Шаги навстречу - читать онлайн книгу. Автор: Кевин Алан Милн cтр.№ 49

Она склоняет голову на бок.

— К чему ты все ведешь?

— Что пока игра не работает. Когда мы только сыплем фальшивыми комплиментами, чтобы засчитать себе очко, а другой засчитывает себе очко за то, что сказал «спасибо», — это все ерунда. Никто не движется вперед. Правда, никто.

Мама внимательно прислушивается к разговору. Шагает вперед, кладет руку мне на плечо.

— Энн точно подметила. Понимаю, что говорить друг другу приятные слова — отличная привычка, но, если при этом ваша единственная цель — набрать побыстрее очки, не утрачивается ли смысл самого комплимента?

Бри пожимает плечами:

— Ты сама придумала эту игру, не мы.

— Строго говоря, ее придумала бабушка, — поправляет мама Бри. — Но ее цель заключалась в том, чтобы побудить их с дедушкой быть по-настоящему добрее друг к другу, а не только быть добрым на словах ради победы.

Кейд хмурится:

— Только не говори мне, что хочешь опять изменить правила.

— Нет, — смеется мама. — Но я могу дать совет? Чем просто говорить приятное, может быть, разумнее попытаться что-то сделать, чтобы по-настоящему порадовать своих сестер. Как сказала Энн, если все будет продолжаться, как сейчас, — никто не выиграет. Может быть, вам стоит быть хитрее в своих добрых делах — я точно знаю, что всем известно, как можно схитрить. Сделайте что-то для брата или сестры, пока они не видят или когда меньше всего ожидают, чтобы получить дополнительные очки, о которых они и знать не будут. Я не говорю, что вы должны поступать только так. Я имею в виду… Просто подумайте об этом.

Кейд кажется встревоженным.

— Но если мы будем делать это в тайне, как остальные узнают, что мы на самом деле заслужили все те очки, которые засчитали себе? Например, Бри запишет себе незаслуженно очки, и никто не сможет доказать обратное, значит, она схитрит и выиграет.

— Я не шулер! — восклицает Бри. — Мне не нужно мухлевать, чтобы тебя обыграть.

— Никто не говорит, что ты шулер, — вступается мама. — Львиная доля доброты и любви — это доверие. Если хотите, чтобы сработало, вам придется поверить, что все играют честно. И помните: если вы будете думать об окружающих вас людях, дополнительные очки станут тому подтверждением.

— И все равно сто долларов будут моими, — бормочу я.

Мама бросает на меня взгляд.

— Попробуйте, ребята. Узнайте, что же на самом деле сделает счастливыми ваших близких. Это не значит, что не нужно говорить приятные вещи, но случайные комплименты не должны стать мерилом вашей доброты, особенно если вы говорите их неискренне. Проявите сообразительность. Повеселитесь. Тогда это и станет настоящей игрой. Или же именно тогда игра станет настоящей. — Она молча переводит взгляд на каждого из нас. — Знаете что? Я хотела бы обратиться к вам с просьбой. Когда в конце недели сюда приедет ваш отец, будьте, пожалуйста, предельно изобретательны. Не стоит скрывать того, что вы любезны друг с другом и делаете добрые дела, только не показывайте ему свои блокноты. Пусть это будет частью игры, хорошо? Продолжайте быть приветливыми, только не говорите ему, что это игра. Хочу, чтобы это стало для него сюрпризом.

— Зачем? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами:

— Если он слишком рано узнает об этом, мне не удастся убедить его сыграть с нами. — Мама опять умолкает, вне всякого сомнения, вспоминая свой телефонный разговор с отцом в пятницу вечером. — А мне действительно необходимо, чтобы он начал в нее играть.

За ночь мамин совет быть не такими откровенными в проявлении доброты явно дал свои ростки, потому что в понедельник утром, когда после душа я возвращаюсь в комнату, обнаруживаю, что моя кровать идеально застелена, а на подушке лежит шоколадка! Затем, когда я стала выбирать, что надеть, увидела, что все мои вещи в ящиках аккуратно сложены!

Чтобы заработать и себе очко, я тут же несусь в кладовую и хватаю с пола грязное белье Бри, тащу его вниз и бросаю в стирку.

Когда достаю блокнот, чтобы записать очки, решаю, что мой поступок заслуживает не меньше трех очков: одно за то, что подняла белье, второе — что отнесла его вниз, третье — что бросила в стиральную машину.

Чуть позже тем же утром я замечаю, как Кейд тайком пробирается с чердака, что-то пряча у себя за спиной.

— Ага! Что ты задумал?

— Ничего, — отвечает он с виноватым лицом. — Не твое дело.

— Тогда почему ты что-то прячешь за спиной?

— Ничего я не прячу.

Он пятится вдоль стены, чтобы я не смогла увидеть, что же он прячет. Как только протискивается мимо меня, пулей несется вниз по лестнице и исчезает из поля зрения.

Через час, когда я возвращаюсь к себе в комнату, вижу на своей кровати маленькую старую фотографию прадедушки с малышом на руках. А еще записку, написанную корявым подчерком Кейда: «Я нашел это на чердаке. Решил, что тебе понравится».

На обороте фото синими чернилами надпись: «Энн с дедом Элом, 1996 год».

Три года спустя он умер, всего за пару месяцев до рождения Бри.

Несмотря на то что всем весело сновать по дому и тайно зарабатывать очки за доброту, я меньше всего думаю о том, как выиграть в этой игре, когда в три часа раздается звонок в дверь. Знаю, что улыбаюсь до ушей, когда открываю дверь, но мне наплевать на это.

Тэннер тоже улыбается:

— Привет, сегодня у тебя найдется время для меня?

— Шутишь? Я ждала все выходные. — Я не хочу быть настолько откровенной, но не могу сдержаться.

Он заходит в дом, приветствует всех и спрашивает, не хочу ли я прогуляться по пляжу.

Направляясь к задней двери, мы проходим мимо Бри, и я отлично вижу, что она безумно ревнует, — это не может не тревожить, потому что для него она все же слишком юна. Почему она просто не может позволить мне наслаждаться настоящим и не совать свой нос в мои отношения? Придет и ее время. А мое? Это, может быть, мой единственный шанс на настоящие отношения с симпатичным парнем!

Пока мы гуляем, Тэннер рассказывает еще массу интересных историй о Кэннон Бич. Например, я всегда знала, что гигантская скала вон там называется Хейстек Рок (Стог сена). Но я понятия не имела, что острые скалы поменьше возле южного подножия называются Нидлс (Иглы). Как иголки в стоге сена.

В какой-то момент Тэннер хочет пробежаться по мокрому песку. Я знаю, что мне бегать не следует… но все равно бегу.

Господи, я совсем потеряла форму! Когда мы бежим, я чувствую, как резко кольнуло у меня в груди после тридцатисекундной пробежки, поэтому говорю, что лучше пройдусь. Я уверена на сто процентов, что он заметил, как я поморщилась, потому спрашивает, все ли в порядке. Я обманываю, что все хорошо.

По крайней мере, теперь я знаю пределы своих возможностей. Проводить время с Тэннером? Хорошо. Бегать? Плохо.