Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Макарцев cтр.№ 109

Конечно, никто из участников тех событий не скажет вам, что они хотели разрушить государство, наоборот. «Перед нами встала задача создать завершенную структуру нового государства», – вспоминал А. Ф. Керенский свою лебединую песню в своих же ощущениях. А сегодня все это напоминает плохой анекдот – хотели как лучше, а получилось как всегда.

Большевики в этом смысле выгодно отличались от «демократов». Они по крайней мере не скрывали, что хотят разрушить государство, правда, потом, в коммунистической перспективе. А на тот момент всем было ясно, что государство сломали не они, им и разрушать-то ничего не надо было, все уже было разрушено до них. Им, наоборот, нужно было государство на так называемый переходный период от капитализма к социализму, но особенное, для подавления эксплуататоров. Им нужна была самая настоящая диктатура, не по форме, а по содержанию. Такой диктатурой в их понимании могла быть только диктатура пролетариата. В. И. Ленин об этом говорил так: «Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса. Какой же класс надо подавлять пролетариату? Конечно, только эксплуататорский класс, т. е. буржуазию». [629]

Характерно, что установить настоящую диктатуру тогда хотели практически все – и «образованное общество», и большевики, и даже Временное правительство. Как вспоминал видный меньшевик и член президиума ВЦИКа первого состава Ф. И. Дан, «правительство, возглавляемое Керенским, увлеклось чисто формальной идеей создания «сильной власти», опирающейся неизвестно на что и на кого». [630] А мы прекрасно понимаем А. Ф. Керенского: ему, страдавшему от недостатка легитимности, нужно было получить право… на подавление оппонентов, естественно. На его месте так поступил бы каждый, просто у него «силенок» не хватило, ведь он ни на кого не опирался, фактически представлял самого себя любимого.

И все для того, чтобы навязать оппонентам свою волю. Но это же война – помните, К. Клаузевиц давал ей определение: «Война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю». Не просто война, а гражданская, именно к ней поступательно двигались все политические силы страны: одни – чтобы выйти из мировой войны, а другие – чтобы ее продолжить. Одни – чтобы отменить частную собственность, другие – чтобы ее сохранить.

Большевики и здесь не были оригинальны. Временное правительство, не желая признавать факт исчезновения частной собственности, во многом им же порожденный, уже начало войну против народа, навязывая ему свою волю (151 случай вооруженного подавления крестьянских выступлений за 4 месяца). Но почему Временное правительство? Точно так же вело себя и самодержавие, силой навязывало свою волю крестьянам, используя «право завоевателя». Тогда не приходится удивляться тому, что «отношение народа к властям порой напоминало отношение к оккупантам» (С. В. Лурье) – народ давно был готов к такой войне, он ее ждал.

Как говорил Ж. Ж. Руссо, даже если завоеванный народ и его повелитель заключили соглашение, оно никак не приводит к уничтожению состояния войны, а наоборот, предполагает его продолжение («Об Общественном договоре, или Принципы политического Права», гл. IV). Тогда не приходится удивляться и популярности большевиков, и их силе – они ведь выступали против «оккупантов», выражая тем самым право народа на сопротивление, на освобождение, мобилизуя его в интересах диктатуры пролетариата.

И опять первопроходцем на этом пути было Временное правительство, ведь это оно сразу же превратилось в диктатуру, в правительство, «формально облеченное диктаторской властью, и фактически вынужденное завоевывать и укреплять эту власть». [631] А «завоевывая и укрепляя», и при этом не имея на то права, оно тем самым неизбежно… разрушало.

Однако триумфальная работа Временного правительства по разрушению государства привела к неожиданным результатам. На расчищенной им площадке, на руинах сословной пирамиды, стержнем которой было «право завоевателя», стало расти новое сооружение из другого подручного материала. Этим материалом стало социальное право низшего сословия. Именно оно диктовало свои условия игры.

Большевики легко в них вписались, потому что отмена частной собственности, например, на землю, как требовал «Наказ 242-х», полностью совпадала с программной задачей «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса об отмене «буржуазной частной собственности». И тогда, благодаря подмене теоретических понятий (классовая борьба заняла место борьбы сословий), социальное право нижнего сословия стало источником публичного права «диктатуры пролетариата». А она распорядилась сословными правами по-своему, так, как требовала социальная справедливость: «эксплуататорам не может быть места ни в одном органе власти» («Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», пар. IV).

И хотя текст Декларации написал В. И. Ленин, нет никакого сомнения, что эксплуатируемый народ в целом его поддержал; в противном случае ему пришлось бы уйти, не исключено, примерно так, как ушел А. Ф. Керенский. А это значит, что, отменив Декретом от 23 ноября 1917 года сословия, большевики на самом деле должны были учредить новые, потому что военное общество еще летом мобилизовалось в ходе захвата частной собственности, и ему нужны были соответствующие формы государственной власти и управления, нужна была жесткая вертикаль власти. Ее основой могло быть только общинное право, в рамках которого жило почти 80 % населения, потому что сословная пирамида на этот раз (в отличие от Московского княжества) росла снизу, от фундамента. Смыслом же общины было уравнительное перераспределение земли, которое осуществлялось на основе «поравнения» права, т. е. ограничения прав индивидуума. «Черный передел» состоялся, и ему нужно было ограничение прав «эксплуататоров».

Большевикам вообще не пришлось ничего особенно изобретать, дорога уже была проторена сначала Приказом № 1, а потом диктатурой Временного правительства, которое, разрушив аппарат власти, подорвало привилегированные права «образованного общества» на «право завоевателя». Отсюда – «эксплуататорам не может быть места ни в одном органе власти». И именно потому, что у них больше не осталось прав.

Обычно мы рассматриваем все это как политическую борьбу, борьбу за власть, которую вели большевики, стремившиеся, как говорил Президент, «стабилизировать свое положение у власти». Но политика – это лишь часть, хотя и важная, и целеполагающая, но всего лишь часть социальных отношений, специфической чертой которых «является наличие в них процессов социального управления, которое обеспечивает автономность и целенаправленный характер поведения социальной системы, а специфические черты управления приводят к выделению классов многоуровневых, многоцелевых, самоорганизующихся и других систем». [632]