Невыживший - читать онлайн книгу. Автор: Александр Варго, Михаил Киоса, Виктор Глебов cтр.№ 57

Самсонов старался не думать о том, что увидел во второй комнате. Ему был нужен тайм-аут, хотя бы небольшой. Пока приедут криминалисты, он еще успеет все рассмотреть.

Старший лейтенант открыл краны, сделав воду чуть горячее, чем обычно, разделся и влез в ванну, переключив смеситель в режим душа. Наверное, в шкафу Иртемьева найдутся какие-нибудь шмотки, более или менее подходящие по размеру. Ему самому они, во всяком случае, теперь точно не пригодятся.

Самсонов вышел из ванны, натянул на себя спортивные штаны, футболку с каким-то принтом и носки. Затем отправился в комнату, где нашел хозяина квартиры. Во всяком случае, он был уверен, что там, привязанный к стулу, сидел именно Иртемьев. Конечно, потребуется опознание, но кого еще мог истязать преступник, которого он упустил?

Самсонов встал на пороге. Он решил, что не будет бесить Полтавина и его коллег, расхаживая по месту преступления. Хватит и того, что он душ принял в квартире убитого. Но отказаться от того, чтобы осмотреть тело хотя бы с расстояния, полицейский не мог.

Судя по всему, его предположение было правильным: Иртемьев влез в архив приюта и достал документы, которые поручил ему раздобыть Дремин, но потом решил подзаработать и не отдавать полицейскому бумаги, касающиеся усыновления. Вместо этого он стал шантажистом. Не слишком удачливым, если учесть, что его заставили есть части собственного тела, а потом вскрыли от грудины до лобка и размотали внутренности по всей комнате. Теперь они лежали жуткими узорами на ковре и паркете, серые и осклизлые, воняющие дерьмом и кровью. Убийца отрезал от Иртемьева кусок икроножной мышцы, затем – жир с живота. Он еще торчал изо рта убитого, напоминая огромный окровавленный вывалившийся язык. Видимо, Самсонов заявился слишком рано и помешал преступнику скормить его Иртемьеву, поэтому тому пришлось просто вскрыть свою жертву, а затем добить ударом ножа в сердце. Его рукоять торчала из груди, лезвия же видно не было – настолько глубоко оно ушло в тело. Судя по всему, нож был кухонным, и взял его убийца наверняка в квартире Иртемьева. Свой же забрал с собой.

Повсюду была кровь. Голое тело Иртемьева она покрывала почти полностью, под стулом блестела алая лужа, в которую с чавкающим звуком продолжали падать капли.

Самсонову вспомнился «Венецианский купец» Шекспира – та сцена, где Антонио обещает позволить вырезать из своего тела фунт мяса, если не вернет долг Шейлоку. Убийца не случайно выбрал такой способ пытки – в этом Самсонов не сомневался.

Преступник согласился заплатить Иртемьеву и явился к нему домой, но вместо денег устроил представление для двоих. Можно даже сказать, поздний ужин в тесном кругу. Он не принес с собой деньги, потому что не собирался платить ни при каких условиях. Пошел ва-банк и победил. Конечно, бумаги, касающиеся усыновлений, а значит, содержащие имя убийцы, теперь были у него. Оставался вопрос, каким образом Иртемьев догадался, кто из усыновленных мальчиков стал преступником. Почему он связался именно с ним? Что было в этих документах?

Запиликал домофон, и Самсонову пришлось отправиться в прихожую. Это оказались криминалисты, которых прислал Полтавин. Полицейский впустил их в парадную и остался ждать в коридоре. Возвращаться в комнату, где был труп, смысла не было: теперь надо дождаться результатов осмотра и экспертизы.

Самсонов достал из кармана треников телефон и хотел набрать номер Дремина, но передумал: зачем мешать подчиненному спать? Все равно до завтра они уже ничего не сделают. Унять охотничий азарт, успокоиться, может быть, даже поехать домой и вздремнуть хоть пару часов.

Дверь открылась, и на пороге возникли криминалисты в своих прозрачных пластиковых комбинезонах.

– Там, – показал Самсонов. – Во второй комнате.

Кремниева устало упала на кровать, раскинув руки, и закрыла глаза. Как же ее достали эти писатели! Целых три часа ей пришлось делать вид, что она польщена, восхищена и ошарашена, – именно такую инструкцию она получила от Дениса. Ему такие встречи, похоже, давались легко – наверное, привык, а может, ему просто нравилось пудрить людям мозги. А вообще, это была его работа, так что…

Кремниева не стала додумывать эту мысль до конца. Она была счастлива замужем, это был ее второй брак, и очень удачный. Если Денису захотелось взять ее с собой и показать, как он управляется с целой кучей народа, ради бога. Она готова даже на это. Сам он остался с писателями и должен был вернуться не раньше утра. Кремниева уехала раньше: во-первых, она не любила оставлять дочку надолго, пусть даже с бабушкой, во-вторых, почувствовала, что просто не выдержит еще полчаса в этой толпе незнакомых ей людей.

Кремниева перевела взгляд с потолка на стены, оклеенные обоями с аляповатыми бамбуковыми зарослями. Она была против них изначально – как можно поклеить в спальню такое? Спишь, как в лесу, честное слово! Но у Дениса тогда был период увлечения Китаем, и когда он увидел в магазине этот бамбук… в общем, пришлось смириться. К счастью, кажется, он уже отошел от Востока, так что можно будет постепенно подвести его к мысли, что обои надо сменить. Тем более она на днях присмотрела в магазине такой элегантный рисунок…

Из соседней комнаты донесся голос Маргариты. Кремниева медленно встала и нашарила ногами тапочки. Она направилась на кухню, где дочка заканчивала ужин. Незадолго перед тем, как Кремниева приехала домой, Маргарита вернулась с прогулки. Они с бабушкой ездили в парк кататься на аттракционах, и дождь застал их прямо на карусели – обо всем этом дочка успела поведать ей, едва она вошла в прихожую.

Кремниева потрепала Маргариту по волосам и села на табурет. Ноги гудели, словно она прошагала километра три.

– Ну, как прошло? – спросила свекровь, ставя на газ чайник. – Причастилась прекрасного?

Она, судя по всему, относилась к работе сына иронически.

– Не то слово! – вздохнула Кремниева. – Не представляю, как Денис это выдерживает.

– Я тоже. Но ему нравится.

– Пока ехала домой, думала о том, что всех начинающих писателей можно разделить на три типа.

– Правда? – Свекровь слегка приподняла тонкие выщипанные брови. – Значит, они тебя все-таки заинтересовали?

– Даже не знаю, – покачала головой Кремниева. – Смешанное чувство.

– Ну, и что за три типа?

– Первые работают днем и ночью, постоянно пишут, потому что не могут иначе. Им так много хочется сказать миру. Даже не остается времени на то, чтобы продвигать свои книги, и большая часть из них так и остается «в столе».

– Может, оно и к лучшему? – вставила свекровь.

– Не знаю, не мне судить, – ответила Кремниева. – Я их творения не читала. Но некоторые даже на конференции умудрялись что-то строчить в блокнотах.

– Надо же, какая преданность искусству, – вздохнула свекровь, намазывая на куски булки сливочное масло. – Ну, а второй тип?

– Это те, которые думают, что достаточно издать один роман – и ты звезда. Они мечтают о всемирной славе, деньгах, шато в Швейцарии, ну или, по крайней мере, о собственном сайте. Их самомнение подпитывают родственники, которые не перестают хвалить, хвалить и еще раз хвалить – тогда писатель погружается в творчество и на некоторое время оставляет своих близких в покое. Чаще всего таким художникам слова приходится печататься за свой счет, а потом распространять тираж среди друзей и знакомых. Конечно, большая часть остается невостребованной и пылится дома как прижизненный монумент непризнанному гению.