Из серого. Концерт для нейронов и синапсов - читать онлайн книгу. Автор: Манучер Парвин cтр.№ 18

Какая неудача, что я не могу забыть то, что хочу забыть: что Элизабет бросила меня не из-за того, что я сделал, и не из-за того, что не сделал, а из-за места моего рождения.

Я узнал, как конфликты догм могут препятствовать единению любовников, и начал задумываться, кто получает выгоду от высевания семян предубеждений в наших разумах. И как монстры растут у нас в сознании и маскируются под восхитительные и разноцветные фрукты.

Меня также беспокоил вопрос, почему я не родился в более свободном обществе. Но эта потеря, ещё до рождения, эта моя мысль, едва ли является странной или необычной для меня. Многие из нас хотели бы родиться в других местах, в другое время, в другой семье, в другом теле, другого пола, расы, даже с другими ДНК, мозгом и коэффициентом умственного развития. Это, как говорят, человеческая природа – чувствовать себя в клетке из-за невозможного, реального или воображаемого. Как было бы благородно со стороны Бога, если бы Он это объяснил сейчас или в Судный день. Я не могу ждать!

Я написал Элизабет: «Я чувствуя себя клеймённым религией, национальностью, расой и многим другим. Я просто хочу быть неклеймёным человеком. Я заперт в клетке моим наследием, но я просто хочу быть человеком. Я хочу быть козлом, микробом, растением – просто неклеймёным существом. Я не хочу, чтобы место моего рождения определяло мою судьбу. Мне хотелось бы, чтобы твои желания были такими же, как мои».

Воспоминания о первой любви пугают меня, когда я готов снова влюбиться. Время от времени я показываю зубы своему страху, рычу и отпугиваю его. Временами я глажу свой страх, как кошку, он мурлычет и засыпает! Но я чувствую реальную опасность, я пытаюсь сбежать.

Я задумываюсь, в чём заключается эволюционное преимущество воспоминаний о событиях против нашей воли. Тут срабатывает инстинкт самосохранения? Не стоит повторять болезненный акт, ценой которого является довольно короткое отчаяние?

Я представляю Джульетту Пуччини в своих объятиях в то время, как эти мысли кружатся у меня в голове. Влюбляюсь ли я в Джульетту с той же юношеской невинностью, которая двигала мной, когда я влюбился в Элизабет? Я боюсь быть отвергнутым? Именно поэтому я сейчас и думаю про Элизабет?

О, какая рассеянность. Я должен проверить почту. Там может быть письмо от Джульетты, она же обещала. Я на самом деле хочу узнать всё, что только можно, об этой женщине перед тем, как полностью потеряюсь в своих воспоминаниях, затруднениях и сомнениях. Я буквально проглатываю письмо Джульетты.

«Привет, Пируз! Я ценю ваше любопытство и заинтересованность, даже хотя из-за них чувствую себя немного не по себе, но мне от этого радостно! Ниже найдёте мою ответную любезность. Обещайте не смеяться! Обещайте, что только вы сами это прочитаете. Обещайте, что не будете считать меня сейчас такой же, какой я была в детстве.

Я пыталась сопротивляться ношению платьев и юбок. Не хотела и никогда не имела куклы Барби, от которой тогда все маленькие девочки сходили с ума. Но когда моя мать садилась шить, я тоже начинала шить, но для кукол моих подруг, чтобы их порадовать. Я залезала на деревья, чтобы больше увидеть, но не для того, чтобы раскачиваться на ветках, как вы.

Когда мы играли в семью, я была суровым отцом. Я обычно говорила строгим тоном и ворчала. Мне не нравилось ничего розовое, вместо него я любила ярко-красное. До 10 лет я носила две длинные косы и редко позволяла себя подстричь. Тем не менее мама обычно подравнивала мне волосы ножницами, чтобы убрать секущиеся кончики. Я представляла, что мои косы – это кисти, и притворялась, будто рисую ими… Я играла с лягушками, червями, мёртвыми пчёлами, улитками, моллюсками и так далее. Став чуть старше, я начала задумываться, каким образом и откуда черви получают кислород. Я их препарировала в поисках лёгких. Мне стыдно говорить вам об этом, но я также искала их гениталии. Я касалась своих половых органов, представляя себя с разносчиком газет. Я пару раз целовала его в губы, поздравляя с днём рождения!

Я собирала всё, что только есть под солнцем: камушки, бабочек, дикие цветы, грибы, опыт, даже навыки. Я мечтала поехать в Китай и пробежаться по Великой Китайской Стене так, чтобы за мной летел мой воздушный змей! Моя мать, как и ваша мать, беспокоилась обо мне. Если бы она знала, что происходит у меня в голове, то беспокоилась бы ещё больше. Мой отец очень поддерживал мой очевидный интерес к науке.

Моя мать хорошо плавала и обычно регулярно плавала в расположенном неподалёку озере, причём до поздней осени, когда вода в Массачусетсе уже холодная. У меня был невод с двумя верёвками. Мы обычно привязывали одну верёвку к лодыжкам, а другую держали высоко над водой, чтобы поймать, что только можно, у берега. Обычно я ловила медуз на полуострове Кейп-Код и подбрасывала их вверх, словно воздушные шарики или птиц, надеясь, что они улетят! Я оставляла маленьких пескарей в ведре.

Бедные крабы! Мы обычно их ловили, потом позволяли им выкопать норку в песке и спрятаться, но ненадолго. Затем мы обычно их снова выкапывали и снова ловили. Признаю: мы поступали нехорошо. Я пыталась надувать пузыри из морских водорослей. Да, признаю, я была очень озорной маленькой девочкой. Однажды, когда я стала старше, я обратилась к океану: „Разве ты никогда не спишь? Даже по чуть-чуть? Не принимаешь душ? Какие тайны ты прячешь у себя внутри? Если бы я могла, то подвесила бы тебя на верёвке и высушила тебя, чтобы всего тебя узнать!“ Я могла говорить ещё многое. Конечно, я не собираюсь вам всё рассказывать, не сейчас! Да, признаю, я подвергаю текст цензуре.

Но я хочу отправить эту зарисовку вам прямо сейчас, пока вам так любопытно узнать о моём детстве! Вам нужно, чтобы я вспомнила побольше, чтобы вы больше могли запомнить обо мне? Я не хочу надоедать вам, рассказывая о том, какой я была перед тем, как стать самой собой, такой, как я сейчас, или стану в будущем, с такими людьми, как вы, вокруг меня! Прилагаю фотографию меня с двумя кузинами, когда все наши дни были полны развлечений и мы не беспокоились о следующем дне. Догадайтесь, где я?

Джульетта»

Я широко улыбаюсь – моё лицо становится счастливым лицом весны. Письмо Джульетты восхитительно. Но, что странно, возвращаются мои страхи, как будто бы я не хотел верить в то, что происходит между Джульеттой и мной. Я боюсь любви, как маленькие дети боятся чудовищ? Моё сознание, как кажется, так отстранено от моего бессознательного, словно они были разделены и помещены на различные континенты. Мне хотелось бы, чтобы они соединились или ездили друг к другу в гости.

Откуда происходят мои страхи и надежды? Надежды являются потребностью в счастье, а страх – потребностью в безопасности? Почему никто меня не слушает, даже я сам? Почему я помню столько из прошлого, в то время как я не вижу даже малой части будущего? Почему я в такой степени не замечаю или не обращаю внимания на настоящее? Я не знаю. Я не могу заснуть. Но очевидно, что в какой-то момент я засыпаю. И мне снится сон.

На мне больничная пижама. Я затерялся и остаюсь неузнаваемым среди пациентов, страдающих от болезни Альцгеймера. Я чувствую себя индейкой в стае индеек, выстроившихся перед тем, как им отрубят головы. Я спрашиваю себя: