Крах 1941 - репрессии не при чем! "Обезглавил" ли Сталин Красную Армию? - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Смирнов cтр.№ 37

Пренебрежение разведкой сорвало, в частности, обход правого фланга японцев и удар по их тылам, который должна была нанести танковая рота разведбатальона 2-й мехбригады. 17 из 19 устремившихся вперед БТ-7 и БТ-5 влетели в неразведанное болото между высотами Заозерная и Пулеметная горка – и вместо удара по тылам противника роте пришлось занять круговую оборону… В болоте на подступах к Пулеметной горке застряла и половина машин 2-го танкового батальона той же бригады41.

Отсутствие данных о противнике было и одной из причин, по которым не удалось наладить взаимодействие пехоты с танками. Ничего не зная о тех участках обороны японцев, которые им предстоит атаковать, пехотные командиры не могли поставить поддерживающим их танковым частям и подразделениям конкретные задачи (вроде: «подавить огневые точки в 50 метрах левее ориентира № 3» и т. п.)…

Но в 40-й стрелковой дивизии комсостав лишь «периодически» организовывал разведку и на тактических учениях в июне 1935-го42. Атаку без достаточной разведки командир первого же проверенного в дивизии батальона (из состава 120-го стрелкового полка) предпринял и в мае 1936-го, а в 119-м стрелковом полку и командир выбранного для проверки батальона и командир разведроты (!) разведку «слабо» организовывали и в октябре43. Штабы полков 40-й точно так же, как и на Хасане, – даже не пытаясь вскрыть расположение противника! – вели себя и в августе 1936-го (когда их проверили на выходе в поле со средствами связи). А плохое изучение добытых разведданных – равносильное отказу от проведения разведки вообще! – для штабов 40-й дивизии было характерно и в августе 1936-го, и в «дорепрессионном» же марте 1937-го…

В 32-й стрелковой дивизии разведку плохо организовывали (а после завязки боя иногда и вовсе не организовывали) и на мартовских маневрах 1936-го в Приморье. Без достаточной разведки бросил свой батальон в атаку и первый же комбат, проверенный в 32-й дивизии в мае 1936-го (из 95-го стрелкового полка)…

Заметим здесь, что в реальном бою «плохая организация» разведки и «отсутствие достаточной разведки» почти наверняка превратились бы в такое же, как на Хасане, «отсутствие разведки вообще». Ведь в большинстве случаев, когда войскам «предрепрессионной» ОКДВА приходилось вести реальный бой – в пограничных инцидентах у Хунчуна, Турьего Рога и Винокурки, – именно так и было. Под Хунчуном 25 марта 1936 г. командир отдельного кавалерийского эскадрона 40-й дивизии (прямым назначением которого было, между прочим, именно ведение разведки!) капитан С.А. Бонич бросил эскадрон в атаку на занятую японской ротой высоту у погранзнака № 8 («восьмерку») без всякой разведки. Точно так же была проведена 27 ноября 1936 г., во время инцидента у Турьего Рога, и атака захваченной японцами Павловой сопки, хотя действиями атаковавших стрелковой роты и танков БТ-5 руководил сам командир 63-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии полковник И.Р. Добыш, а с момента потери сопки прошло уже 16 часов. Поэтому, только добравшись до гребня сопки, наступавшие обнаружили, что противника на ней нет, что он ушел с нее той же предыдущей ночью, когда ее захватил, и что комполка полдня готовился атаковать по пустому месту… «Общее пренебрежение разведкой»44 проявил и лейтенант Немков – командир 4-й стрелковой роты того же 63-го полка, атаковавшей 6 июля 1937 г. занятую и укрепленную японцами высоту Винокурка… В том-то и дело, что и до чистки РККА командиры-дальневосточники настолько не осознавали необходимости разведки на войне, что, оказавшись в напряженной обстановке настоящего боя, забывали о ней совсем!

Ну, а танкисты-дальневосточники? «Разведка пути» в «горно-лесисто-болотистой местности» (из этого набора в районе Хасана не было лишь леса) у них – как признал даже соответствующийгодовой отчет ОКДВА – была «неудовлетворительной» и осенью 1935-го. То, что у танкистов Блюхера «нет нужного внимания беспрерывному ведению боевой разведки», что «в разгаре боя о ней обычно забывают», опять-таки отмечалось еще и тогда и тоже не проверяющими, а в годовом отчете самих автобронетанковых войск ОКДВА от 19 октября 1935 г. Согласно годовому отчету Особой Дальневосточной от 30 сентября 1936 г., «слабым местом» ее командиров-танкистов «организация и ведение разведки (особенно боевой)» была и в 1936-м. А из приказа В.К. Блюхера об итогах зимнего периода обучения 1936/37 учебного года мы видим, что организацией какой бы то ни было разведки комсостав дальневосточных танковых частей «очень слабо» владел и перед самым началом чистки РККА…45

Умение командиров и штабов организовать тыловое обеспечение войск получило в составленных после боев аналитических материалах не менее убийственную характеристику, чем умение организовать разведку: «сплошная тыловая неграмотность командного и начальствующего состава», «отмахивание и нежелание решать вопросы тыла со стороны командиров всех степеней и рангов. Показателен в этом отношении горький факт – 40-я с[трелковая] д[ивизия] и все ее части за все время операции не выпустили ни одного приказа по тылу»46.

Но, согласно соответствующему годовому отчету самой же Приморской группы (в которую входили все дравшиеся потом на Хасане соединения), командиры в ней «забывали» отдавать соответствующие распоряжения тыловым органам (и перед боем, и в ходе боя!) и ориентировать тыловиков в обстановке и осенью 1935-го47. Практически так же вели они здесь себя и в 1936-м, когда у танкистов, по признанию соответствующего годового отчета автобронетанковых войск ОКДВА, «во всех группах к[оманди]ров и во всех звеньях частей и соединений» оказались «слабо отработаны положенные им тыловые вопросы» и когда даже сильно «отлакированный» годовой отчет ОКДВА от 30 сентября 1936 г. признал, что штабы полков и стрелковых батальонов «редко учитывают» вопросы тыла, даже если имеют достаточное время на организацию боя, и что штабы дивизий и корпусов по-прежнему «забывают» о тыловом обеспечении (или об отдаче конкретных распоряжений тыловикам) в процессе начавшегося боя или операции48.

В «хасанской» 32-й дивизии в том «дорепрессионном» году дела обстояли и еще хуже – в точности так же, как потом на Хасане! На мартовских маневрах 1936-го в Приморье штаб 32-й не руководил тылами совершенно – ни в ходе боя, ни перед боем – и даже не знал, где его тылы находятся, а командиры всех рангов (опять-таки как и на Хасане) совершенно не учитывали в своих решениях проблемы тылового обеспечения…

В реальной боевой обстановке штабы частей и соединений ОКДВА не смогли бы организовать тыловое обеспечение своих войск и перед началом чистки РККА. Ведь, согласно докладу штаба ОКДВА об итогах боевой подготовки за декабрь 1936 – апрель 1937 гг. (от 18 мая 1937 г.; в дальнейшем – отчет штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г.), они тогда «удовлетворительно» умели управлять только «тылами, действующими не в полном составе и не в подвижных формах боя»49… Единственный обнаруженный нами документ, конкретизирующий этот общий тезис, рисует в точности такую же картину, которая была явлена потом на Хасане. «Мне даже приказами, как нач[альни]ку обоза 1 эшелона, никто не дал указания, куда двигаться и с какой целью, – жаловался 9 мая 1937 г. на проведенном после тактического учения партсобрании тыловик из 62-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии Баранов, – а как и что кому подвезти – это сам гадай, как делать»…50