Шпион на миллиард долларов. История самой дерзкой операции американских спецслужб в Советском Союзе - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Хоффман cтр.№ 50

Фургон остановился у цветочного магазина. Ролф остался в машине. Покупка цветов была рутинной процедурой и первой остановкой в ходе операции прикрытия. Это была возможность проверить, не обнаружат ли себя по какой-нибудь оплошности машины наблюдения или пешие оперативники. Ролф оставался в гриме на случай, если к ним возникнут вопросы, но в цветочный магазин заходить не стал, понимая, что при резком дневном освещении недостатки его перевоплощения будут слишком заметны. Лучше было оставаться в тени, за грязным окном фургона.

Первая остановка выполняла важную функцию: здесь можно было прервать операцию. При обнаружении наблюдения Ролф мог все отменить и вернуться назад с минимальными потерями. В КГБ и не заподозрили бы, что он собирался на встречу с агентом. По опыту Ролф знал, что всегда лучше отловить КГБ в начале процедуры, когда наблюдение проще заметить. Видишь одну и ту же красную машину третий раз подряд — это уже знак. Но чем дальше, тем сложнее выявить слежку. Если у КГБ появлялись подозрения, он мог направить дополнительные группы наблюдения и новые машины. В этом Москва отличалась от других городов. У Ролфа действительно было преимущество — только он знал, куда направляется, но у КГБ были неограниченные ресурсы, которые спецслужба могла бросить в дело, если возникали подозрения. Они могли посадить ему на хвост с десяток машин, и ни одну он не увидел бы дважды.

Первая часть сбрасывания слежки всегда проводилась в движущемся автомобиле, так было легче контролировать ситуацию. Рольф и технический директор, сидя в фургоне, имели обзор почти в 360 градусов и большое пространство для маневра. Они могли нажать на газ, вынуждая машины слежения сделать то же самое и таким образом обнаружить себя. А могли резко развернуться на 180 градусов — тогда, если их вели, они оказывались лицом к лицу с преследователями. КГБ всегда направлял для наблюдения по три-четыре машины, и важно было, маневрируя и провоцируя их, выявить их присутствие на самом раннем этапе. И тут время и расстояние работали на Ролфа. Эта закономерность была обнаружена Хэвилендом Смитом и его коллегами еще в 1960-х.

За те полтора часа, что они колесили, в городе совсем стемнело, и Ролф должен был оценить их готовность перейти к следующему этапу. Нужно было принимать решение, основываясь на наблюдениях и на чутье. Существовало неписаное правило: приступать к следующему этапу, только если ты на 95 процентов уверен, что “невидим”. Объяснялось это просто: в машине преимущество было на твоей стороне. Пешком, один, ты был гораздо уязвимее. Ролф знал оперативников, которые не смогли сделать следующий шаг. Они “чувствовали” слежку, даже если не видели ее, и поворачивали назад. За это их никогда не критиковали: они могли оказаться правы. Решать двигаться дальше, рисковать, встречаясь с агентом, было куда труднее. На кону стояла жизнь агента. Ролф прокрутил в уме все, что видел на вечерних улицах, взвесил ситуацию. Он был на 95 процентов уверен, что за ним не следят. Он поглядел на технического директора, и тот кивнул. Они еще двигались. Ролф быстро отлепил накладные волосы, положил их в маленький мешок на полу. Подхватил хозяйственную сумку, подготовленную для Толкачева, накинул шерстяную куртку. Фургон на мгновение притормозил, Ролф выскользнул наружу и энергично зашагал прочь. Технический директор поехал дальше, подыскивая укромное место, чтобы припарковать машину, а самому прогуляться в парке.

Ролф быстро прошел несколько кварталов и очутился на другом широком проспекте. Он влился в толпу на остановке, ждущую один из троллейбусов, курсирующих по главным магистралям Москвы. Он вошел в троллейбус через заднюю дверь. Стороннему наблюдателю Ролф мог казаться обычным трудягой, устало возвращающимся домой с работы в набитом троллейбусе. В действительности он был собран и следил за малейшим движением вокруг. Незаметное для окружающих маленькое радиоустройство в его ухе было беспроводным способом подключено к приемнику размером с тонкую пачку сигарет, этот приемник в подсумке был примотан хлопковой лентой к его телу. Обернутый вокруг шеи провод служил антенной и был подсоединен к приемнику. В прежние годы оперативникам приходилось подключаться к громоздким транзисторным приемникам, которые ловили переговоры КГБ; иногда это получалось, иногда нет. На Ролфе же была новая модель, которая автоматически сканировала несколько радиодиапазонов КГБ. Он мог слышать, как переговариваются на улице разные группы наблюдения. Неудобство было в том, что чувствительный аппарат улавливал все стуки, скрипы и хрипы, которые производили десятка полтора групп, оказавшиеся в километре от него; эти группы могли быть ни при чем и даже не догадываться о его существовании. Аппарат был чудом техники и секретности, но все же он играл второстепенную роль. Он мог предупредить о слежке, но не гарантировал, что слежки нет. Удостовериться в ее отсутствии было важнейшим условием в предстоящем деле.

Ролф оглядел пассажиров, внимательно всматриваясь в тех, кто сел в троллейбус вместе с ним. На следующей остановке он резко шагнул к двери и спрыгнул на тротуар, наблюдая за теми, кто сходит вслед за ним. Пока ничего подозрительного не было.

Последний этап избавления от хвоста был пешим. Ролф был тренированным человеком, у него была ясная голова, но за этот год в Москве он успел понять, что процедура сбрасывания слежки может вымотать кого угодно. Стояла поздняя осень, погода была холодная, промозглая и унылая. После нескольких часов ходьбы на открытом воздухе у него болели легкие. Во рту пересохло, но останавливаться было нельзя. Любой проходной двор или общественное заведение могли оказаться ловушкой, и Ролф знал, что камеры КГБ, установленные в окнах верхних этажей, отслеживают движение на тротуарах и проезжей части. Наблюдением занимались тысячи людей.

В наушнике не было слышно ничего, кроме обычной болтовни и помех. Дойдя до небольшого театра, Ролф резко развернулся и вошел. Это была вторая остановка в операции прикрытия. Он молча изучил репертуар и афиши на стенах. В этот театр он прежде почти не заглядывал. Он напряженно слушал эфир, но все было тихо. Его целью было вынудить людей из КГБ сделать что-то нетипичное, оплошать, чтобы он заметил их, прежде чем они вызовут подкрепление и оцепят улицы. Ролф вышел из театра с билетами на спектакль, на который не собирался идти. Но настоящее шоу должно было вот-вот начаться. В театре он не заметил никаких признаков слежки.

Следующая остановка должна была точно взбудоражить КГБ, если Ролфа пасли. Он не стал спускаться в метро — на большинстве станций стояли камеры наблюдения, — а подошел к антикварному магазину, что никак не вписывалось в его обычный распорядок. Он был там однажды с семьей, но никогда не пошел бы в антикварный магазин в одиночку, вечером, в рабочий день. Идея была в том, чтобы бросить КГБ серьезный вызов и вынудить их действовать.

И опять-таки ничего.

Ролф вошел в соседний жилой дом и начал взбираться по лестнице. Если бы сотрудники КГБ следовали за ним, тут они точно должны были его задержать. Они не могли позволить ему скрыться в одной из квартир. На самом деле Ролфу некуда там было заходить, в этом доме он не знал ни души. Он пытался спровоцировать КГБ. Он сел наверху на лестничной клетке и стал ждать.

Но никто не бежал вверх по лестнице.