Аквалон - читать онлайн книгу. Автор: Лев Жаков, Илья Новак cтр.№ 68

Улегшись на живот между Фавн Сивом и Кахулкой, Тулага поглядел вниз. Полость тянулась на десяток локтей, постепенно сужаясь, пока каменная и желейная поверхности не сошлись вплотную. Сверху было видно, что они не просто прижимаются друг к другу – Тулага разглядел, что цвет камня меняется, желе проникает в него, и два вещества смешиваются, становясь новой субстанцией. В прозрачной стене, над которой выступали головы беглецов, виднелось три круглых образования: желе там было сдавлено гармошкой, сморщено, так что от окружности к темному пятнышку в центре тянулись радиальные отрезки-складки.

Молчун, покосившись на Гану, перевернулся, свесил ноги и ткнул ступнями в центр среднего круга. Желе дрогнуло, складки колыхнулись, и с едва слышным сосущим звуком поверхность втянула человека в себя. Когда его примеру последовал Кахулка, Тулага увидел обоих внизу, в нескольких шагах под собой: темные, извивающиеся, как змеи, тела ползли по зеленоватой трубе, состоящей словно из воды. Теперь Молчун с туземцем пробирались среди переливов тусклого света, что, подобно исполинским светлякам, медленно плыли в разных направлениях сквозь толщу застывшего желе.

Гана сел, спустив ноги, перевернулся на живот и собрался уже последовать примеру спутников, когда нечто привлекло его внимание, и он приподнялся на локтях. Над коридором-трубой сквозь желе полз световой червь толщиной с запястье и длиною в руку. Не светящийся – он целиком состоял из света. И это был не обрывок луча, невероятным образом заплутавший в желейной массе, нет, Тулага сразу же решил, что видит живое, хотя и лишенное разума существо. Только сейчас в глубине зеленоватой субстанции он разглядел других: с десяток созданий всевозможных размеров, напоминающих веревки или стволы небольших деревьев, ползли там… Раздались приглушенные шлепки, и Гана отпрянул, чуть не упав.

Из глубины полости кто-то быстро приближался, бегущая тень становилась все четче. Световой червяк тем временем подобрался к поверхности, а искаженные фигуры ползущих по трубе людей почти пропали из виду. Не зная, кто пожаловал из блеклой световой мути, заполняющей полость, Тулага приставил ступни к сморщенному участку. Ощутив, как тот дрогнул и раздался, пытаясь втянуть их в себя, лег грудью на изгибе желе, приподняв голову.

Шлепки стали громче, и перед Ганой возникло существо, напоминающее курицу, но в несколько раз крупнее, без крыльев, да к тому же одноногое – оно передвигалось прыжками. Тело напоминало сваренное вкрутую, очищенное от скорлупы яйцо розового цвета. Вверх торчала гибкая шея со светлой гладкой головой. Глаз не было, лишь клюв – длинный узкий конус, конец которого украшало овальное отверстие, напоминающее игольное ушко. На боках подземной птицы кожа, некрепкая и липкая с виду, матово поблескивала. Нога заканчивалась чем-то вроде ласты или «жабьей ноги», которой пользовались охотники на серапионов.

Подземный житель остановился, чуть покачиваясь. Шея резко изогнулась – клюв вонзился в желе, беззвучно пробил его, погрузившись на локоть. Тулага не шевелясь наблюдал за происходящим. Существо дернуло головой, будто птица, ковыряющаяся в навозе, рывком распрямило шею… Овальное отверстие на клюве втянуло середину червяка: жертва извивалась, пытаясь вырваться.

Существо запрокинуло голову, почти коснувшись каменного потолка, принялось качать клювом из стороны в сторону, так что конец его прочерчивал резкие зигзаги, засасывая в себя червяка, – и вскоре втянул его целиком. Из овального отверстия еще несколько мгновений лилось едва заметное тусклое свечение, а после тело птицы чуть раздулось, плоть на боках зашевелилась, и свет угас, будто растворился внутри мягкого яйцеобразного тулова. Существо развернулось и поскакало обратно, быстро исчезнув среди мерцающей мути.

Проводив его взглядом, Тулага посмотрел на трубу и не увидел Молчуна с туземцем: они успели уползти далеко в глубь желейной массы. Тогда он повис на руках и позволил сморщенному круглому участку втянуть свое тело.

Занятий у Гельты де Алие было немного. Она почти каждый день совершала конные прогулки, иногда участвовала в приемах, дважды выезжала в город – один раз на торжественный спуск в облака нового королевского дорингера, второй – чтобы посетить дом милосердия, где жили дети-сироты. Вечерами она сидела в башне на подоконнике, отрешенно глядя в окно. Других дел у принцессы не было: до свадьбы, после которой она должна будет взять на себя роль хозяйки дворца, в жизни ее все замерло.

Подаренного женихом пони Гельта назвала Ра, в честь оставшейся в Большом Эрзаце няньки. Низкорослое медлительное животное было послушным и добрым; принцессе очень нравились задумчивые глаза лошадки: Гельта находила взгляд ее романтичным, будто Ра втайне мечтала о каком-нибудь красавце-пони мужского пола… хотя на самом деле глаза эти были просто очень глупыми. Пони не могла скакать быстро, что наездницу вполне устраивало, и они совершали длительные прогулки вокруг замка, всегда – под охраной трех вооруженных слуг.

Сейчас двое из них шли позади, а молодой белокожий мужчина с парой огнестрелов на ремне вел Ра под уздцы. Они находились внутри замковой стены, с северной стороны, в глухом уголке позади королевского сада. Увидев впереди небольшой домик и принца рядом с ним, Гельта сказала охраннику:

– Торн, подожди…

Он остановился, сделав шаг назад, подставил плечо. Девушка спешилась. Шаги ее были совсем легкими, но Экуни все равно услышал и оглянулся.

– Простите! – произнесла она смущенно, сообразив наконец, что богато украшенный каменной резьбой домик, перед которым стоит жених, – склеп. – Простите, я пойду…

– Нет, останьтесь, – сказал Рон, протягивая руку. – Идите сюда. Знаете, кто здесь похоронен?

Длинными пальцами Экуни сжал ее ладонь и, когда Гельта встала рядом, добавил:

– Собственно, здесь похоронен не он один…

– Старый король? – спросила она. Судьбы их отцов были похожи, и это сближало: ведь Лот де Алие в свое время также подвергся покушению и был сильно ранен. Правда, он все же не умер, но здоровье было подорвано ядом.

– Да. А теперь еще и мать.

Они помолчали. Слуги вместе с пони оставались в десятке шагов позади. Было тихо, лишь Ра иногда негромко фыркала.

– Как он умер? – спросила Гельта несмело и тут же пожалела, что задала этот вопрос.

– Вы слышали про церковь Сближения? – откликнулся принц.

– Это те, кого называют отцеубийцами? Дома у нас был священник, он рассказывал… Это ужасно!

– Ужасно… Да, наверное. Хотя убийство родителей, вернее, всех людей старше определенного возраста, было извращенным, но по-своему логичным следствием их веры.

– Но они хотели уничтожить Канструкту! – воскликнула Гельта, помимо воли кладя ладонь на свой медальон. – Убить великую богиню!

– Именно. До того как мы станем мужей и женой, я хочу, чтобы вы узнали историю моей семьи. В канструктианской церкви были две конфессии, ставшие после двумя раздельными церквями: Congressionis и Aeternae Detractionis. Вы не владеете староканструктианским? Это переводится как церковь Сближения и Вечного Удаления. Теперешняя канструктианская церковь, то есть победившие адепты Удаления, и все прихожане полагают, что мир должен отдаляться от Зева, который грозит Аквалону и обитающим на нем гибелью. И чем дальше мы от Канструкты, тем лучше становится наша жизнь, тем ближе рай… В Эрзаце вас учили истории, Гельта? Нет… я так и думал. Адепты Сближения утверждали, что Аквалон, наоборот, должен вернуться к породившей его и убить Канструкту – уж не знаю, каким образом. Лично мне это кажется глупостью: убить богиню, как такое возможно? Однако многие воспринимают все это крайне серьезно, и религиозная распря между двумя ветвями превратилась в войну между Бултагари и Гельштатом. Бултагарцы победили, ратники Сближения, потеряв право называться «канструктианцами», бежали на запад, хотя успели вывезти значительную часть церковных сокровищ, до сих пор не найденную. Оставив восток церкви Отдаления, они проповедовали среди туземцев, пытаясь склонить весь запад в свою веру. Среди них была группа радикалов… Вы знаете, что значит это слово? Община тех, кто исповедовал веру в ее крайней, извращенной форме. Отцеубийство – если Аквалону, отпрыску Канструкты, предстоит убить свою мать, значит, все обитающие на нем люди должны убивать своих родителей, когда те достигнут определенного возраста, потому что такое деяние, совершаемое повсеместно, будет как бы подталкивать мир в сторону богини, приближать к ней…