Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб - читать онлайн книгу. Автор: Иосиф Линдер cтр.№ 27

Борис спит. Ему сейчас понадобится много сил и еще больше мужества, чтобы осознать все происшедшее и научиться с этим жить. Я помню его смешным и немного неуклюжим мальчишкой, который неумело играл в футбол и часто промахивался по мячу. За это его не очень жаловали в команде, но мне, всегдашнему вратарю, было приятно видеть, как отважно он бросался на нападающих других команд, защищая наши ворота и помогая мне отражать атаки. Смешно. Детство давно миновало, и вот теперь мне довелось вытащить его из того ада, в который он угодил благодаря выбранной им профессии, хотя какой именно, я так и не знаю…

Вторая засада была самой страшной. Хотя боевое охранение успело выявить противника, дать сигнал и вступить в огневой контакт, основную группу четко и грамотно начали брать в клещи. Наш грузовик Валерка направил по самому безопасному маршруту, оставшись с ребятами прикрывать отход. Мы отъехали на несколько километров.

– Стой! – скомандовал я, и грузовик, чуть ли не уткнувшись капотом в кустарник, остановился.

– Каплей, принимай команду! Будешь двигаться в этом направлении… – Я ногтем прочертил линию на карте. – Бориса доставить на борт любой ценой. Если все будет нормально, мы через пару часов вас догоним. Четверых и проводников оставь, остальные пойдут со мной! Приказ ясен?

– Так точно! Ясен! Прошу добро!

– Действуй!

Капитан-лейтенант отобрал четверых бойцов. Остальные высыпали на дорогу и, поправив оружие, молча глядели на меня.

– Ребята, наших там минут через сорок зажмут в клещи. Обходим противника и контратакуем с тыла.

Если они успеют замкнуть кольцо, то это может быть самое безопасное направление прорыва. Радиосвязь с кап-три только перед самим прорывом. Все поняли?

– Так точно! – практически хором ответили бойцы.

Сколько раз все мы бегали кроссы с полной и неполной выкладкой. Сколько раз мы гордились своими результатами и проклинали эти муки и нечеловеческие физические нагрузки. Но сейчас мы бежали так, как бегут перед боем. Молча, не быстро, но напористо, так чтобы сэкономить силы для встречного боя. Я смотрел в серьезные лица парней и чувствовал, как сосредоточен каждый из них.

Стрельба становилась все ближе. Мы обходили противника стороной и наконец вышли в расчетную точку. Короткая разведка подтвердила правильность расчета. Мы вышли почти точно в тыл основному отряду противника, который вначале организовал засаду, а затем, втягивая наших товарищей в огневой контакт, стал планомерно охватывать их позицию с обеих сторон, закрывая пути перемещения и прорыва.

Валерка грамотно огрызался. Короткие злые очереди останавливали врага и не давали подойти на близкую дистанцию. Поле боя было усеяно несколькими десятками трупов, и это только то, что нам удалось разглядеть. Морпехи собирались дорого продать свою жизнь, чтобы обеспечить нам отход. Я повернулся к парню с рацией и молча кивнул. Тот щелкнул тангентой и бросил в эфир короткую фразу, затем повторил ее. Ответ пришел почти сразу. Все, связь установлена. Теперь осталось только действовать, а что ждет нас впереди, победа или провал, не знает никто.

Наш удар был неожиданным, а поэтому особенно страшным для противника. Пять-шесть длинных очередей скосили практически весь эшелон защиты, а Валеркина контратака довершила этот классический разгром. Эффект внезапности сыграл свою роль: прорыв удался. Почти чисто. Двое бойцов навсегда остались на огневом рубеже противника, погибнув в жестокой рукопашной схватке. Но все остальные вырвались из кольца.

Мы захватили даже не одну, как планировали, а две машины, выведя из строя остальные, и на максимально возможной скорости стали уходить из кольца, чтобы к вечеру соединиться с нашими товарищами. Всю дорогу Валерка угрюмо молчал и хмуро посматривал в мою сторону, и только когда мы догнали наших товарищей и в очередной раз сменили направление движения, хлопнул меня по плечу и тихо произнес:

– Спасибо, авантюрист. За парней спасибо.

– Прорвемся, – совсем не по-военному ответил я, и на душе у нас обоих стало как-то теплее и немного спокойнее. Хотя бы на время…

Каплей отстреливался умело и яростно. Выпуская по три-четыре пули короткими очередями, он практически без промаха валил одного противника за другим. Нас отделяли от него каких-то тридцать с небольшим метров, но мы из-за плотного обстрела не могли даже попытаться приблизиться к нему. Пару минут назад пулеметчик противника разворотил каплею колено пулей из крупнокалиберного пулемета, лишив его возможности передвигаться. Он умудрился сам перетянуть ногу ремнем и вколоть себе обезболивающее.

Тактика противника сразу изменилась. Нападающие отсекли нас от раненого, не давая приблизиться и вытащить его из-под огня. Да и самому каплею было просто невозможно вырваться из маленькой расщелины, в которую он успел нырнуть, скрываясь от обстрела. Теперь он, раненный, истекающий кровью, сдерживал бойцов противника огнем, не давая им возможности приблизиться к нам по руслу высохшей реки. Патроны у нас были на исходе, наш огонь не мог быть эффективным, и нам отводилась лишь позорная участь наблюдателей.

Каплей обернулся и, махнув рукой в их сторону, крикнул:

– Уходите, мать вашу! Уходите! У меня патронов еще на пару минут осталось!

Мы с Валеркой, как завороженные, не могли сдвинуться с места. Наконец у каплея вышел весь боекомплект. Мы видели, как он выложил перед собой четыре оставшиеся лимонки, отработанным движением разогнул усики, надел три кольца на пальцы правой руки, четвертую гранату зажал в правой ладони и замер. Мельком обернувшись, он встретился со мной взглядом.

– Пробейся и живи! – крикнул он и повернулся в сторону нападавших.

Увидев подходивших бойцов во вражеской форме, он резко выбросил руки вперед: гранаты, словно перезревшие виноградины с осенней лозы, сорвались с ладоней и покатились под ноги бежавших к нему темнокожих солдат. Практически одновременно прогремели четыре взрыва…

Наш грузовик, чихая глушителем и хлопая, словно акула пастью, сорванным капотом, мчится по выж женной солнцем равнине в облаках пыли, срезая изгибы петляющей дороги. Мы боимся взглянуть друг другу в глаза. Я вцепился в руль так, словно пытаюсь его раздавить, и только периодически сбрасываю ногу с педали газа, чтобы не опрокинуть машину на резком повороте, а затем опять с силой вгоняю педаль в пол. Слезы уже не текут, песок и пыль лезут в глаза. Приходится щуриться и то и дело, как в детстве, тереть глаза тыльной стороной ладони. Валерка полулежит на пассажирском сиденье сбоку от меня. Приступ малярии только что прошел, и его бледное лицо с потеками грязи от пота и запавшими глазницами напоминает трагическую маску. Наконец он приходит в себя, садится поудобнее, трет лицо ладонями и, ни к кому не обращаясь, говорит:

– Нам теперь с этим жить.

Я молча киваю. В зеркале заднего вида мелькает сосредоточенное лицо нашего главного проводника. Его зоркие глаза сканируют местность. Я просто давлю на педаль газа и веду машину в том направлении, которое он мне периодически указывает, а если я отклоняюсь от нужной линии, он меня корректирует. Этот молчаливый человек своим видом, энергетикой, жизненной позицией и бесстрашием помогает нам с Валеркой удержаться на плаву в этих непривычных для нас экстремальных условиях. Мы долго молчим…