Великие Моголы. Потомки Чингисхана и Тамерлана - читать онлайн книгу. Автор: Бембер Гаскойн cтр.№ 58

Однако вторжение армии моголов и захват Марвара нарушили этот status quo, так как была занята и часть владений Мевара. Рана выступил против армии моголов, и развязанная в результате война, охватившая Марвар и Мевар, послужила началом цепи событий, которые окончились для Аурангзеба серьезной бедой. Мир с Меваром был, разумеется, восстановлен в скором времени – в 1681 году, но Марвар оставался неспокойным еще двадцать восемь лет, пока Аджит Сингх не установил в конце концов свои права на трон в 1709 году. Однако главная беда заключалась в, так сказать, домашнем конфликте, который возник в результате этих войн. Царевич Акбар в союзе с раджпутами восстал против отца.

Акбар, четвертый и самый любимый сын Аурангзеба, был в 1680 году назначен командующим армией, воюющей с Меваром, но его неспособность добиться успеха привела к унизительному для царевича пренебрежению со стороны отца. Акбара отправили командовать войском в Марвар, но и там ему не было удачи. Послания Аурангзеба, руководившего военными действиями из Аджмера, содержали немало упреков, но как раз в это время тайные агенты вождей раджпутов прибыли к Акбару с весьма лестными предложениями. Фанатичный Аурангзеб расчленил Хиндустан, говорили они. Необходим император в Дели, который следовал бы традициям Великих Моголов и был другом индусам. Веря, что Акбар именно такой человек, они готовы выступить вместе с ним на Дели, низложить Аурангзеба и возвести на трон его сына. Этот план был особенно соблазнителен, потому что казался столь выполнимым. При Аурангзебе в Аджмере находилось всего десять тысяч войска, а у Акбара под началом – большая могольская армия, которая к тому же будет пополнена тридцатью тысячами раджпутов. Он дал согласие, и объединенные силы двинулись на Аджмер.

То был невероятно опасный момент для Аурангзеба. Если бы Акбар быстро достиг Аджмера, он безусловно сумел бы захватить отца, но выдающийся талант интригана снова спас Аурангзеба. Пока собирались к Аджмеру находившиеся в отдаленных местностях воинские соединения, император подослал в лагерь царевича астрологов, которые посоветовали тому не спешить. В результате подкрепления к Аурангзебу в Аджмер подошли раньше, чем Акбар встретил армию отца в январе 1681 года при Деораи, в том самом месте, где Аурангзеб окончательно разбил Дару Шукоха двадцать два года назад. Наличие в войске Акбара значительного контингента раджпутов все еще делало победу возможной, но Аурангзеб подослал в лагерь царевича, пожалуй, самое действенное из своих подметных писем. Он писал сыну, что поздравляет его с тем, как ловко он завлек раджпутов в западню в соответствии с их общим согласованным планом, и напоминал, чтобы Акбар непременно расположил раджпутов на следующий день в авангарде, тогда он, Аурангзеб, ударит на них с фронта, а сам Акбар сможет перерезать их, как овец, с тыла. Письмо попало раджпутам в руки в то время, как Акбар мирно спал у себя в шатре. К моменту пробуждения солидная часть его армии исчезла. Акбар тоже бежал и потом, окольными дорогами, преследуемый армией Аурангзеба, добрался через Гуджарат в Декан. Как и во время второго пребывания Аурангзеба вице-королем в Декане с 1653-го по 1658 год, дела в регионе носили сумбурно-воинственный характер, но Аурангзеб мудро передоверил управление провинцией своим военачальникам. Теперь, когда сын присоединился к силам врагов императора в Декане, там явно требовалось личное присутствие отца. Осенью 1681 года Аурангзеб перебрался на юг, чтобы начать военную кампанию, продолжавшуюся двадцать шесть лет, до самой его смерти. Он никогда больше не возвращался на север, в Хиндустан. В конце той цепи событий, которые неумолимо следовали одно за другим после вторжения Аурангзеба в Раджастхан, центр тяжести империи переместился, с весьма плачевными результатами, а сам Аурангзеб перешел от полной роскоши стабильной жизни при дворе в Дели и Агре к непродуктивному кочевому существованию в состоянии бесконечной войны – точь-в-точь как один из его монгольских предков.

Перемещение Аурангзеба на юг положило решительный конец покровительству искусствам, традиционному для истории его семьи. Неудивительно, что двадцать три года его правления на севере страны, а это более долгий срок, чем все правление Джахангира, сопровождалось гораздо меньшим количеством культурных достижений, чем при любом из его предшественников. Музыка была изгнана. К литературе император проявлял мало интереса, если не считать священных текстов и комментариев к ним или набора строк из классической персидской поэзии, которыми он щедро уснащал свои письма. Он разрешал живопись вопреки запрету Корана; он мало поддерживал имперскую художественную студию, но последовавший в результате уход многих придворных художников принес добрые плоды, поскольку они искали покровительства повсюду, и многие процветающие провинциальные школы при малых дворах XVIII века, в которых создавались прекрасные работы в период распада империи, обязаны своим возникновением именно этим художникам, нуждавшимся в новом доме. Правда, в архитектуре достижения времен Аурангзеба вполне сопоставимы с тем, что было создано при его предшественниках, однако у современных писателей возникла тенденция считать выстроенные при Аурангзебе здания недостаточно утонченными. Скажем, усыпальница его жены Дильрас Бану в Аурангабаде чрезмерно напоминает облик Тадж Махала, и сравнение оказывается не в ее пользу, затемняя собственное и вполне определенное обаяние этого комплекса. Однако в Жемчужной мечети Аурангзеба в Красном Форте в Дели с большой тонкостью и подлинным изяществом развивается традиция беломраморного барельефа, основанная скульпторами Шах Джахана. Точно так же его величественная мечеть Бадшахи в Лахоре, которую порой называют слабой копией Пятничной мечети Шах Джахана в Дели, на самом деле превосходит ее прекрасной и строгой простотой линий и декора.

В течение двадцати трех лет после того, как Аурангзеб завоевал для себя трон, вся область Декана находилась под влиянием мелкого князька маратхов Шиваджи, [55] партизанская тактика которого оказалась фатальной для Моголов; впоследствии, в политической обстановке в Индии в начале XX века Шиваджи стал национальным героем индусов. В период движения за независимость от власти Британии и за возрождение Индии для индусов после девяти столетий господства иноземных правителей имя индуса, положившего пусть и скромное начало великой борьбе и осмелившегося посягнуть на самые основы империи Моголов и потрясти эти основы, обрело магнетическую притягательность. По словам ведущего биографа Аурангзеба Шри Джадунатха Саркара, написанным примерно в 1915 году, Шиваджи «доказал своим примером, что индийская раса может создать собственную нацию, основать государство, победить своих врагов; индусы в состоянии защитить себя; они могут стимулировать и развивать литературу и искусство, торговлю и промышленность; могут содержать военно-морские силы и океанский торговый флот, вести морские сражения не хуже иноземцев. Он научил современных индусов распрямить спины и встать в полный рост». Таким образом, если взглянуть на события второй половины XVII века сквозь призму века XX, то Аурангзеб, с одной стороны, и Шиваджи, с другой, должны расцениваться как ключевые фигуры в развитии Индии. То, что Шиваджи начал, Гандиджи сумел завершить (кстати, добавление «джи» к имени – знак высочайшего уважения в обоих случаях; индусы в разговоре обычно произносят именно Гандиджи, а не Ганди), а то, что отстаивал Аурангзеб, привело в конечном итоге к образованию отдельного государства под названием Пакистан.