Синие линзы и другие рассказы - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 32

– Buon giorno, signore [27] . Вы хорошо спали?

– Очень хорошо, – ответил я. – Принеси мне, пожалуйста, café complet.

– Café complet, – повторил он.

Я повесил трубку, вышел на балкон и сел. Затем вспомнил, что не отпер дверь. Я исправил оплошность и вернулся на балкон. Я очень волновался, хоть и понимал, что это глупо. Меня даже слегка подташнивало. Через пять минут, показавшихся мне целой вечностью, в дверь постучали. Он вошел, держа поднос на уровне плеча, его манеры были столь царственны, осанка столь горделива, словно он подносил мне не кофе и булочки с маслом, а амброзию и лебедя. На нем была утренняя куртка в тонкую черную полоску, вроде тех, какие носят лакеи в клубах.

– Приятного аппетита, signore, – сказал он.

– Благодарю, – ответил я.

На колене я держал свой небольшой подарок. Сонетами Шекспира придется пожертвовать. Они незаменимы именно в этом издании, но не важно. Ничто другое не подошло бы. Однако, прежде чем вручить свой подарок, я обратился к нему.

– Я хочу сделать тебе небольшой подарок, – сказал я.

Он вежливо поклонился.

– Signore слишком добры, – пробормотал он.

– Ты так хорошо говоришь по-английски, – продолжал я, – что должен слышать только самое лучшее. Скажи мне, кто, по-твоему, был самым великим англичанином?

Он задумался. Он стоял совсем как на площади Сан-Марко, сжав руки за спиной.

– Уинстон Черчилль, – сказал он.

Мне следовало бы знать это. Естественно, мальчик жил в настоящем или, что правильнее, в данное мгновение, в самом недавнем прошлом.

– Хороший ответ, – сказал я улыбаясь, – но я хочу, чтобы ты подумал еще. Нет, я задам вопрос немного иначе. Если бы у тебя были деньги и ты бы хотел истратить их на что-нибудь связанное с английским языком, что бы ты купил прежде всего?

На сей раз он ответил без малейшего колебания:

– Я бы купил долгоиграющую пластинку. Долгоиграющую пластинку Элвиса Пресли или Джонни Рея.

Я был разочарован. Не на такой ответ я надеялся. Кто они такие? Эстрадные певцы! Ганимеда надо воспитывать на более достойных образцах. По зрелом размышлении я решил не расставаться с сонетами Шекспира.

– Очень хорошо, – сказал я, надеясь, что мои слова не прозвучали слишком грубо. Я сунул руку в карман и достал купюру в тысячу лир. – Но я советую тебе лучше купить Моцарта.

Смятая купюра исчезла в его руке. Он сделал это очень скромно, и я полюбопытствовал в душе, успел ли он взглянуть на цифры. В конце концов, тысяча лир есть тысяча лир. Я спросил, как ему удается уклоняться от своих обязанностей в кафе, чтобы приносить мне завтрак, и он ответил, что его работа там начинается не раньше полудня. К тому же владелец кафе в хороших отношениях с его дядей.

– Похоже, – сказал я, – твой дядя в хороших отношениях со многими людьми. – Я имел в виду портье из отеля «Байрон».

Ганимед улыбнулся.

– В Венеции, – сказал он, – все знают всех.

Я заметил, что он бросает восхищенные взгляды на мой халат; когда я купил его специально для путешествий, он казался мне несколько ярковатым. Вспомнив пластинки, я мысленно сказал себе, что, в конце концов, он всего-навсего ребенок и от него нельзя многого ожидать.

– У тебя бывает выходной? – спросил я.

– По воскресеньям. Я беру его по очереди с Беппо.

Беппо… наверное, этим крайне не подходящим ему именем зовут смуглого юношу из кафе.

– А что ты делаешь по выходным? – поинтересовался я.

– Гуляю с друзьями, – ответил он.

Я налил себе еще кофе и подумал, хватит ли у меня храбрости. Получить отпор было бы досадно и обидно.

– Если у тебя не будет ничего лучшего, – сказал я, – и в следующее воскресенье ты будешь свободен, я возьму тебя проехаться на Лидо.

– На катере? – поспешно спросил он.

Я растерялся. Я рисовал в воображении обычный vaporetto. Катер стоил бы слишком дорого.

– Это будет зависеть от обстоятельств, – уклончиво ответил я. – Я почти уверен, что на воскресенье все катера уже заказаны.

Он энергично затряс головой.

– Мой дядя знает одного человека, который дает катера напрокат, – сказал он. – Их можно нанять на целый день.

Силы небесные, да это будет стоить целое состояние! Не к чему связывать себя такими обязательствами.

– Мы посмотрим, – сказал я. – Это будет зависеть от погоды.

– Погода будет отличной, – сказал он улыбаясь. – Всю неделю продержится хорошая погода.

Его энтузиазм был заразителен. Бедный ребенок, должно быть, у него не много развлечений. Весь день и полночи на ногах, обслуживает туристов. Глоток воздуха на катере покажется ему раем.

– Ладно, хорошо. Если погода будет хорошей, мы поедем.

Я встал, смахивая крошки с халата. Он решил, что я его отпускаю, и схватил поднос.

– Могу я сделать для вас еще что-нибудь, signore? – спросил он.

– Ты можешь отослать мое письмо, – сказал я. – То, о котором я тебе говорил, моему другу директору отеля.

Он скромно потупил глаза и ждал, когда я дам ему письмо.

– Вечером я тебя увижу? – спросил я.

– Конечно, signore, – сказал он. – В обычное время я оставлю для вас столик.

Я отпустил его и пошел принять ванну. Лишь когда я лежал в горячей воде, в голову мне пришла неприятная мысль. Что если Ганимед так же приносил завтрак сэру Джонсону и ездил на Лидо с Берти Пулом? Я отогнал эту мысль. Она была слишком оскорбительной…

Как он и предсказывал, всю неделю простояла хорошая погода, и с каждым днем меня все больше завораживало то, что я видел вокруг себя. В моих апартаментах ни следа чьего-либо присутствия. Моя кровать убиралась словно по волшебству. Дядя оставался perdu [28] . А утром, стоило мне прикоснуться к телефону, как я слышал голос Ганимеда и он приносил мне завтрак. В кафе меня каждый вечер ждали столик с опрокинутым на него стулом, стакан кюрасо и полбутылки эвианской воды. Пусть меня больше не посещали странные видения и сны, зато не покидало настроение радостного возбуждения, ничто в мире не заботило, и между мной и Ганимедом окрепла связь, для которой я не нахожу иного названия, кроме как «телепатическое взаимопонимание» и «поразительное родство душ». Для него не существовал ни один клиент, кроме меня. Он выполнял свои обязанности, но всегда являлся по первому моему зову. А завтраки на балконе являлись кульминацией дня.

Воскресенье началось как нельзя лучше. Сильный ветер, из-за которого нам пришлось бы отправиться на vaporetto, не предвиделся, и, когда он принес мне кофе и булочки, выражение его лица выдавало волнение.