Вьетнамская жар-птица - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Монакова cтр.№ 12

– А маму ты любил? – внезапно спросила Вера и совершенно огорошила его этим вопросом.

Отец даже поперхнулся чаем, закашлялся и вытер набежавшие слёзы платком.

– Э-э-э… Я… Ну, в общем… Да, конечно, любил.

– А почему вы не поженились? – простодушно спросила Вера.

– Понимаешь, я к тому моменту уже был женат на тёте Оле, – принялся сумбурно объяснять отец, чувствуя себя полнейшим идиотом.

– Значит, ты и её любил, раз вы сыграли свадьбу? – продолжала дочка свой безжалостный допрос.

– Ну, получается, что так…

– А разве так бывает? – недоумевающе произнесла Вера. – Ну, чтобы сначала полюбить одну женщину, потом другую…

– Бывает, – невесело и смущённо усмехнулся отец, – в жизни и не такое бывает.

На его счастье, с рынка очень вовремя вернулась бабушка и положила конец этому странному разговору.

– Саша! – удивилась и обрадовалась старуха, поставив увесистые сумки на пол в кухне. – Ты почему дома? Что-то случилось?

– В институте канализацию прорвало, – отозвался он. – Вот всех сотрудников до завтра и распустили, пока устраняют последствия аварии… А мы тут с Верой торт лопаем, положить и тебе кусочек?

– Только совсем немного, спасибо. – Римма Витальевна присела на краешек стула. – Не хочу портить фигуру.

– Мама, я тебя умоляю, – засмеялся Громов. – Ты и так в отличной форме, многие молодые девушки только позавидуют! Правда ведь, Вер?

– Правда, – вежливо отозвалась девочка, хотя на самом деле не понимала, чему тут можно завидовать.

Старуха, конечно, прекрасно блюла себя: всегда подтянутая, стройная, изысканно одетая… На улицу бабушка выходила в шляпке и тонких перчатках, сморщенный лоскуток губ был чуть подкрашен, седые волосы неизменно укладывались в старомодную причёску… Куда там сверстницам – уютным бабулям в цветастых ситцевых безразмерных платьях! Те пахли оладушками и домашним вареньем, и на их полных морщинистых лицах играли добрые славные улыбки. Приравнять Римму Витальевну к дворовым бабусям было просто нереально. Но всё равно… как бы она ни следила за собой, как бы ни ограничивала себя в мучном и жирном – всё равно она была старухой в Вериных глазах. Ухоженной, стильной, красивой старухой.

Верочка уже знала, что в прошлом её бабка была знаменитой оперной певицей, награждённой почётным званием «народная артистка СССР», а также орденом Ленина. Ей рукоплескал весь мир, она пела на лучших мировых сценах – от Большого театра до Ла Скала. В её послужном списке были такие оперы, как «Евгений Онегин», «Снегурочка», «Свадьба Фигаро», «Аида», «Пиковая дама», «Фауст», «Травиата», «Отелло» и «Макбет»… Но в силу своего возраста девочка не осознавала всего масштаба величия старухи. Опера казалась Верочке страшно скучной. Она и вообразить себе не могла, даже не предполагала, что в будущем пойдёт по бабкиным стопам.

…А пропажу злосчастной кукольной тарелочки, к слову, сестра даже и не заметила. Что ей такие мелочи!

Вскоре состоялось Верино знакомство с близкими друзьями дома – Кондратьевыми. В один из выходных дней семейство заявилось к Громовым полным составом. Это были представители классической московской интеллигенции. Покойный дед Кондратьев являлся потомственным музыкантом и часто аккомпанировал бабушке Громовой на фортепиано во время сольных концертных программ. Дружили семьями: родители, дети и внуки. Правда, дружба старшего поколения оказалась не слишком долговечной – сначала умер дед Кондратьев, а затем – и дед Громов. Однако дети по-прежнему продолжали тесно общаться и ездить друг к другу в гости по праздникам.

Супруги Кондратьевы с интересом рассматривали Верочку, как диковинное животное в зоопарке. Их, конечно, заранее суховато ввели в курс дела, чтобы предотвратить бестактные неудобные вопросы (нельзя же было всю оставшуюся жизнь продержать девчонку под замком, как Рапунцель в тайной башне), но сама по себе внебрачная дочь Александра Громова была сенсацией, что ни говори.

Вере они не понравились. Кондратьев весьма плоско шутил, и даже шестилетней девчонке его хохмы не казались смешными. Вот эти постоянные нарочитые «ни себе чего» вместо «ничего себе», «побрился, когда резался», «будь здоров, Иван Петров», «извини-подвинься» выдавали в нём человека ограниченного и недалёкого, несмотря на высшее образование. А жена его, похожая на стрекозу, – тонкая и сухая, химически-кудрявая, в огромных очках на треугольном личике, смотрела на Верочку поистине с неприличным любопытством, и ноздри её трепетали в предвкушении дальнейших скандалов и разоблачений в семье Громовых.

– А из партии тебя за это… того, не попрут? – с восторгом и опаской одновременно спросил Кондратьев у друга.

Тот раздражённо махнул рукой:

– Сейчас не те времена. Да и кому, собственно, какое дело до моей личной жизни!

Снежная королева уязвлённо поджала губы. Любое – прямое или косвенное – упоминание о прошлой «личной» жизни мужа, то есть о его любовнице, приводило её в бешенство.

– Саш, а ты что, дал ей свою фамилию? – поразилась Стрекоза. – Могли бы, ну я не знаю, выдать девочку за какую-нибудь внучатую племянницу Риммы Витальевны из деревни…

– Во-первых, у меня нет родственников в деревне, – оскорблённо отрезала старуха, – а во-вторых, Вера не годится на роль бедной сиротки-приживалки. Она – дочь моего сына, моя родная внучка. И воспитывать мы её будем, как настоящую Громову.

Ольга покосилась на свекровь чуть ли не с ненавистью.

Что касается детей Кондратьевых, то те отнеслись к Вере абсолютно нормально. Их было двое: двенадцатилетний Илья и десятилетняя Надя. Илья вообще уже считал себя вполне взрослым и поглядывал на девчонок несколько свысока. Оба – и брат, и сестра – учились в музыкальной школе, Илья играл на скрипке, а Надя на фортепиано. Появление новой дочки в семье Громовых если и удивило их поначалу, то ненадолго: дети вообще быстро привыкают к новым обстоятельствам. Приняв как данность то, что у Динки теперь есть младшая сестра, они успокоились и принялись вести себя как обычно.

Наде не терпелось обсудить с Диной какой-то свой девчачий страшный секрет, и они, зашушукавшись, отошли в дальний конец комнаты. Верочка осталась с Ильёй. Тот был в два раза старше и потому, конечно, считал её совсем малышкой. Однако, задав ей какой-то дежурный вопрос о любимых мультфильмах, понял, что Вера – вполне интересная собеседница.

Что касается самой Верочки, то поначалу она отнеслась к Илье скептически. Подобных типчиков в её старом дворе детвора засмеивала самым безжалостным образом: слишком уж хорошо одетый и приличный пацан, одним словом – чистоплюй. К тому же у Ильи была комическая привычка утомлённо вздыхать, закатывая глаза, выражая тем самым своё несогласие с какой-либо ситуацией: «Госсспади…» После третьего «госсспади» Вера окрестила его про себя Иисусиком.

Несмотря на то что сёстры практически не общались друг с другом, от Вериного пытливого взгляда не укрылось, что Дина – вот сюрприз! – неровно дышит к Иисусику.