Россия и Япония. Узлы противоречий - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Кошкин cтр.№ 111

В очередной раз иллюзии и обманчивые надежды были порождены так называемыми «встречами без галстуков» Ельцина и премьер-министра Японии Р. Хасимото. Во время этих встреч Ельцин в форме «экспромта» неожиданно заявил о намерении подписать мирный договор с Японией не позднее 2000 г. Это было воспринято как решение уступить японским требованиям о «возвращении» южнокурильских островов. Однако вскоре в Токио поняли, что данное в неофициальной обстановке обещание российского президента нельзя рассматривать всерьёз. Японская газета «Майнити» писала не без сарказма: «Похоже, в России только один Ельцин верит, что территориальную проблему можно будет решить до 2000 года» {474}.

Не увенчалась успехом и попытка Ельцина предложить японской стороне без разрешения территориального вопроса подписать сначала «Договор о мире, дружбе и сотрудничестве». Это предложение сразу же было отвергнуто японской стороной, для которой именно удовлетворение территориальных претензий является главной и единственной целью заключения мирного договора. В конце концов под сильным давлением российской общественности, требующей неукоснительного соблюдения положений Конституции РФ о целостности и неприкосновенности территории государства, Ельцин и его правительство вынуждены были отказаться от попыток форсировать заключение мирного договора с Японией.

Тем не менее политика уступок продолжалась. В феврале 1998 г., уступая японскому давлению, российское правительство сочло возможным заключить «Соглашение о некоторых вопросах сотрудничества в области промысла живых ресурсов» в районе южных Курил. По соглашению российская сторона пошла на практически свободный доступ японских рыбаков в российские территориальные воды в районе южнокурильских островов. Это было беспрецедентное решение, ибо в соглашении речь шла не о 200-мильной экономической зоне, а о 12-мильной прибрежной зоне, в которую без разрешения вход иностранным судам запрещен. Японцам было разрешено явочным порядком вести промысел в непосредственной близости от берегов именно тех островов, на которые они претендуют. При этом японская сторона не только не предоставила российским рыболовным судам аналогичные права на промысел в японских территориальных водах, но и не взяла на себя никаких обязательств по соблюдению ее гражданами и судами законов и правил рыболовства, действующих в российских водах. Другими словами, японской стороне было предоставлено своеобразное «право экстерриториальности», ущемляющее российский суверенитет в пределах собственной морской территории. Не случайно депутаты Сахалинской областной думы направили президенту РФ, премьер-министру и другим российским руководящим работникам специальное обращение, в котором выступили решительно против этого ущемляющего суверенитет государства и законные интересы российских рыбаков соглашения с Японией.

Хотя президент и правительственные чиновники не сочли нужным прислушаться к мнению дальневосточников, они не могли полностью игнорировать усилившиеся в центре и на местах протесты против потакания японским требованиям. Для того чтобы несколько успокоить озабоченную судьбой Курил российскую общественность и приглушить протесты, министр иностранных дел России И. Иванов счел необходимым с большей степенью внятности, чем ранее, озвучить позицию правительства. В частности, было заявлено:

«…Абсолютно ясно, в каких рамках следует вести поиск возможного решения. Оно должно быть взаимоприемлемым, не наносить ущерба суверенитету и территориальной целостности Российской Федерации, отвечать нашим национальным интересам, базироваться на существующих реалиях, получить широкую поддержку общественности, быть одобренным в соответствии с установленным конституционным порядком высшими законодательными органами обеих стран.

Руководствуясь такими подходами, Борис Ельцин передал премьер-министру Японии в ноябре прошлого года (1998 г. — А.К.) соответствующие предложения российской стороны по вопросу о будущем договоре между двумя странами и о его разделе, касающемся территориального размежевания. Эти предложения составлены, исходя из убеждения, что для нас неприемлемы любые варианты, которые означали бы отказ России от суверенитета над Южными Курилами… В целом хотел бы подчеркнуть: у жителей Южных Курил нет оснований для беспокойства по поводу якобы неопределённости их судьбы в связи с ведущимися нами переговорами с Японией. Земля, на которой они живут, есть и останется неотъемлемой частью России» {475}.

Итак, на рубеже 80—90-х гг. в СССР происходили события, которые не могли не оказать влияние и на советско-японские, а затем российско-японские отношения. Период жесткой конфронтации, ознаменовавшийся новым раундом «холодной войны», постепенно стал сменяться поисками путей оздоровления двусторонних связей. Однако направленные на развитие контактов в различных областях инициативы неизменно наталкивались на «территориальную проблему», решить которую к взаимному согласию не удавалось. Хотя Горбачев и Ельцин проявляли склонность идти на территориальные уступки Японии ради ожидавшихся экономических выгод, они не могли игнорировать позицию российской общественности и оппозиционных сил, которые решительно выступали против каких бы то ни было территориальных потерь. Немаловажное значение имело и то, что проблема подписания мирного договора с Японией на условиях уступки Курил трансформировалась в объект острой внутриполитической борьбы, в том числе на федеральных и местных выборах. В результате ни Горбачев, ни Ельцин так и не осмелились выступить против воли большинства народа, в последний момент они все же предпочли избежать вовлечения в неприглядную сделку вокруг Курил. Что касается японской стороны, то ее ошибка состояла в том, что Токио сделал основную ставку на единоличное решение по поводу Курил того или иного российского руководителя. Негативную роль сыграло и то, что лидеры двух государств прибегали к устаревшим методам «тайной дипломатии», тщательно скрывали свои намерения и содержание переговоров. Однако времена изменились. Период напряженного противостояния в конце 80-х — начале 90-х гг. по вопросу о судьбе южнокурильских островов убедительно продемонстрировал возросшую роль общественных институтов в нашей стране, рост политического влияния сил, придерживающихся государственных патриотических позиций.

Выдвижение сначала на пост премьер-министра, а затем избрание президентом РФ Владимира Путина поначалу всерьез озадачили японцев. Особенно обеспокоила их биография нового российского лидера, а именно его прежняя принадлежность к советским спецслужбам. По предыдущему опыту они усвоили, что так называемые «силовики», к которым в Японии относят не только военных, офицеров ФСБ, но и сотрудников внешней разведки, менее коррумпированы, патриотичны и в своем большинстве занимают достаточно твердые позиции в отстаивании интересов своей страны. Наиболее хорошо осведомленные о внутренней ситуации в России японские журналисты и политологи не без основания высказывали предположение о том, что при Путине роль выходцев из силовых структур в управлении государством заметно возрастет, а это в свою очередь может негативно для Японии сказаться на ходе переговоров о судьбе Курильских островов. Правда, были и такие, кто высказывал надежду на то, что, будучи ставленником Ельцина, новый президент продолжит прежнюю внешнюю политику, в том числе и на японском направлении.