Ограбления, которые потрясли мир - читать онлайн книгу. Автор: Александр Соловьев, Валерия Башкирова cтр.№ 35

Хорошим подспорьем для обеспечения провиантом городов, строительством которых руководил Меншиков, стали поместья Данилыча. Первое – деревню Лукино в Московском уезде, населенную 115 душами мужского пола, – в 1700 году пожаловал своему «бест фринту» Петр за заслуги перед отечеством. В следующем году Меншиков удостоился еще двух вотчин. К тому же он сам прикупил три деревеньки и за одну из них, самую маленькую, уплатил 3 тыс. рублей. Впоследствии список вотчин Меншикова неуклонно расширялся: только в 1710–1717 годах, по неполным данным, он потратил на покупку имений 200 тыс. рублей.

Однажды, слушая в Сенате доклад о хищениях высших должностных лиц государства, Петр вышел из себя и сгоряча тотчас велел обнародовать именной указ, гласивший, что если кто украдет из казны хотя бы даже на веревку, будет на ней же повешен. На что генерал-прокурор Ягужинский заметил: «Разве вы, ваше величество, хотите остаться без подданных? Мы все воруем, только один больше и приметнее, чем другой». Петр рассмеялся и указа не издал.

В противном случае первым, кого следовало отправить на виселицу, стал бы Меншиков, воровавший чаще и больше других. Он почти никогда не упускал возможности «подзаработать» и сэкономить. Даже по мелочам. Существует, к примеру, любопытный документ 1702 года, где говорится, что из денег, отпущенных на содержание царя, по приказу Меншикова для Петра было куплено два парика стоимостью 10 рублей, а для самого царского казначея – восемь на 62 рубля. Или такой случай. Как-то раз после очередной пьяной оргии в компании царя Меншиков обнаружил, что потерял орден, и объявил о награде нашедшему – 200 рублей. Заплатил 190.

О многих «подвигах» своего фаворита Петр знал. Так, в 1711 году, прознав о мелких хищениях Данилыча на территории Польши, Петр написал «либстер камарату»: «Зело прошу, чтобы вы такими малыми прибытками не потеряли своей славы и кредита». Меншиков внял поучению царя буквально и стал воровать по-крупному, предварительно загладив все бывшие грешки подарком – фрегатом «Самсон», купленным за границей и преподнесенным Петру на именины (годом раньше Меншиков одарил Петра деньгами – 100 тыс. рублей).

Теперь Меншиков, когда-то стеснявшийся брать большие взятки и даже один раз отказавшийся от 10 тыс. рублей, принялся работать по-крупному. Одним из наиболее прибыльных дел стали подряды на поставку провианта в казну по завышенным ценам. Первый подряд – на поставку казне 20 тыс. четвертей хлеба на 40 тыс. рублей – Меншиков взял в 1710 году. При себестоимости 34 600 рублей прибыль составила 15,6 %. Эта жила сулила огромные доходы, и ее разработке Меншиков решил придать свойственный своему характеру размах. На 1712 год он заключил уже два подряда, причем один из них через подставных лиц. По первому подряду прибыль составила 60,3 %, по второму – 63,7 %. При этом максимум, что позволяли себе другие чиновники, также занимавшиеся подрядами, – 30 % прибыли.

Дело дошло до создания следственной комиссии по делу о подрядах Меншикова. Она оценила нанесенный его действиями ущерб в 144 788 рублей. Затем всплыли истории с прямым казнокрадством и взяточничеством, которые вместе с подрядными деньгами следственная комиссия оценила в 1 163 026 рублей (при этом все государственные расходы тогда составляли около 5 млн). Иными словами, Меншиков мог без труда оплатить как минимум четверть расходной части российского государственного бюджета. Таким образом, следственная комиссия почти официально признала тот факт, что светлейший князь Меншиков является богатейшим человеком российского государства.

На самом деле его хищения, скорее всего, были еще более крупными. Поскольку многие сделки (и уж, конечно, кражи и взятки) вообще не оформлялись документами, некоторые суммы стали известны следственной комиссии лишь со слов самого Меншикова. А наговаривать на себя светлейший князь не любил. Более того, он предъявил казне контрпретензии. В одной из челобитных царю он писал (точнее, под его диктовку писал секретарь, поскольку Меншиков, видимо, так и не научился грамоте – нет ни одного документа, написанного его рукой), что «никакого моего вашей казне похищения не явилось», поскольку тратил личные деньги на приобретение предметов, необходимых государству. К примеру, однажды на 27 338 рублей из собственных средств купил палатки и на 20 979 рублей – провиант для полков, расквартированных за границей. Вспомнил Меншиков и совсем маленькие суммы. Покупку гобоев на пехотный полк – 40 рублей. Оплату услуг лиц, изловивших беглых солдат, а также за ремонт ружей – в сумме еще 167 рублей. Правда, в той же челобитной Меншиков признавался, что казенные средства на личные надобности тратил тоже. При этом внакладе никогда не оставался – из казны брал неизмеримо больше, чем отдавал.

Прочитав это, Петр все же решил, что начет надо погасить. Меншиков, весь в поисках новых источников дохода, принимает любой совет, если его реализация сулит даже незначительные барыши. В Москве он скупает лавки, харчевни, погреба, торговые места, с тем чтобы заработать на сдаче их в аренду мелким торговцам и промысловикам. Посылает своих торговых агентов в самые отдаленные уголки России и за границу, дабы наладить выгодные связи.

И часть долга он погасил. В 1719 году Меншиков написал Петру: «С меня взято деньгами, пенькою и протчими материалами 615 608 рублей». К тому же светлейший князь лучше других знал, когда нужно поднести царственному другу челобитную. Результат – списание части задолженности Меншикова казне по велению Петра.

Но самое удивительное, что, даже находясь под следствием и делая чистосердечные признания в том, что распоряжался казенным сундуком с такой же непринужденностью, как и собственным карманом, Меншиков продолжал воровать. В 1718 году Петру пришла в голову очередная идея – построить канал длиной 100 верст, чтобы суда могли проходить из Волхова в Неву, минуя Ладожское озеро. Руководителем стройки был назначен Меншиков. Но после того как на строительстве погибли от голода несколько тысяч рабочих, выделенные из казны 2 млн рублей пропали бесследно, а канал при этом не был прорыт до конца, царь отстранил Меншикова от этого дела.

И опять без последствий, если не считать традиционного внушения в токарной мастерской и нового увеличения начета.

Однажды Петр сказал своей жене Екатерине: «Меншиков в беззаконии зачат, во гресех родила его мать, и в плутовстве скончает живот свой. Если не исправится, быть ему без головы». Предсказание царя частично исполнилось, но Петр до этого не дожил. После его смерти Екатерина Алексеевна, возведенная на престол при самом непосредственном участии Данилыча, простила все его прежние долги казне и пожаловала город Батурин, о чем Меншиков просил еще Петра. Но теперь Меншикова интересовало уже не столько богатство, сколько власть. И наиболее прямой путь к этой цели – породнение с императорской фамилией. Его-то и избрал светлейший князь.

Для начала он составил свое генеалогическое древо, где появились предки, которые якобы «прибыли на Русь из Варяг вместе с Рюриком». Следующий шаг – изготовление пробной партии общегосударственных монет достоинством 10 копеек, известных как «меншиковы гривенники». Интересны они прежде всего вензелем, который составлен из литер «I» (императрица) и «E» (Екатерина). Как и во многих вензелях, обе литеры повторены в зеркальном отражении – это делалось для придания знаку симметричности. Сюда же включен дополнительный элемент – греческая буква «гамма», не имеющая никакой видимой связи с другими литерами и нарушающая все каноны монетной чеканки (на русских монетах XVIII–XIX веков встречается 47 различных вензелей, и ни один из них не содержит элемента, который не являлся бы составной частью литеры или цифры, входящих в вензель императора или императрицы). Тем не менее буква «гамма» несет огромную смысловую нагрузку. Вместе с нижними частями двух литер «I» она образует букву «М», которая по начертанию в точности соответствует той, что помещена на решетках балюстрады дворца Меншикова на Васильевском острове в Санкт-Петербурге. Кстати, там «М» была объединена с буквой «P» (Петр).