Рокировка - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Земляной, Борис Орлов cтр.№ 4

Взбежав по широкой лестнице мимо бюста Ленина и портретов руководителей Советского государства, он постучался в высокие двери учебного класса и приоткрыл скрипучую створку.

– May I come in? [6]

– Так… – Преподавательница английского, Зинаида Михайловна Герц, неторопливо сняла очки в толстой роговой оправе и, прищурившись, посмотрела на своего ученика. – Белов решил сегодня удивить меня до глубины души… – И, перейдя на английский, продолжила: – And tell me, Belov, where have you been during thaw hole lesson? [7]

– I have been swimming… – Александр развёл руками. – Out of my will [8] .

– Well done! [9] – Учительница кивнула, непонятно что имея в виду. То ли купание, то ли английский язык ученика. Она снова надела очки. – Well, and now tell us a poem which I set for homework yesterday [10] .

Скосив взгляд на учебник девочки на передней парте, Саша увидел лишь заголовок «Джеймс Джойс».

– I don’t like Joyce. If you allow me, I will read an excerpt from Wilde’s “The Ballad of Reading Gaol” [11] .

– Изволь, – от удивления у учительницы запотели стёкла очков, а по классу прокатилась волна приглушённого шума. – Let’s try [12] …

Some kill their love when they are young,

And some when they are old;

Some strangle with the hands of Lust,

Some with the hands of Gold:

The kindest use a knife, because

The dead so soon grow cold.

Some love too little, some too long,

Some sell, and others buy;

Some do the deed with many tears,

And some without a sigh:

For each man kills the thing he loves,

Yet each man does not die.

He does not die a death of shame

On a day of dark disgrace,

Nor have a noose about his neck,

Nor a cloth upon his face,

Nor drop feet foremost through the floor

In to an empty space…

– Enough! – Учительница снова сняла очки и провела рукой по голове, словно приглаживая вставшие дыбом волосы. – Take your sit.

– I do not ask you how do you know Wilde, I do not ask where have you got Oxford pronunciation. But, by Jingo! Why have you been fooling around on my lessons for so long? [13]

– This was a game, Zinaida Michailovna, – ответил Александр. – And it’s ended [14] .

Остаток урока Александр досидел, погрузившись в полумедитативное состояние. Когда задребезжал хриплый школьный звонок и толпа ринулась на выход, перед ним на стол брякнулась потёртая холщовая сумка, похожая на противогазную.

– Забирай своё хозяйство, Белов! – Возмущённая Лера кипела, словно чайник. – Это ж надо – мне он с английским помогать отказался, а перед классом тут выпендривается! Только подойди ещё с чем-нибудь! И спасать тебя не буду!

В сумке лежали учебники, несколько тетрадей, простенький деревянный пенал и фаянсовая чернильница-непроливайка в тряпичном мешочке. Александр взял пенал, вынул из него ручку и уставился на нее в глубокой задумчивости. Любуясь этим дивами дивными – ручкой и чернильницей, какие он видел только в детстве, на почте, и пользоваться которыми он не умел в принципе, Александр почти пропустил подход высокого мужиковатого подростка в рубашке навыпуск, подпоясанного алым шнурком.

– Да ты живучий, Беляк… – Он глумливо улыбнулся и, оперевшись на парту, наклонился вперёд. – А может, у тебя несколько жизней, как у кошки? Надо будет тебя в следующий раз к рельсе привязать.

Не раздумывая ни секунды, Александр несколько раз с хрустом воткнул перо в руку парня, а потом, поймав шею ладонью, шмякнул лицом об стол, размозжив нос в лепёшку.

Воющий от боли подросток завалился спиной на парты и, круша мебель, начал кататься по полу. А Александр, аккуратно вытерев со стола кровь промокашкой, вытащил искорёженное перо, вставил новое и, распаковав чернильницу, осторожно макнул кончик пера в фиолетовую жижу.

Моторных навыков предыдущий владелец тела не оставил, да и ни к чему это было. Точный глазомер, опыт и тридцать лет занятий боевыми искусствами бывшего полковника могли справиться и не с такой проблемой.

Писать чернильной ручкой оказалось неожиданно забавно. Перо должно было скользить, едва задевая поверхность, но не прижиматься к ней, потому что тогда острый металл сразу начинал рвать бумагу и оставлять кляксы.

Забежавшие на шум воспитанники увели пострадавшего, стали ставить парты и поднимать с пола разбросанные вещи, а перед Александром нарисовался новый визитёр.

– Не перегнул?

Словно строчки из досье всплыло: «Николай Борцев, “Борец”, заводила в компании комсомольцев».

– Тебя связанного бросали в реку? – вопросом на вопрос ответил Александр. – Если ещё раз подойдёт, будет жалеть до конца жизни. До весьма скорого конца…

– Странный ты, Беляк. То терпел всё это время, вроде как и драться не умел, а теперь вдруг – здрасьте вам! – начал всех плющить… – Борцев-Борец внимательно посмотрел на Сашу. – Что-то случилось?

– Да вот то и случилось… – Александр, наконец, закончил рисунок пером и поднял глаза. – Борец, они ведь не шутили. Они меня и вправду убить хотели. Я и выжил-то случайно. А теперь – всё. Игра закончилась, и начинается жизнь. А в жизни я и не таких актировал…

Белов улыбнулся, и от этой улыбки у комсомольского заводилы на голове зашевелились волосы. Он тряхнул головой, точно отгоняя от себя страшное видение, и провел рукой по лицу.

После визита Борца к Александру больше никто не приставал, и начался следующий урок. Литературу, тем более русскую, он любил, но преподавательница, всё та же Зинаида Михайловна, уже ни о чём его не спрашивала, так что весь урок Александр спокойно практиковался в каллиграфии, выводя на задней странице тетради замысловатые завитки и наброски лиц сидевших рядом школьников.