. На руку антисоветским настроениям также играло отрицательное отношение к «тактике выжженной земли», которая осуществлялась согласно директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков» от 29 июня 1941 г. Уничтожение жилых домов и хозяйственных построек обрекало людей на мучения и гибель (что впоследствии доказала суровая зима 1941 г.). Часть населения прифронтовых районов выступала против подобных акций {676}.

22 июня 1941 г. в СССР была объявлена мобилизация, которая на основной территории страны была осуществлена успешно {677}. Однако под влиянием поражений Красной Армии и антисоветских настроений, в том числе инспирированных германской пропагандой, летом и осенью 1941 г. среди части призывников и военнослужащих Красной Армии проявились уклонение от призыва, дезертирство и переход на сторону врага {678}. (Впоследствии вынужденная и добровольная сдача в плен советских военнослужащих резко сократилась {679}.)

Быстрое продвижение германских войск и нацистская пропаганда спровоцировали усиление бандповстанческой активности. Если на большей части территории СССР в первом полугодии 1941 г. серьезных бандповстанческих проявлений отмечено не было, то после начала войны произошел резкий рост количества таких формирований (в отдельных регионах — до 22 раз) и численности их участников (до 44 раз) {680}.

На национальные отношения в СССР, как в тылу так и на оккупированной территории, повлияла эвакуация населения прифронтовых областей: с Украины было эвакуировано свыше 4 млн., из Белоруссии — 1,5 млн., Литвы — 20 тыс., Латвии — 40 тыс. {681}, Эстонии — 23 тыс. чел. {682} Проведенная эвакуация позволила спасти часть советских граждан от германской оккупации. В то же время в Прибалтике антисоветски настроенные круги восприняли эвакуацию как принудительный увоз населения (как уже говорилось, за неделю до начала войны на западных территориях СССР были осуществлены массовые аресты и депортации «антисоветских элементов»), что впоследствии было использовано в своих целях германской пропагандой.

В связи с крайне тяжелой ситуацией на фронте и ярко проявившимися антисоветскими настроениями на угрожаемой и оккупированной территории страны, перед советским руководством встала задача максимизировать морально-политическую мобилизацию населения страны на защиту Отечества. Национальная политика была в полной мере задействована для решения этой задачи. На оккупированной территории СССР, как это конкретизировал ГлавПУР в сентябре 1942 г., советская политика должна была «воспитывать у населения смертельную ненависть и озлобление к немецким захватчикам… и вселять уверенность в неизбежной гибели кровожадных оккупантов и победе Советского Союза», с целью «обеспечить повсеместное и быстрое развитие всенародной партизанской борьбы против немецких оккупантов» {683}.

С первых дней войны советское правительство подвергло свою политику корректировке: национально-патриотический фактор получил колоссальный приоритет перед доктриной «пролетарского интернационализма», использование которой было сведено к минимуму. 22 июня 1941 г. в своем выступлении по радио заместитель председателя СНК СССР В.М. Молотова подчеркнул, что Советский Союз вступил в «отечественную войну» {684}, что означало войну во имя Родины и нации. В тот же день И.В. Сталин дал указание генеральному секретарю ИККИ Г. Димитрову «развернуть движение в защиту СССР» и «не ставить вопрос о социалистической революции» {685}. 26 июня 1941 г. ЦК ВКП(б) поставил перед советскими органами пропаганды задачу перестроить деятельность на национально-патриотических основах {686}. И.В. Сталин в своем первом военном выступлении перед народом 3 июля 1941 г. сделал особый упор на то, что СССР ведет «отечественную освободительную войну» {687}. 11 июля 1941 г., в свете этого выступления, советские органы пропаганды получили указание «перестроить агитационную работу» с целью «поднять в народе ярость и гнев против фашистских бандитов», используя национальный фактор, в том числе «героическую историю русского народа в его борьбе против чужеземных завоевателей». Идеологические мотивы, основанные на «пролетарском интернационализме», использовались фактически только в материалах пропаганды, направленных на военнослужащих вермахта и армий сателлитов {688}.

Страница