Дежа вю - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Комольцева cтр.№ 26

– Я соскучилась, – соврала Тина.

– Я тоже, – покривил душой и Ефимыч, потому что давно привык к периодическому отсутствию супруги.

– Теперь не знаю, когда прилечу, – старательно выговорила оная супруга. – Говорят, следующего рейса не будет, пока тучи не рассосутся. Или как там это называется… Чего делать-то, Ефимыч? Я тут от тоски сдохну.

Это правда. Пожалуй, это самая правдивая правда, которую ей приходилось говорить за много лет. Сдохнет.

– Валентина, чего ты мудришь? Возьми билет на ближайший поезд, и через двое суток точно будешь дома. Пока едешь, сможешь работать. Если, конечно, больше пьянствовать не будешь.

– Не буду, не буду, – машинально пообещала Тина и, опомнившись, завопила на весь бар: – То есть как на поезд? Отсюда до Москвы не меньше трех суток!

– Ты в Иркутске?

– Я в Новосибирске, – призналась она.

Ничего страшного. Он все равно не поймет. Впрочем, она сама не понимала. Тринадцать лет – слишком большой срок, чтобы дрожать при упоминании этого города.

Однако, она сказала – Новосибирск, и сердце сделало очередной невероятный прыжок, и во рту стало сладко.

Ефимыч, конечно, не понял. Ничего, сказал, тише едешь, дальше будешь. И почему-то Тина ему поверила.

Она все-таки допила свой коктейль – не пропадать же добру?! – и, остановив первую попавшуюся машину, поехала на вокзал, сокрушаясь, что ничего комфортней СВ еще не придумали, и в любом случае придется делить с кем-то пространство купе. Может, приобрести на будущее свой, отдельный вагон, а? Говорят, у какого-то олигарха имеется в собственности целый поезд. Что она, хуже что ли? Ну, ладно, поезд, может быть, и чересчур, а вот вагончик – самое то. Пригодится. Прицепит она его к какому-нибудь экспрессу и будет колесить по нашей необъятной родине. Ксюшке с Сашкой просторы покажет, они же нигде кроме чистенькой Праги да райских островов Средиземноморья и не были. Пора бы ознакомиться с родной реальностью, ну и это… с красотой тоже. «Золотое кольцо», кавказские хребты, алтайские степи, таежные непролазные леса… Куда ее понесло? Еще о Сибири вспомни! Сюда детишек свози! Заодно о детстве своем расскажи, и о юности не забудь. Опыт твоей первой любви может уберечь их от ошибок. Так и скажи: «Не верьте, дети, в любовь! Никогда!

То есть, в любовь между женщиной и мужчиной. Материнская любовь есть, чисто человеческая есть, еще любовь к родине, например, а вот другой – нету! Хорошее же отношение между полами определяется степенью доверия, уважения и многолетней проверкой. Слышите? Многолетней! Вот мы с папой, допустим. Четыре года встречались. Общались, узнавали друг друга, помогали друг другу, учились друг у друга и…»

Когда она успела стать занудой?

Бедные дети! Лучше язык себе вырвать заранее, чем в действительности произнести вслух нечто подобное.

Самое страшное, что она именно так и думает. За много лет привыкла. Уважение, доверие, взаимовыручка, а по большому счету – параллельные прямые. У нее – работа. У Ефимыча – наука: целыми днями, как его сократили, копается в умных книжках, изучает труды состоявшихся гениев, и нет-нет да вскипит: «Я бы тоже так мог!» Эпоха подвела, люди предали, солнце слишком ярко слепило, либо… Что? Дождь пошел совсем уж некстати? Ага, взял, сволочь этакая, и все испортил, а ведь как бы Ефимыч мог выйти из дома да отправиться в свой институт, да всем нос утереть гениальным открытием. Но куда ж идти под проливным дождем? И в жару не пойдешь. И это… опять же… сердце пошаливает, а в пояснице что-то колет, а в обед такой хороший фильм по НТВ обещали, а к ужину Валентину же надо встретить. Забот полон рот.

…Ну, с чего она взъелась?!

Ефимыч – добрый, ответственный, ласковый. Дня не проходит, чтобы он не сказал ей заботливо: «Устала? Давай массаж сделаю. Или сначала в ванную? А что хочешь пить – чай, компот, воду без газа? Есть холодненькая…» И глядит в глаза преданно, озабоченно.

А в постели вообще праздник! Пока Тина хоть что-то в состоянии чувствовать, это что-то ей очень даже нравится. Правда, она быстро засыпает. Так ведь изматывается потому что. Вон, в позапрошлом году они вдвоем провели отпуск, так все было просто шикарно. Выспалась наконец-то. Правда, жарко было, и заниматься сексом казалось верхом безумия.

Ефимыч – всепрощающий, всепонимающий, идеал мужчины. А ее раздражение… что ж… в каждой семье бывает такое… и муж не так уж часто ее бесит, вообще, можно сказать, редко… Она ведь любит его. Любовь предполагает некую жертвенность, вот и выплескивается время от времени досада, если кажется, что жертвы приносятся впустую. Все логично.

Ко всему прочему, она вон на вокзал поспешила, готова тысячу километров трястись в поезде, лишь бы мужа увидеть. Дети – само собой, но мысль о том, что Ефимыч тоже окажется рядом – как было и будет еще много лет, – приносила одни сплошные удовольствия. Значит, Тина не ошиблась, сделала удачный выбор, и ее супружеская жизнь – большое счастье. Мало кому удается прожить несколько лет без крупных ссор, без тайного желания отдохнуть от второй половины, без взаимных попреков, оскорблений, требований. У них получилось. Виват!

Через полтора часа, очень довольная своими умозаключениями, Тина стояла на перроне, дожидаясь посадки на поезд «Новосибирск-Москва».

В дверях купе она резко остановилась, будто налетев на невидимую преграду. Остатки хмеля мгновенно выветрились, ее зазнобило. «Только не это! – мысленно взмолилась она. – Пожалуйста, только не это!..»

Кошмар, настигший ее наяву у собственной могилы, продолжался.

У окна, облокотившись на столик, вполоборота к ней стоял Морозов.

– Ты?! Как ты здесь оказалась?

Тина попятилась. Это было слишком. Нервы, натянутые в струну, жалобно тренькнули, словно предупреждая, что еще миг – и полетят к чертям собачьим совсем! И она окончательно свихнется.

– А ты? – тихо спросила она.

Действительно, что он делает здесь, а? Преследует ее? Решил спустя тринадцать лет наверстать упущенное или… или что?

Но он не дал ей додумать эту мысль.

– Ты что, собираешься до Москвы на поезде добираться? С тобой все в порядке? Разве такие, как ты, могут так непроизводительно тратить свое драгоценное время? – В его голосе звучала ирония, и это вывело ее из себя.

– Смени тон! – заорала она. – Я не намерена перед тобой отчитываться, ясно? Как мне надо, так и еду!

Увидев ее, входящую в купе, он был слишком ошарашен… Иначе не допустил бы оплошности, которую Тина заметила не сразу, но все-таки заметила.

– Слушай, а какие это – такие, как я? Что ты имеешь в виду?

– Твои социальные успехи и материальные достижения, – усмехнулся он. – Или как там это еще называется?

– А ты-то откуда о них знаешь? – прищурясь, она подступила ближе.

– Да у тебя на лице написано, Алька! – отмахнулся он вроде бы небрежно, надеясь переключить ее внимание.