Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Куликов, Искандер Валитов, Тимофей Сергейцев cтр.№ 2

Знание своей судьбы до тех пор, пока оно присутствует в жизни народов и политических наций, позволяет им сохраниться. Им есть что защищать по самому большому счету: свою мечту, свое предназначение, возможность прожить собственную, а не чужую жизнь. Это и есть основа солидарности ныне живущих с предками, с потомками. Для отдельного человека судьба народа и нации – тот предельный объем жизни, в котором он может мыслить себя участником. То, что задает ему уровень личностного становления: что он возьмет на себя – в рамках заданной исторической судьбы. Поэтому очень важно, чтобы смысл нашей судьбы был явлен с той степенью ясности, которая возможна сегодня.

Усилие понять свою судьбу направлено не столько на обстоятельства своего рождения и на материальную составляющую жизни, сколько на то, в чем мы участвуем и в качестве кого. Что нам предстоит сделать, что мы можем и должны взять на себя. То есть полагание своего пути – это не произвол, не вымысел, не фантазия.

Судьба опознается как должное. Вот такой вроде бы парадокс: с одной стороны, это бесспорно творческий акт – никто вроде бы нам приказы сверху не спускает, мы сами в меру своего понимания и воображения полагаем себя и свою судьбу. А с другой, мы относимся к этому как к должному. Исходим из того, что не только мы являемся авторами своей судьбы. Есть еще и Тот, перед кем придется держать ответ как за свое понимание/непонимание, так и за исполнение задания, которое мы должны свободно принять. Свободно, потому что мы вольны и уклониться от него. Хотя лучше этого не делать.

Свобода заключается в том, чтобы понять свою судьбу и подчиниться ей вопреки обстоятельствам и соблазнам. Свобода – в следовании своему пути. Свобода в том, чтобы быть тем, кем – в соответствии с пониманием (откровением) – начертано. Поэтому полагание пути есть одновременно и полагание себя, решение подчиниться судьбе, решение быть кем-то определенным. Это гибкость и свобода в выборе действий, в тактике и, может, даже в стратегии, но одновременно это фиксация себя и подчинение Его воле. Это определение констант своего существования.

Помогать нам в историческом самоопределении никто не будет. Наивно было думать, что Запад протянет нам руку – навстречу протянутой нами. Запад, возглавляемый США, имеет единственную историческую задачу в отношении нас – колонизация и подчинение. Эту задачу не решить без радикальной системной деградации нашего социума и территории – культурной, хозяйственной, гуманитарной. А для этого, прежде всего, мы должны забыть, кто мы, потерять дорогу к истине.

Следует сказать, что отказаться от своей судьбы принуждают не только нас. Сегодня системно уничтожаются представления о возможности исторического существования и сама возможность быть человеком.

Заявления о конце Истории, присутствующие в дискурсе многих западноевропейских постмодернистов и к которым столь поверхностно отнеслись их критики, на самом деле имеют довольно глубокие последствия и совсем другое значение, нежели приписываемое им окончание противостояния капитализма и коммунизма, тоталитаризма и демократии.

Постмодернистский дискурс утверждает, что Истории как пространства существования человечества и каждого отдельного человека больше нет.

Если история закончилась, то это значит, что человеку и человечеству теперь не нужно вникать в исторический смысл и значение своего бытия. Сам вопрос «откуда мы и куда идем?» оказался упразднен: больше никто и никуда не двигается. Все вопросы о назначении человека и смысле его существования упразднены: больше нет ни замыслов, ни планов. Не за что биться, нечего отстаивать, некуда стремиться, не с кем бороться. Кругом политкорректность, толерантность и мультикультурализм. Нет больше смысла в Человеке, нет больше в мире места для личности и поступка.

Все это, конечно, наглая ложь. Ложь, призванная обесточить своих конкурентов и «партнеров», лишить их воли и энергии идти своим путем. На самом же деле внедряется новый принцип социального устройства мира, в котором есть те, кто понимает, что такое История, и при этом знает свою историю, т. е. способны самоопределиться в новых сложных исторических условиях, и они будут властвовать и править; и есть те, кто почему-то окажется несоразмерным историческому самоопределению, и прежде всего потому, что их убедили в «окончании» Истории.

Новые управляющие иерархии будут строиться не только из людей, но из стран, государств и регионов. Возможно, в отведенном кому-то месте в новой иерархии (некоторые наивно называют такие иерархии «системами разделения труда») будет вполне комфортно, только для полного счастья и отсутствия фантомных болей в виде поиска смысла собственного существования, своей страны, своего народа нужно всего-навсего отказаться от своей судьбы, ее понимания и от исторического самоопределения в принципе.

Пропаганда «конца истории» идет вполне успешно. Такая интеллектуальная функция, как понимание, у современного человека в силу кажущейся ненадобности атрофируется. Современный европеец не понимает своего прошлого (уже даже и не знает), а значит, он не может понять и того, что с ним происходит сейчас, не говоря уже о том, каким он видит возможное и желаемое завтра. И самое главное – он даже не подозревает о неадекватности всех своих представлений. Неизбежное в скором будущем обрушение привычных структур повседневности и радикальное снижение уровня жизни могут, конечно, вновь запустить механизмы понимания, но будет поздно: новый порядок оставит современному европейскому человеку минимальные возможности для сопротивления.

Потеря судьбы, исторического самосознания с неизбежностью приводит к разрушению всего строя жизни. Все теряет смысл. В отличие от животных мы живем не только сиюминутной жизнью, нам важно постичь замысел. Знание исторической судьбы – основание для проектирования и целеполагания. Без него будем топтаться на месте, рассеиваться, уходить в себя, дичать.

Вместе с тем не стоит излишне драматизировать. Потеря ориентиров – ситуация штатная, регулярно повторяющаяся и вполне преодолимая. Надо лишь вспомнить о своей исторической судьбе, прояснить ее, вновь сделать очевидной. И тем самым совершить новый акт самопроектирования и самостроительства.

Момент для этого вполне подходящий. В каком-то смысле раньше делать такую работу было преждевременно. Ход истории принципиально отличается от законов мира деятельности. Никакие волевые усилия, никакие новые представления без сложившихся определенных социальных условий в масштабе страны не могут повлиять на исторический процесс. Всем нам надо было распрощаться со многими представлениями советского периода и успеть разочароваться в либерально-рыночных, перестать ими соблазняться.

А вот теперь работа по восстановлению наших исторических судьбоносных ориентиров вроде бы становится наконец-то осмысленной и своевременной.

Эта книга написана с позиции социокультурного оптимизма. На самом деле у нас все есть для того, чтобы остаться людьми и жить подлинной человеческой жизнью. Пора освободиться от навязанных нам комплексов неполноценности, забыть их, как дурной сон. Мы крепко стоим на собственных ногах, нет никакой нужды жить под кем бы то ни было. Нам есть что отстаивать. Еще ничего не предрешено. Мы обязаны вернуть себе историческое и онтологическое достоинство.