Психомех - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Ламли cтр.№ 53

Но.., полезность этого немца теперь подходила к концу. У него не было денег, не было друзей, некуда было бежать. Все, что у него было, — это Психомех, а Психомех нельзя было легко упаковать и взять с собой. К тому же, он никуда не уедет. Вятт уже решил это. Когда станет окончательно ясно, что бывший наци раскрыт, его след оборвется прямо здесь.., со временем.

На территории возле дома Вятта был пруд, глубокий, темный и зеленый, с дикими водяными лилиями; как раз один из тех прудов, в которых все исчезает очень быстро и надежно, например тело. Однажды вечером — питье с наркотиком, затем — прогулка к пруду в темноте, к брючному ремню немца — привязать груз. Вятт подождет, пока наступит действие наркотика, и тихонько столкнет того в черную воду. Любая борьба ускорит конец. На вопросы он ответит.

— О, Ганс был садовником и только, не очень хорошим, но.., ну, в наше время наемный труд это и есть наемный труд. Приходится обходиться тем, что можешь достать. Да, его звали Ганс. Ганс Маас. Он был немцем, но вы никогда бы не заподозрили этого, — он очень чисто говорил по-английски. Кто? Отто Криппнер? Нет, нет, его звали Маас, я точно знаю. За эти годы он немножко скопил денег и теперь хотел съездить в Германию. Ну да, он собирался поехать ненадолго, в отпуск, но был уверен, что скоро вернется, — очень надежный человек. Вот если бы он еще был и хорошим садовником! Да, его тоска по прежней стране была довольно неожиданной, — несомненно, каприз, мимолетное решение. Забавный человек.., интересовался психиатрией? Довольно странно, да, сначала он проявлял небольшой интерес, я заметил это во время одного из практических занятий, но это было лет двадцать назад. И что любопытно, этот интерес довольно быстро увял! Что? Военный преступник? Массовый убийца? Невероятно! Невероятно! Кто, Ганс? Этот тихий, милый человек? В самом деле? А они абсолютно уверены, что это тот человек...

Через неделю, двадцать шестого числа того же месяца Вятту представился случай. Для Мааса это была неделя напряженного труда, когда с утра до ночи он неустанно работал над Психомехом, готовя машину для.., для чего? Вятт со своим слегка навязчивым любопытством как никогда зорко следил за работой немца, и от него не ускользнуло то, что большую часть времени бывший наци посвящал перемотке ранее упомянутых “сверхважных контуров и компонентов”. Более того, к телу Психомеха была сделана добавка в форме контролирующего компьютера; теперь машину можно программировать в соответствии с психическими и физическими данными пациента.

В конце концов время и любопытство благотворно воздействовали на Вятта: он спрашивал, что все это значило и какой новый эксперимент намеревался провести Маас. С той ночи, когда Хаммонд, привязанный к ложу Психомеха, потел и вымучивал свои кошмары, были проведены еще несколько так называемых экспериментов, и все они казались Вятту достаточно успешными. Но Маас твердил, что в аппарате еще есть такие узлы, которые должны быть отлажены прежде, чем машина будет запущена в коммерческое использование и больному миру будет объявлено о ее существовании. Мало что понимавшему в работе машины Вятту не оставалось выбора, как согласиться; к тому же, он твердо решил стать хозяином Психомеха.

Сначала Маас уклонялся, но, когда Вятт нажал на него, наконец, ответил.

— Думаю, Психомех готов для последнего испытания. И если все пройдет успешно, тогда мы сможем использовать машину в полном объеме.

— Испытания? — повторил Вятт. — Когда? И кого ты наметил подопытным?

— Сегодня, — ответил Маас, — как только я закончу здесь. Что касается подопытного, — кто лучше, чем я сам ? Это даст мне знания о действии машины из первых рук.

— Как же так? Ты же знаешь, что я не совсем понимаю эту чертову штуку! Как я смогу...

— Подожди, — Маас поднял руку, — именно потому, что ты не понимаешь эту машину, я и подключил сюда программное устройство. От тебя требуется просто сделать мне укол и привязать меня. И, конечно, в случае любой непредвиденной механической неполадки выключить Психомех, прежде чем начнется кризис. Сможешь с этим справиться?

Вятт сразу же увидел свой шанс и ухватился за него.

— Конечно. Но зачем использовать себя в качестве подопытного? Мы можем использовать кого-нибудь другого. У меня еще есть пациенты. Ты действительно так уверен, что машина готова?

— И, конечно, — кивнул Маас, — самым лучшим доказательством эффективности машины было бы мое излечение.

— Твое? — изумился Вятт. — Невроз? Я думал, что у тебя нет ни эмоций, ни нервов! По крайней мере, думал так до недавних пор. — Он язвительно усмехнулся. — Великий Ганс Маас, — или я могу сказать Отто Криппнер? — сам является объектом психиатрического лечения? Что же это такое, чего ты боишься, Отто? Боишься настолько, что даже готов рискнуть своей головой на Психомехе, машине, которая легко могла бы убить тебя, и это ты — тот человек, который так долго удерживает меня от эксплуатации машины?

— Машина не была готова! — запротестовал Маас. — До теперешнего момента. Что касается. моих страхов, — он неубедительно пожал плечами, — есть кое-какие ночные кошмары, которые я был бы не прочь изгнать из себя.

— Может быть, вопли тысячи умирающих, евреев? — Вятт придвинулся ближе и пристально уставился в тяжелые немигающие глаза немца.

— То — мои любимые сны! — Маас медленно оскалился, показывая в блестящих розовых деснах необычно здоровые зубы. Оскал акулы.

— Поступай как знаешь, — Вятт отвернулся, борясь с отвращением и страхом. Он содрогнулся. — Позови меня, когда будешь готов. Я буду внизу.

И эксперимент начался в одиннадцать сорок пять той ночи.

* * *

Он больше не был Гансом Маасом, но был, Отто Криппнером, гордостью Подразделения экспериментальное науки и психологии Третьего Рейха. Герр доктор Криппнер, который чрезвычайно успешно убил более тысячи евреев и лично довел до сумасшествия еще более двухсот.

Но.., его дни сомнительной славы закончились, и теперь он шел по долине костей. Что-то грызло его изнутри, какое-то невыполненное задание, что-то оставшееся несделанным. Кости крошились и хрустели под его армейскими сапогами, заставляя его спотыкаться. Он остановился, счистил белый прах с безукоризненной униформы и вставил монокль в правый глаз. Монокль был просто для важности. Криппнер знал это, но он также знал, что этот монокль вселял ужас в сердца его врагов. Вернее, в сердца пассивных овцеподобных врагов Третьего Рейха. Со временем его ум произвел впечатление на окружавших его людей. Долина уже была не долина, а огромная траншея, стены которой были крутыми, белыми от зажигательной смеси, коричневыми от земли и ржаво-красными от крови. Запах стоял, как в склепе или, возможно, на скотобойне. На горизонте дымились, выбрасывая вверх концентрические кольца вонючего дыма, черные квадратные башни. Их вонь, как туманная пелена, плыла вдоль огромной траншеи, набиваясь в ноздри и налипая на язык. Этот аромат действительно можно было попробовать на вкус, но Криппнер привык к таким запахам, он сам был причиной их...

Терзание изнутри стало сильнее, превращаясь в кислоту, разъедающую его внутренности. Незавершенная работа. То, что еще надо было сделать. Под его начищенными кожаными сапогами в белых останках сверкнуло золото. Череп слепо взирал на него, разинув рот. Золотой зуб, казалось, одиноко смотрит на него. Сверкнуло кольцо, свободно болтающееся на костяном пальце. Криппнер нагнулся и выломал зуб из черепа, потянулся за кольцом...