Выжженное небо Афгана. Боевая авиация в Афганской войне - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Марковский cтр.№ 50

«Грачата» по большей части получили распространение на Су-25 с «афганским» камуфляжем. Причина была достаточно простой и не имела отношения к сочетаемости цветов: «зеленые» самолеты выпуска до 6-й серии из-за большого налета быстро вырабатывали ресурс (в среднем его едва хватало на год-полтора работы в Афганистане) и уходили в ремонт. По выходе с ремзаводов их обычно передавали другим полкам, а на замену в 378-й ошап тут же перегоняли с завода новенькие машины, быстро вытеснившие прежние. Что касается эмблем, то единообразие длилось недолго, и, помимо обычной «типовой» картинки, вскоре стали появляться другие варианты. Оригинальные трафареты быстро изорвались, да и прибывавшие сменщики («спецкомандировка» авиаторов в Афганистан обычно продолжалась год) имели свое представление об облике своего героя. Пернатое племя «грачат» множилось, но оригинальный вариант оставался самым привлекательным и часто накрашивался почти сразу по получении новеньких самолетов, заодно украшая и аэродромную технику. Иногда он выполнялся упрощенным, на грани символизма. Помимо него, появились агрессивные «грачи», вооруженные и очень опасные, несшие в лапах и под крылом всевозможное оружие (известен автор одной из таких эмблем образца 1988 года – «грач» с крупнокалиберной ракетой С-24 – техник все той же калиновской эскадрильи старший лейтенант Евгений Баин). Кроме собратьев «грачонка», созданных по его образцу и подобию, иногда возникали настоящие мутанты – хищники и огневержцы, больше похожие на драконов, однако признания эти исчадья не получили, будучи уж больно несимпатичными.

Когда бесперспективность затянувшейся войны стала очевидной, новый командующий 40-й армией Б.В. Громов в предвидении скорого вывода войск поставил задачу: для сокращения потерь свести к минимуму боевую активность наземных войск, по возможности воздерживаясь от наступательных операций и занимаясь охраной узловых участков, дорог и аэродромов. Для авиации это означало прибавление работы: без ее помощи многие гарнизоны, со всех сторон окруженные противником, уже не могли бы продержаться. Так, в провинции Баглан подвергавшийся постоянным атакам советский десантный батальон удерживал участок всего в три квадратных километра на пересечении дорог, при этом считалось, что провинция «частично контролируется оппозицией».

Чтобы уменьшить потери, «грачи» стали шире использоваться для ночных ударов. При этом почти полностью исключалось воздействие ПВО и появлялась реальная возможность уничтожать по наводке большие группы противника, располагавшегося на ночлег в крепостях и кишлаках. Нужно ли говорить, какая участь ожидала само селение – Руцкой так оценивал ситуацию: «А черт их разберет, свой кишлак или чужой, сверху все они одинаковы». Ориентироваться штурмовикам помогали Су-17, подсвечивавшие местность САБами. В одном из ночных рейдов командир штурмовой эскадрильи заметил внизу огни и тут же накрыл их бомбами. Вернувшись, он сообщил о «душманских кострах» и повел в указанный район всю эскадрилью, нанесшую два БШУ «пятисотками» и РБК. Десантники, посланные утром оценить результаты ночной штурмовки, увидели лишь изрытые бомбами склоны и дотлевавший кустарник, подожженный САБами. В другой раз пилот Су-25, не сумевший отыскать в темноте цель, сбросил бомбы наугад, не рискуя садиться с опасным грузом. Вскоре в часть пришли поздравления молодцу-летчику, удачно накрывшему целую банду в несколько десятков человек, ночевавшую в этом месте.

С началом вывода войск и уходом гарнизона из Кандагара штурмовики передислоцировались в Шинданд и Баграм. Еще одна эскадрилья базировалась в Кабульском аэропорту. В апреле 1988 года в Афганистан вернулся полковник А.В. Руцкой, занявший должность заместителя командующего ВВС 40-й армии. Приняв дела, новый командир настоял на предоставлении ему свободы действий, с участием в боевой работе, настаивая и на отказе от принятой по безопасности методике высотных ударов, определив их «нулевыми и бессмысленными». Командир 378-го ошап полковник Г.Г. Гончуков был отстранен от должности за нерешительность и заменен летчиком-снайпером подполковником М.Ф. Кукушкиным. Сам Руцкой при всей занятости штабной работой не прекращал участвовать в боевых вылетах, за три неполных месяца выполнив их 97. По иронии судьбы, именно активный и напористый стиль Руцкого привел к тому, что его Су-25 стал единственным штурмовиком, потерянным в 1988 году в бою.

4 августа при нанесении мощного удара по душманской базе в районе Джавары, практически там же, где и два года назад, его самолет оказался за «ленточкой» и был сбит ракетами пакистанского F-16. Штурмовик упал на пакистанской территории, а летчик попал в плен, но вскоре был возвращен в СССР. По поводу этого происшествия среди летчиков ходила версия, что «наводку» о сосредоточении крупного душманского каравана, готовящегося идти в Афганистан, под видом разведданных подбросили чины правительственной армии, привычно сочетавшие войну и торговый промысел. На деле речь шла о прибытии с караваном крупной партии муки, что могло сбить цены на столичных рынках, где армейцы имели свою долю. Пресечь доставку груза хотелось еще до пересечения им границы и прибытия на перевалочную базу, чтобы не допустить урона торговым интересам. Не желая мириться с потерей дохода, те организовали «свежую агентурную информацию» о зреющем «замысле душманов», для пресечения которого и был организован авиационный удар.

Две другие машины полк потерял по небоевым причинам. 17 марта 1988 года при учебных стрельбах на полигоне на Су-25 (борт № 34) лейтенанта А. Кудрявцева взорвалась едва вышедшая из блока ракета С-8. Запустить захлебнувшиеся двигатели сильно поврежденного штурмовика не удалось, летчику пришлось катапультироваться, а самолет через секунду взорвался в воздухе прямо над Баграмским аэродромом. 27 октября 1988 года замкомэска майор В. Тюрин, возвращаясь на аэродром на Су-25 (борт № 24), промахнулся при посадке, сел до полосы и снес шасси об ее бетонный порог. «Разувшись», машина с грохотом пронеслась по бетону и вылетела на грунт, но летчик не торопился покидать кабину. После тягостной паузы с КДП поинтересовались: «Ты там живой?» – «Живой…» – «Ну, вылезай тогда». На другой день при обстреле аэродрома невезучий самолет был окончательно уничтожен начавшимся пожаром.

Сильнейший урон авиации был нанесен участившимися ракетными и артиллерийскими налетами на авиабазы. Огонь велся не прицельно, «по площадям», но время от времени находил свою цель, тем более что самолеты на стоянках стояли открыто, кое-как рассредоточенными по аэродрому. 23 июня 1988 года под вечер ракетами накрыло стоянку штурмовиков в Кабуле. Одной из задач размещенной здесь эскадрильи как раз и была защита города от обстрелов, и десятка Су-25 стояла «в линейку», постоянно заправленной и снаряженной боеприпасами. Первые же ракеты разорвались в самом центре стоянки. Разлившееся море огня охватило самолеты, рвущиеся бомбы и НАР осыпали осколками соседние машины. Полностью сгорели восемь штурмовиков. Еще два были спасены штурманом полка подполковником В. Симченко и техником Ю. Креневым, сумевшими запустить двигатели и вырулить из огня. Еще один Су-25 тогда же в июне был уничтожен при обстреле Кандагарского аэродрома. Тем не менее при пике потерь, достигших в 1988 году 12 штурмовиков, обошлось без гибели летчиков.