Другая хронология катастрофы 1941. Падение «сталинских соколов» - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 7

Не впечатляют и отмеченные в документах советских штабов результаты первых налётов противника. Оперсводка № 1/ОП «рижского штаба» ВВС фронта к 17.00 22 июня фиксирует лишь следующие потери: «Осколками бомб и пулемётным огнём на земле уничтожено до 35 и повреждено до 27 самолётов (подчёркнуто мной. – М.С.).Убито 3 и ранено 11 человек военнослужащих, убито 8 и ранено 7 строительных рабочих. В воздушных боях при отражении налётов противника сбито 9 наших самолётов…» (38) Сходные цифры названы и в Оперсводке № 03/ОП к 19.00 22 июня, выпущенной «лесным штабом в Паневежисе» за подписью начальника штаба ВВС округа/фронта комбрига Крупина: «Общие потери за 22.6.41 по ВВС ПрибОВО: 35 бомбардировщиков, 30 истребителей; убито 5, ранено 45. Потери уточняются». (39)

Оперативная сводка штаба ВВС Прибалтийского ОВО, вечер 21 июня 1941 г.

Со всеми оговорками о том, что эти сведения нуждаются в уточнении, вполне очевидно, что никакого «разгрома авиации на земле» штаб ВВС фронта не зафиксировал. Общее количество выведенных из строя самолётов (причём многие из них ещё оставались ремонтопригодными!) – меньше одной десятой от исходной численности. Примечательно, что даже немцы (Журнал боевых действий Группы армий «Север», запись от 22 июня 1941 г.), многократно завышавшие – как всегда и везде это бывало – количество самолётов противника, уничтоженных в воздухе и на земле, отнюдь не поспешили отчитаться о полном уничтожении авиации Прибалтийского округа: «Из предполагавшихся в этом районе 750 самолётов противника 185 были уничтожены». (60)

Ответный удар бомбардировочной авиации Северо-Западного фронта не заставил себя долго ждать. В этой истории ещё много неясного, некоторые обстоятельства событий уточнить уже не удастся никогда (как по причине утраты многих документов фронта, так и в силу крайней противоречивости, а порой и иррациональности действий высшего военно-политического руководства СССР), однако общий вывод можно обозначить уже сейчас: такого удара, какой нанесли противнику бомбардировщики Прибалтийского ОВО, немцы 22 июня 1941 г. не получили ни на одном другом участке Восточного фронта.

С этого места наше изложение начнёт ещё более удаляться от классической версии советской историографии, в рамках которой на «мирно спящих аэродромах», разрушенных сокрушительным внезапным ударом немецкой авиации, у горящих обломков самолётов собрались необученные мальчишки «с налётом 5 часов «по коробочке»; мальчишки рвутся в бой, но зловещие «бериевские сатрапы», размахивая пистолетом ТТ, требуют соблюдать некий «запрет Сталина» и огонь по противнику не открывать. Реальность была гораздо сложнее.

1 апреля (так уж получилось) 1941 г. начальник 1-го Управления ГУ ВВС Красной Армии Никитин подписал «Краткие выводы о боевой подготовке частей бомбардировочной авиации». (41) Этот документ, а также немногие сохранившиеся архивные фонды полков позволяют конкретно оценить уровень лётной подготовки экипажей ВВС Прибалтийского ОВО. Так, в 9-м БАП (7-я САД, аэродром Паневежис) средний налёт лётчика на бомбардировщике СБ составлял 150 часов. У командного состава лётная практика была гораздо выше. Командир полка майор М. И. Скитев налетал на СБ (не считая налёт на всех предыдущих учебных и боевых машинах!) 293 часа, у командиров эскадрилий налёт на СБ составлял, соответственно, 326, 210, 243, 255, 268 часов. Такие вот «желторотые птенцы»…

Здесь стоит отметить одну важную особенность бомбардировочной авиации того времени. Если воздушный бой истребителей – несмотря на всю значимость выбора оптимальной тактики групповых действий и взаимной поддержки в бою – в конечном итоге распадался на отдельные схватки, в каждой из которых лётчик-истребитель должен был стрелять и маневрировать индивидуально, то т.н. «горизонтальные» бомбардировщики действовали иначе. Определение объекта атаки, прокладка маршрута, выбор оптимальной высоты, скорости, противозенитного манёвра, направления захода на цель – все эти задачи, в абсолютном большинстве случаев, решались на уровне командира эскадрильи, если не командира полка. От рядового лётчика требовалось взлететь, занять указанное ему место в группе, от группы не отрываться, по сигналу ведущего нажать на кнопку сброса бомб. 150 часов учебно-боевого налёта для выполнения такого задания было вполне достаточно.

У пилотов 40-го БАП (6-я САД, аэродром Виндава) средний налёт на бомбардировщике СБ составлял 170 часов. Налёт командиров эскадрилий: 300, 441, 400, 460, 353 часа. 10 экипажей в 9-м БАП и 6 экипажей в 40-м БАП были подготовлены к ночным полётам (хотя такой режим боевого применения для лёгкого фронтового бомбардировщика СБ мог считаться редкой экзотикой). Все указанные выше цифры относятся к состоянию на конец марта – начало апреля 1941 г. С наступлением тёплого времени года лётная учёба заметно активизировалась. Так, в 40-м БАП за май 1941 г. было проведено 196 учебных бомбометаний, 196 воздушных стрельб, 895 учебных полётов с общим налётом 871 час. (40)

В пересчёте на одного лётчика (а в 40-м БАП накануне войны числилось 47 боеготовых экипажей) это даёт 18,5 часа налёта и 4,2 бомбометания за месяц. Особо радоваться тут нечему, в боевых условиях, даже из расчёта весьма скромного напряжения 1 вылет в день, бомбардировщикам предстояло летать (и тем паче – бомбить) больше и чаще. Суворовское правило («тяжело в учении – легко в бою») было, к сожалению, забыто. Однако, по меркам советских ВВС, такая учебно-боевая подготовка могла считаться вполне приемлемой (напомню, что приказом наркома обороны налёт на одного лётчика ВВС Красной Армии был установлен в размере 160 часов в год). Неплохо смотрелся 40-й БАП и на фоне «южного соседа» – в лучшей по уровню боевой подготовки авиадивизии Западного ОВО (13-я БАД) в мае 1941 г. один экипаж в среднем налетал 14 часов и выполнил 3 бомбометания.

Как и следовало ожидать, большинство (6 из 8) бомбардировочных полков Прибалтийского ОВО имели опыт участия в реальных боевых действиях «зимней» советско-финляндской войны. Совершенно незаурядным был боевой опыт 50-го БАП (4-я САД, аэродром Хаапсалу). За время «зимней войны» этот полк выполнил 2321 самолёто-вылет, а на личный состав обрушился подлинный «звёздный дождь» – звания Герой Советского Союза были удостоены десять (!) человек, включая командира, комиссара и трёх командиров эскадрилий. (40) 54-й БАП (57-я САД, аэродром Вильнюс) после финской войны получил звание «Краснознамённый», 201 человек (это не опечатка – 201) из личного состава полка был награждён орденами и медалями. (42)

Рано утром 22 июня 1941 г. бомбардировочные части ВВС Северо-Западного фронта получили приказ начать боевые действия. Насколько «рано» и по чьей команде – на эти простые вопросы всё ещё трудно дать точный и исчерпывающий ответ.

Как известно, на самом верхнем эшелоне военно-политического руководства страны вплоть до момента фактического начала войны так и не было принято решение о введении в действие Плана прикрытия. Вместо этого поздним вечером 21 июня был утверждён Сталиным и отправлен в войска за подписями наркома обороны Тимошенко и начальника Генштаба Жукова печально знаменитый документ, вошедший в историю под названием «Директива № 1». Та самая, где приказ «не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения», сочетался с требованием «быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев». Отличить «провокацию» от «внезапного удара» предстояло теперь командованию округов/фронтов, причём в ситуации жесточайшей нехватки времени и с весьма вероятным арестом и расстрелом в случае ошибки.