Наследие греха - читать онлайн книгу. Автор: Рут Ренделл cтр.№ 37

Изабелла вдруг подняла на него глаза и сказала:

– Я люблю приходить сюда. Здесь тихо. – Над их головами по-прежнему урчал пылесос. – У нас с мужем одна комната в большой квартире. Комната хорошая, просторная и светлая, но по выходным в квартире такой шум…

Чарльз знал, что это прозвучит нахально, но упускать шанс было нельзя.

– Странно, что бабушка ничего вам не оставила, – произнес он небрежно.

Анджела Примеро пожала плечами. Подоткнув вокруг ребенка одеяльце, она выпрямилась.

– Такова жизнь, – сказала она жестко.

– Может, расскажем ему, милая? – Изабелла Фэйрест коснулась ее руки и робко заглянула в глаза сестре, точно ожидая руководства к действию.

– Зачем? Ему-то какое дело? – Взглянув на гостя, хозяйка проницательно заметила: – Такое нельзя писать в газете. Это называется «клевета».

Черт, черт, черт! И почему он не представился налоговым инспектором? Тогда разговор сразу зашел бы о деньгах.

– Но, мне кажется, люди должны знать об этом, – возразила миссис Фэйрест, проявив большее присутствие духа, чем студент ожидал от нее. – Я правда так считаю. И всегда считала, с тех самых пор, когда начала что-то понимать. Думаю, люди должны узнать о том, как он с нами обошелся.

Чарльз демонстративно отложил блокнот в сторону.

– Это не для печати, миссис Фэйрест, – пообещал он с готовностью.

– Вот видишь, милая? Он никому не скажет, – продолжила младшая сестра уговаривать старшую. – Да если и скажет, ничего страшного. Люди должны знать о Роджере.

Имя было названо. Все трое тяжело дышали. Первым справился с волнением Чарльз – он даже сумел улыбнуться.

– Я все вам расскажу, – заявила Изабелла. – Хотите, печатайте мои слова в газете, пусть меня сажают в тюрьму, какая разница! Бабушка Роуз оставила десять тысяч фунтов, по три тысячи мне, Анджеле и Роджеру, но мы с Анджелой ничего не получили. Роджер забрал все себе. Не знаю точно как – Анджела в этом понимает. У мамы был друг, он служил адвокатом в конторе, где работал Роджер, так вот, он говорил, что мы можем попытаться оспорить это дело в суде, но мама и слышать об этом не хотела: это ведь ужасно – судиться с родным сыном! Мы были тогда совсем девчонками и ничего в таких делах не понимали. Только знали, что мама и Роджер не оставят нас – в конце концов, это его моральный долг, если не юридический, – но он все тянул и тянул. В конце концов мама с ним поссорилась. В последний раз мы видели его, когда мне было десять, а Анджеле – одиннадцать лет. Так что сегодня, встреть я его на улице, я бы его вряд ли узнала.

Эта история озадачивала. Все трое были внуками миссис Примеро, и все трое имели равные права на наследство в случае, если она не оставит завещания. А завещания не было.

– Только не вздумайте напечатать об этом в вашей газете, слышите! – сказала вдруг Анджела. «Жаль, что она не пошла в педагогический, – подумал Арчери, – из нее вышла бы хорошая учительница – нежная с детьми и строгая, когда нужно».

– Не буду, – искренне пообещал он.

– Да, лучше не надо, – кивнула мисс Примеро. – Дело в том, что мы не могли подать на него в суд. У нас не было против него ни шанса. По закону Роджер имел полное право на все наследство. Хотя, умри бабушка на месяц позже, все было бы совсем иначе.

– Простите, я вас не вполне понимаю, – пробормотал до крайности взволнованный Чарльз.

– Вы видели нашего брата? – спросила Анджела.

Молодой человек хотел кивнуть, но вовремя опомнился и отрицательно помотал головой. Хозяйка поглядела на него с подозрением, а потом вдруг сделала театральный жест. Она притянула к себе за плечи сестру, а затем подтолкнула ее к гостю, словно хотела, чтобы он разглядел ее получше.

– Роджер невысокий и темноволосый, – сказала она. – И посмотрите на Изабеллу, на меня. Мы ведь совсем разные, правда? Мы не похожи друг на друга потому, что мы не сестры, а Роджер – не наш брат. Зато Роджер – сын наших родителей и внук миссис Примеро. После его рождения мама не могла иметь больше детей. Они с отцом ждали одиннадцать лет, потом поняли, что бесполезно, и удочерили меня. А годом позже взяли из приюта Изабеллу.

– Но… я… – Чарльз запнулся. – Они удочерили вас легально или нет?

Спокойствие снова вернулось к Анджеле Примеро. Одной рукой она обнимала за плечи сестру, которая начала плакать.

– Да, нас удочерили по закону. Но это не имеет значения. Приемные дети не могут становиться наследниками без завещания, – объяснила она. – Точнее, еще не могли в сентябре пятидесятого. Теперь могут. Когда умерла бабушка Роуз, законопроект на эту тему как раз обсуждался в парламенте, а первого октября того же года был принят закон. Такое вот наше везение.

На фото в витрине агентства по продаже недвижимости «Приют Победителя» выглядел обманчиво приятно. Похоже, агент давно уже потерял всякую надежду сбыть его по цене, превышающей стоимость участка, потому что робкие расспросы Генри Арчери внезапно вызвали настоящую лавину восторженной благожелательности. Викарий вышел на улицу с ордером на осмотр, связкой ключей и устным напутствием заходить, «когда вам будет угодно».

Ни одного автобуса в поле зрения не было. Священник вернулся к остановке рядом с «Оливой и голубем» и стал ждать в тени. Чтобы скоротать время, он вытащил из кармана ордер и начал внимательно его изучать. «Прекрасное характерное здание, – прочитал он, – ждущее лишь хозяина с пылким воображением, который вернет ему надежды на обновление жизни…» И ни слова о разыгравшейся здесь некогда трагедии, ни намека на то, что в этом доме однажды хозяйничала смерть.

Подошли два автобуса из Сьюингбери – один с надписью «Автовокзал. Кингзмаркхем». Генри не отрывался от выданного ему на руки документа, невольно сравнивая эвфемизмы агентства с теми описаниями дома, которые были ему знакомы по стенограмме процесса, когда рядом с ним притормозила красивая серебристая машина.

– Мистер Арчери!

Он обернулся на голос, и в глаза ему ударил сноп солнечных лучей, отраженных изогнутыми крыльями и сияющим капотом. Но даже на фоне жидкого серебра машины платиново-золотистые волосы Имоджен Идд ослепляли, точно фотовспышка.

– Я еду в Стовертон. Вас подвезти? – предложила она.

На него вдруг накатила волна смехотворного, ликующего счастья. В ней утонуло все – и сочувствие Чарльзу, и жалость к Элис Флауэр, и ощущение собственной беспомощности перед сокрушающей все колесницей закона. Даже не пытаясь понять природу той необъяснимой, опасной радости, которая вдруг толкнула его вперед, пастор шагнул к машине. Ее металлическое тело, казалось, дышало огнем, под руками словно полыхало текучее серебристое пламя.

– Сын взял мою машину, – сказал Генри. – Правда, я еду не в Стовертон, а в одно место по дороге туда – в дом под названием «Приют Победителя».

Идд едва заметно приподняла брови, точно от удивления, и он решил, что ей, как и всем вокруг, известна его история, потому что она посмотрела на него немного странно. С сильно бьющимся сердцем он сел в пассажирское кресло рядом с ней. Непрекращающееся ритмичное биение в левом боку стало слишком энергичным, почти болезненным, и мужчина даже испугался, что, если оно не успокоится, ему придется прижать руку к левой стороне груди.