Шпион на миллиард долларов. История самой дерзкой операции американских спецслужб в Советском Союзе - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Хоффман cтр.№ 71

Он заключил, что вполне возможно, что КГБ не представляет, откуда появилась информация. Потенциальных источников были десятки: несколько московских институтов, включая “Фазотрон”, а также авиа— и электронные заводы в Казани, Рязани и Хмельницком, где производили РЛС и детали для них. В таком случае расследование займет немало времени.

Другой вариант, более зловещий и пугающий, — что они выходят на него. В таком случае, прикинул Толкачев, им понадобится день или два. К вечеру у службы безопасности будет список сотрудников, имеющих доступ к материалам. На следующий день список отправят в КГБ.

Если им удалось перехватить документы, которые Толкачев передавал ЦРУ, — а он переписывал информацию от руки, — тогда не составит труда сравнить почерк с его ответами в анкете, которую он тоже заполнял от руки. Это можно сделать за несколько часов. В последний раз он сдавал анкету на допуск к гостайне в 1980 году.

Толкачев поспешно принял несколько решений. Он уничтожит все, что получил от ЦРУ и что может изобличить его. И он ни при каких обстоятельствах не дастся в руки КГБ — по крайней мере, живым.

Он сказал начальнику, что на следующий день не придет на работу. Почему, объяснять не стал.

На следующее утро, 27 апреля, когда жена и сын ушли, Толкачев собрал все свое шпионское оборудование и все материалы, спрятанные на антресолях: фотоаппараты Pentax и зажим для них, инструкции о тайниках и сигналах, книги диссидентов, пачки рублей, “Дискус”, демодулятор для коротковолнового радио — все, включая таблетку для суицида и график следующих встреч. Он загрузил все в “жигули” и выехал из Москвы. Времени подавать сигналы ЦРУ или запрашивать встречу не было.

Проехав МКАД, он двинулся на север по Рогачевскому шоссе. Вскоре бетон и асфальт сменились густыми лесами и открытыми полями. Толкачев свернул с шоссе на проселочную дорогу на восток, потом поехал на северо-восток по другой проселочной дороге, которая через восемь километров выводила к небольшой деревушке Доронино. Вдоль дороги стояло всего шесть домов. Одним из них была дача, которую Толкачев и его жена сняли в 1981 году.

Когда Толкачевы были моложе, они много путешествовали по Советскому Союзу с палатками и рюкзаками. Теперь, когда у них появилась машина, дача оказалась полезнее. Городские жители часто приобретали дома в полузаброшенных деревеньках и ремонтировали их. Права собственности были под большим вопросом — покупать или продавать недвижимость строго запрещалось, — но обходные пути находились. Толкачев заключил сделку, которая представляла собой что-то вроде договора аренды {296}. Сами дома стоили недорого, но ремонт требовал немало времени и усилий. Толкачев искал дефицитные стройматериалы и собственноручно занимался ремонтом — от этого он получал удовольствие. Дача находилась примерно в 80 километрах от города {297}.

В центре дома стояла старая железная печь. Толкачев вытащил из “жигулей” шпионскую технику, развел огонь в печке и сжег все: рубли, которые ему выдало ЦРУ, инструкции, книги, фотоаппараты. Все, кроме графика встреч и ампулы с ядом, спрятанной в перьевой ручке.

Когда печка остыла, Толкачев увидел, что некоторые металлические детали “Дискуса” не прогорели. Он собрал их и по пути назад в Москву выбросил из окна в придорожную канаву. Обломки самого изощренного устройства ЦРУ для связи с агентами смешались с сорняками.

Вернувшись домой, Толкачев взял график встреч с ЦРУ и с помощью шифра перенес его в журнал “Наука и жизнь”, а потом уничтожил сам график.

28 апреля, прежде чем отправиться на работу, Толкачев достал ручку с L-таблеткой и положил ее в карман, чтобы при необходимости быстро вытащить. Он подумал, что наиболее вероятным местом его ареста будет кабинет Кирпичева. Его вызовут туда, и когда он откроет дверь, сотрудники КГБ заломят ему руки за спину, так что достать ручку он уже не сможет.

Поэтому в следующие несколько дней Толкачев на всякий случай вытаскивал из ручки хрупкую капсулу и клал ее под язык перед каждым походом в кабинет Кирпичева.

Но его так и не арестовали.

Толкачев не стал подавать ЦРУ сигнал о встрече, но написал длинный и подробный отчет обо всем, что случилось, чтобы передать его на следующей встрече осенью. Он писал, что если у КГБ уже есть его рукописные заметки по системе опознавания МиГ-29, то “никакие меры мне уже не помогут”. Но он добавлял: “Поскольку я успешно и вовремя избавился от моих материалов, КГБ не сможет найти документальных подтверждений моей связи с вами”. Если КГБ начнет масштабное расследование источника утечки, то ни дома, ни на даче у него не будет найдено ничего компрометирующего.

Когда прошло сколько-то времени и ареста так и не последовало, Толкачев заключил, что расследование КГБ не было направлено конкретно против него. Его паника улеглась. Но на всякий случай он решил впредь всегда носить в кармане ампулу с ядом, если будет отправляться на встречу с оперативником ЦРУ или выносить с работы секретные документы.

Толкачев был гордостью московской резидентуры, если говорить о работе с агентами. Но у московских оперативников был еще один совершенно секретный источник, иного рода. Это было не живое существо, а электронное устройство, ставшее зримым свидетельством того, как далеко продвинулась работа ЦРУ по сбору информации в Москве после пребывания в параличе в 1960-е годы.

Операция получила кодовое название CKELBOW, “Коленчатая труба”, и ее можно назвать одной из самых блестящих и дерзких за все время холодной войны. Она заключалась в подземном прослушивании секретной линии связи между ядерной лабораторией в Троицке и министерством обороны в Москве. ЦРУ и Агентство национальной безопасности проникли в один из технических люков вдоль линии связи и поместили там подслушивающее устройство. Все московские оперативники тренировались на макете люка, еще будучи в Соединенных Штатах; Дэвид Ролф во время такой тренировки сломал на руке большой палец. В августе 1979 года, когда операция началась, первым в люк спустился Джеймс Олсон. Он осмотрелся и сделал фотографии. Позднее туда спустился технический специалист, чтобы проверить, к какому именно освинцованному кабелю нужно подключить датчик съема информации. После этого другой технический сотрудник произвел собственно установку датчика. ЦРУ ловко замаскировало его, чтобы ремонтные рабочие, обслуживающие кабель, ничего не заметили. Датчик отсылал данные с кабеля на записывающее устройство, ящик с которым сотрудники ЦРУ закопали между двумя деревьями в четырех метрах от люка. Периодически резидентура отправляла оперативника заменить записывающее устройство и забрать данные. Перед этим заданием необходимы были все те же предосторожности, что и перед встречей с агентом. У записывающего устройства был свой блок питания, а его память была рассчитана на огромные объемы информации. Чтобы отвадить любопытных, ЦРУ поместило на ящик предупреждение на русском: “Убьет! Высокое напряжение!”. Кроме того, у устройства имелась защита от вмешательства. Оно беззвучно подавало сигнал тревоги сотруднику ЦРУ, если кто-то пытался его вскрыть. Операция обошлась Соединенным Штатам примерно в 20 миллионов долларов {298}.