Держи марку! - читать онлайн книгу. Автор: Терри Пратчетт cтр.№ 49

Но люди все равно приходят в поисках ответов на каверзные вопросы, которые по общепризнанному мнению ведомы одним лишь библиотекарям: «Это прачечная?», «Как пишется исподтишка?» и всеми любимое «У вас есть книга, которую я когда-то читал? Она такая красная, и потом оказалось, что они близнецы».

Что характерно, в библиотеке есть эта книга… где-то. Где-то в ней есть все книги, которые когда-либо были написаны, будут написаны, и вообще, все книги, которые только можно написать. Этих книг на публичных полках не найти, так как неумелое обращение с ними может привести к тому, что все, что только можно вообразить, схлопнется в ничто [5] .

Как и всякий, зашедший в библиотеку, Мокриц глазел на купол. Все всегда глазели. И думали: как библиотека, которая, строго говоря, бесконечна, умещалась под куполом в несколько сотен футов диаметром? И всем позволялось и дальше ломать голову.

Из-под самого купола поглядывали вниз из своих ниш статуи добродетелей: Терпение, Целомудрие, Молчание, Милосердие, Надежда, Тубсо, Ихтиономия [6] и Мужество.

Мокриц не мог не снять фуражки и не приветстовать Надежду, которой стольким был обязан. После этого он задумался, почему скульптор запечатлел Ихтиономию с чайником и пучком пастернака в руках, и не заметил, как врезался в человека, который подхватил его под руку и потащил за собой.

– Молчи, ничего не говори, ты ищешь книгу, верно?

– Я вообще-то…

Руки, вцепившиеся в него мертвой хваткой, похоже, принадлежали волшебнику.

– …ты не знаешь, какую именно книгу! – воскликнул волшебник. – Понимаю. В этом работа библиотекаря – найти конкретную книгу для конкретного человека. Посиди тут, и мы со всем разберемся. Вот так. Извини за ремни. Дело одной минуты. Больно почти не будет.

– Почти?

Мокрица насильно усадили в большое и сложно устроенное вращающееся кресло. Его захватчик – или помощник, или кем бы он ни оказался – ободрительно улыбнулся. Другие фигуры, оставшиеся в тени, помогли ему привязать Мокрица к креслу, которое было, по сути, старым кожаным креслом в форме подковы, только его окружало… всякое. Что-то из этого было явно магического толка – звездочки и черепа были красноречивее любых слов, но банка огурцов, и щипцы, и живая мышь в клетке из…

Голову Мокрица, повыше ушей, охватили тиски с мягкой обивкой внутри, а сердце – что закономерно – паника. Последним, что он услышал, прежде чем погрузился в тишину, было:

– Ты можешь ощутить легкий привкус яиц и почувствовать, как будто тебя бьют по лицу сырой рыбой. Это совершенно…

А потом произошел флоп. Обычный магический термин, только Мокриц этого не знал. В какой-то момент все, даже то, что физически не растягивалось, показалось растянутым. А потом резко вернулось на место и в нерастянутое состояние – вот этот момент и назывался флоп.

Когда Мокриц открыл глаза, кресло было повернуто в другую сторону. Не было ни огурцов, ни щипцов, ни мыши, а на их месте стояло ведро заводных сдобных лобстеров и комплект сувенирных стеклянных глаз.

Мокриц глотнул воздуха.

– Пикша, – судорожно сглотнул он.

– Неужели? А у большинства людей треска, – отозвался кто-то. – На вкус и цвет, как говорится.

Чьи-то руки расстегнули ремни и помогли Мокрицу встать на ноги. Руки оказались лапами и принадлежали орангутангу, но Мокриц удержал язык за зубами. Он ведь находился в волшебном университете.

Человек, усадивший его в кресло, теперь стоял у стола и поглядывал на какой-то волшебный прибор.

– Еще немного, – проговорил он. – Еще немного. Еще немного. Еще чуть-чуть…

От стола к стене вела связка непонятных шлангов. Мокрицу показалось, что они на секунду набухли, как будто змея проглотила что-то не прожевывая, прибор затарахтел и из прорези выполз листок бумаги.

– О, готово, – объявил волшебник и схватил листок. – Книга, которую ты ищешь, называется «История шляп», автор Ф.Г. Спальчик, все верно?

– Нет. Я вообще не ищу книгу… – сказал Мокриц.

– Ты уверен? А то у нас много.

Две вещи в этом волшебнике обращали на себя внимание. Во-первых… дедушка фон Липвиг говаривал, что честного человека всегда выдает размер его ушей, и это явно был честнейшей души волшебник. Во-вторых, борода у него определенно была накладной.

– Я ищу волшебника по имени Пельц, – продолжил он.

Борода расползлась, обнажая широкую улыбку.

– Я так и знал, что прибор работает! – воскликнул волшебник. – Поэтому что он перед тобой.

Табличка на двери его кабинета гласила: «ЛАДИСЛАВ ПЕЛЬЦ, Д. М. Ф, ПРИЖИЗНЕННЫЙ ПРОФЕССОР ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ БИБЛИОМАНТИИ».

На внутренней стороне двери находился крючок, на который волшебник повесил бороду.

Поскольку это был кабинет волшебника, там, конечно, были свечи в подсвечниках из черепов и чучело крокодила, подвешенное под потолком. Никто не знает, почему так заведено, в особенности сами волшебники, но без этого никак.

Кабинет был полон книг и весь был сделан из книг. Настоящей мебели не было – в том смысле, что стол и стулья были составлены из книг. Многие из них, судя по всему, регулярно перечитывались и лежали раскрытыми, а другие книги играли роль закладок.

– Хочешь спросить про свой Почтамт? – спросил Пельц, когда Мокриц устроился на стуле, кропотливо собранном из томов с 1-го по 41-й «Синонимов к слову ПАРУСИНА».

– Да, – сказал Мокриц.

– Голоса? Всякие странности?

– Да!

– Как бы мне тебе объяснить… – задумался Пельц. – Слова имеют силу, понимаешь? Это заложено в природе вещей. Даже наша библиотека не на шутку искривляет пространство-время. И когда на Почтамте стали застревать письма, он стал накапливать слова. В итоге стало образовываться то, что мы называем «гевиза», кладбище живых слов. Скажи, ты человек читающий, господин фон Липвиг?

– Не сказал бы.

Книги для Мокрица были закрытой книгой.

– Мог бы ты сжечь книгу? – спросил Пельц. – Старую книгу, допустим, потрепанную, с изодранной обложкой, найденную в ящике со старым хламом?

– Пожалуй… нет, – признался Мокриц.

– Почему нет? Тебе станет не по себе от такой мысли?

– Да, наверное. Книги… короче, книги жечь нельзя. А… почему ты носишь накладную бороду? Я думал, волшебники отращивают настоящие.

– Необязательно, но этого ждет от нас публика, – сказал Пельц. – Равно как и звезд на мантиях. А летом в бороде ужасно жарко. О чем это я? Гевизы. Точно. Все слова имеют некоторую власть. Мы подсознательно это чувствуем. У некоторых слов – у заклинаний, например, и реальных имен богов – власти очень много. Относиться к ним нужно с уважением. В Клатче есть гора, а в этой горе множество пещер, и в этих пещерах погребено более сотни тысяч старых книг, по большей части религиозных, и каждая обернута белой льняной плащаницей. Может, это и чересчур, но умные люди всегда понимали, что избавляться от некоторых слов нужно бережно и с почтением.