Шесть камешков на счастье - читать онлайн книгу. Автор: Кевин Алан Милн cтр.№ 30

Мне понравилось, как это звучит. Очень.

– Мэдди, – добавила я, улыбаясь.

– Мы недавно сюда переехали, – продолжил Грант. – Или, во всяком случае, некоторые из нас. Хотим ощутить все прелести религиозной жизни, поэтому решили заглянуть и сюда тоже. Надеюсь, это не запрещено.

– Конечно, нет! Добро пожаловать. Мы вам очень рады, – отвечал пастор. Ему приходилось кричать, чтобы заглушить шум, который создавали дети. – Хотя у нас в церкви испытательного срока не бывает. Здесь коллектив и есть паства, – продолжил он и засмеялся над собственным замечанием. – Прошу прощения за этот беспорядок. Иногда детям требуется время, чтобы выплеснуть энергию, накопившуюся за время проповеди, – добродушно пояснил пастор, оглядел комнату и снова засмеялся: – И под «иногда» я имею в виду второй час каждой воскресной проповеди. Такое впечатление, что они не успокоятся вообще никогда.

– Вижу, – задумчиво кивнул Грант. И чуть погодя спросил: – У вас ведь нет педагогического образования?

– Боюсь, что нет, если только не считать то, что я воспитывал собственного ребенка. Я младший пастор, так что это своего рода боевое крещение. Учить детей – мое самое первое задание, и на подготовку времени мне не дали.

– Как давно вы здесь? – поинтересовался Грант.

– Достаточно долго, чтобы успеть прощупать почву, – ответил пастор. – Шестую неделю. Я ради церкви оставил основную работу; просто захотелось изменить свою жизнь. Не то чтобы здесь хорошо платили, но чего не сделаешь ради вечных благ… – И он снова засмеялся собственной шутке.

Грант улыбнулся.

– То есть один из этих сорванцов ваш?

– Да, – пастор указал на того мальчика с каштановыми волосами, который нещадно пулялся шариками, – вон тот. Его зовут Нэйтан.

Грант, казалось, уже забыл, что еще минуту назад был для Нэйтана мишенью. Он улыбнулся еще шире:

– Уверен, ваш сын – настоящее сокровище. – Помолчал, а потом уже более серьезным тоном спросил: – Пастор, может быть, вам здесь требуется помощь? Я школьный учитель, так что знаю, как обращаться с деьми, когда их столько. Конечно, решать вам, но я очень бы хотел вам помочь.

Пастор Стин оглядел беснующихся чад и взглянул на Гранта с таким выражением лица, будто подумал, что тот шутит:

– Не надо разбрасываться такими предложениями, а то ведь поймаю вас на слове!

– Но я говорю совершенно серьезно. Вам не помешает лишняя пара рук… а лучше несколько. Я знаю простые приемы, как привлечь внимание. Бьюсь об заклад, через пару недель у меня получится усадить всех на свои места и заставить слушать вас. А когда научитесь с ними обращаться, я вам буду не нужен. Честно говоря, это совершенно не трудно.

Пастор вынул руку из кармана:

– Я буду только рад, Грант. Вы приняты. Разумеется, оплата – ноль долларов в час. Сверхурочные – половина от этой суммы.

Грант с широкой улыбкой пожал ему руку.

– Лучше не бывает. И я смогу претендовать на те вечные блага, о которых вы упомянули?

– Знаете, если сможете заставить этих сорванцов слушать меня, вместо того чтобы дурачиться или вместе с родителями уплетать пончики, перед архангелами я поручусь за вас самолично. Как вам такая перспектива?

Из моих уст вырывается негромкий стон:

– То есть мы должны будем приходить сюда каждую неделю?

– Не должны, а будем приходить, детка, – радостно подтвердил Грант. – Будет весело. Поверь мне.

– Но по воскресеньям я обычно учу энциклопедию, – заскулила я.

Пастор Стин удивленно наклоняет голову:

– Учишь энциклопедию?

Грант отвечает прежде, чем я успеваю сделать это сама:

– О да, это надо видеть. Ее мать где-то раздобыла все тома энциклопедии, и девочка их щелкает как орешки. – Он посмотрел на меня сверху вниз, и во взгляде его, как мне показалось, читалась гордость. – Так на какой ты букве сейчас – «Г»?

Я подтягиваю свои очки с толстыми линзами выше к переносице:

– Почти выучила «Д». И, наверное, была бы уже на «Е», если бы ваша с мамой свадьба не отняла столько времени.

Грант повернулся к пастору.

– Видите? Правда впечатляет. Она впитывает факты как губка. Но я уверен, что приходить сюда для нее тоже будет вовсе не лишним. Помогите ей расширить горизонты и найти новых друзей, ладно?

– Уверен, Мэдди, ты прекрасно впишешься в компанию, – заверил меня пастор Стин. – И раз уж ты здесь, не могла бы ты занять какое-нибудь место, чтобы можно было начинать? Я очень хотел бы успеть до конца занятия хоть что-нибудь объяснить.

Я долго разглядывала помещение.

– Где мне сесть?

– Хм. А вот, рядом с моим сыном. Может быть, он от тебя чему-нибудь хорошему научится, – ответил пастор.

– Но он же плюется шариками через соломинку, – возмутилась я категорично.

Пастор засмеялся, словно я сморозила что-то очень смешное.

– Когда-нибудь он все же будет вести себя как взрослый. А пока что могу только поклясться, что в девочек он не стрелял никогда. Так что ты в безопасности.

Я несколько секунд смотрела на него, затем перевела взгляд на Нэйтана, потом снова на пастора Стина и наконец на Гранта.

– Иди, – Грант кивком указал в сторону Нэйтана, – все будет в порядке.

Вопреки всякому здравому смыслу я расправила плечи и поплелась к задним рядам, не выпуская из виду пустой стул рядом с местом, на котором сидел сын пастора. На подходе я услышала громкий голос Гранта, обращавшегося к аудитории. Он звучал так властно – я еще никогда не слышала у него подобной интонации. Я недолго понаблюдала, как другие дети реагируют на его наставления, но уже самого тона мне было достаточно.

Вдруг ниоткуда появился слюнявый шарик и приклеился мне прямо на лоб, чуть выше очков.

Сын пастора вскочил и крикнул:

– В яблочко! Смотрите все, смотрите! Я уложил четырехглазую жирафиху на месте!

Жирафиха. Так меня еще никто не называл, хотя прозвище было придумано не без причины – высокая, неуклюжая, с небольшим иксообразием, неправильным прикусом и высоким лбом, я и вправду напоминала жирафиху. По словам мамы, этим я пошла в отца.

– В детстве он тоже был высоким и долговязым, – как-то сказала она мне. – Но изменился… когда вырос.

После ремарки Нэйтана зал разразился хохотом.

Я замерла, памятуя, как спокойно и непринужденно вел себя Грант, когда сын пастора запульнул в него шариком. Я хотела быть такой же невозмутимой, но быстро поняла, что не смогу. Разрыдавшись, я щелчком сшибла шарик со лба и метнулась к выходу.

– Мэделин! – прокричал мне вслед Грант. – Постой!

Я остановилась – не потому, что он сказал мне «Постой!», а потому, что назвал меня по имени. Несколько минут назад Грант представил меня как свою дочь, а теперь в первый раз назвал меня иначе, чем просто «детка».