Россия и Япония. Узлы противоречий - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Кошкин cтр.№ 55

Однако дипломатический «блиц» на японском направлении не состоялся. Пришедший в июле 1940 г. к власти второй кабинет Коноэ не стал форсировать заключение политического соглашения с СССР, предпочтя сначала укрепить военно-политический союз с Германией и Италией. В Японии полагали, что, имея такой союз с фашистскими государствами Европы, будет легче побудить советское руководство подписать пакт о ненападении с Японией на японских условиях.

27 июля новый японский кабинет, министром иностранных дел в котором стал Мацуока Ёсукэ, одобрил «Программу мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении». В этом документе в качестве важнейшей задачи определялось «установление нового порядка в Великой Восточной Азии», для чего предусматривалось «применение в удобный момент военной силы». Программой намечалось: 1. Укрепить союз Японии, Германии, Италии. 2. Заключить с СССР соглашение о ненападении с тем, чтобы провести подготовку вооруженных сил к войне, которая исключала бы их поражение. 3. Осуществить активные меры по включению колоний Англии, Франции, Голландии и Португалии в сферу японского «нового порядка» в Восточной Азии. 4. Иметь твердую решимость устранить вооруженное вмешательство США в процесс создания «нового порядка» в Восточной Азии {203}.

В соответствии с этими политическими установками командование вооруженными силами стало разрабатывать возможные варианты вступления Японии во Вторую мировую войну: «южный» — против США и западноевропейских государств и «северный» — против СССР. Предпочтение было отдано «южному». Решение же «северной проблемы» откладывалось до вовлечения Советского Союза в войну в Европе. Так как в «Программе» выдвигалось требование «избежать войны на два фронта», заключение с СССР пакта о нейтралитете оставалось одной из приоритетных задач японской дипломатии. «Отношения с СССР должны быть урегулированы на базе советско-германского пакта о ненападении, — писала японская газета. — Таким путем Япония может достичь безопасности своей северной границы, что даст ей возможность осуществить ее политику экспансии на юг. Это также позволит ей подготовиться к войне против США» {204}. При этом японские лидеры сочли выгодным приступить к конкретным переговорам с Москвой после заключения военно-политического союза с Германией, что должно было усилить позиции Токио.

Планируя военную экспансию в Восточной Азии и на Тихом океане, японские стратеги изыскивали возможность обретения влиятельных союзников из числа европейских держав. В отличие от периода войны с Россией 1904—1905 гг., ни Великобритания, ни США не могли выступить на стороне Японии, ибо теперь она наступала на интересы этих держав. Особенно важным считалось объединение с крупным государством в Европе для совместной борьбы с СССР. Еще до оккупации Маньчжурии в марте 1931 г. вышеупомянутый японский военный атташе в Москве Касахара убеждал Токио: «Ввиду того что Японии трудно будет нанести смертельный удар Советскому Союзу путем войны на советском Дальнем Востоке, особое внимание должно быть уделено тому, чтобы путем подрывной пропаганды вовлечь западных соседей и другие государства в войну против СССР» {205}. Существует немало свидетельств активной работы японской агентуры в этом направлении в Польше, Финляндии, прибалтийских государствах, Турции и других странах.

После захвата Маньчжурии и прихода к власти в Германии А. Гитлера генеральный штаб направил своим военным атташе генерала X. Осиму, перед которым была поставлена задача следить за германо-советскими отношениями и выяснить, как повела бы себя Германия в случае войны Японии с Советским Союзом {206}. Присматривался к Японии и Гитлер. Комментируя выход Японии из Лиги Наций, фюрер заявил: «Лига Наций из-за выхода Японии должна пострадать больше, чем сама Япония» {207}.

Опасаясь остаться в изоляции, японцы стали искать союза с идеологически и политически близким фашистским государством. Уже в феврале — марте 1933 г. объявивший о выходе из Лиги Наций глава японской делегации Мацуока нанес визит в Германию, где в публичном заявлении назвал ее «единственной страной, имеющей столько исторических параллелей с Японией, которая также борется за свое место в мире». {208}

Со своей стороны Германия также видела в милитаристской Японии потенциального союзника, способного создать против СССР второй фронт, на Востоке. Японцы всячески поддерживали такие надежды. В апреле 1934 г. японский посол в Берлине Нагаи в беседе с германским министром иностранных дел Нейратом заявил: «Германия и Япония являются бастионом против большевизма, и на этой основе уже оформилась общность германо-японских интересов» {209}. С этого времени Гитлер все чаще стал обсуждать в кругу своих приближенных вопрос о заключении германо-японского союза. Ради такого союза руководители рейха готовы были действовать в обход «теории расового превосходства». По поручению фюрера его заместитель Р. Гесс издал специальную директиву о недопущении появления в печати и публичных выступлениях рассуждений о превосходстве арийской расы над «неполноценными» японцами. «Прежде всего, — указывал Гесс, — необходимо избегать всех выражений, которые могли бы быть восприняты как обида и презрение другими народами и государствами земного шара, с которыми германский народ и фюрер желают жить в мире. Мы не должны повторять ошибок старой Германии. Известно, например, какой тяжелый ущерб нанес бывший кайзер взаимоотношениям между Германией и Дальним Востоком». Под «ущербом» подразумевалось, что кайзеровская Германия перед Первой мировой войной якобы «упустила», как писал Гитлер в книге «Майн Кампф», возможность заключить с Японией военный союз, направленный против России {210}.

После серии предварительных встреч и бесед высокопоставленных эмиссаров двух государств о формировании союза в декабре 1935 г. в Берлин был направлен представитель японского генерального штаба армии для ведения конкретных переговоров. В этих переговорах активное участие принимали японский посол и военный атташе Осима, с самого начала ратовавший за скорейшее военно-политическое объединение с фашистской Германией. Как отмечалось выше, переговоры завершились заключением 25 ноября 1936 г. Антикоминтерновского пакта. Незадолго до подписания соглашения, 7 августа, японское правительство одобрило секретный документ, в котором было записано: «В отношении Советского Союза интересы Германии и Японии в основном совпадают… Наше сотрудничество необходимо направить на обеспечение обороны страны и осуществление мероприятий по борьбе с красными» {211}. В день подписания пакта министр иностранных дел Японии Арита заявил на заседании Тайного совета: «Отныне Россия должна понимать, что ей приходится стоять лицом к лицу с Германией и Японией» {212}. Как указывалось Токийским трибуналом для главных японских военных преступников, Антикоминтерновский пакт был «своим острием направлен против Союза Советских Социалистических Республик».