Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны следствия - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Шенон cтр.№ 87

Гриффин и сам мог бы предсказать дальнейшие события, основываясь на своем убеждении, что расследование по делу Руби в общей работе комиссии считалось побочным занятием. Услышав о панике в Далласе, председатель Верховного суда Уоррен встал на сторону Дина, а не Гриффина. Уоррен мог и не поверить в правдивость показаний сержанта полиции, однако он не хотел вмешивать комиссию в малоприятные публичные баталии с силовыми структурами Далласа. В начале июня Дина вызвали давать показания в Вашингтон, и председатель Верховного суда лично извинился перед ним. «Никто из наших сотрудников не имеет права заявить свидетелю, что тот лжет или дает ложные показания, – сказал Уоррен. – Это не наше дело»5.

Конфронтация с Дином пришлась на особо трудный момент в работе Гриффина и Хьюберта, которые начали уже сомневаться, дадут ли им завершить их линию расследования. Судя по собранным ими уликам, нельзя было исключить возможность того, что Руби – как-то, каким-то образом – был частью заговора с целью убийства Кеннеди или Освальда или же обоих. У Руби имелись несомненные, хотя и не прямые, связи с гангстерами, которые могли желать смерти президенту, чье Министерство юстиции объявило войну организованной преступности. «Он вел множество всяких дел с представителями преступного мира», – говорил Гриффин. А еще связь с Кубой. Годами Руби добивался участия в сделках с Кубой (по всей вероятности, в теневом бизнесе), а поэтому, вероятно, соприкасался с кубинцами – как со сторонниками, так и с противниками Фиделя Кастро, – которые могли быть замешаны в убийстве президента.

На исходе зимы Уоррен отказался от надежды закончить расследование в первоначально установленный срок, к 1 июня. Юристам комиссии назначили новый срок, 15 июня, для подготовки докладов, на основании которых предстояло составить заключительный отчет. Гриффин и Хьюберт не могли уложиться и в новые сроки. В марте они направили Рэнкину служебную записку с разъяснением, сколько им еще нужно проделать следственных действий: так и не были проверены все имена, телефонные номера и адреса, обнаруженные в доме Руби, никто не проводил тщательного анализа записей телефонных разговоров Руби и некоторых близких к нему людей, сделанных накануне убийства Освальда.

Сразу же после рабочего собрания в пятницу, 13 апреля, оба юриста обратились к Рэнкину с просьбой о помощи. По их оценкам, им требовалось еще трое следователей как минимум на месяц, и тогда они смогут завершить работу6. Они получили оскорбительный ответ: Рэнкин предложил им обратиться за помощью к телохранителю Уоррена, а больше, сказал он, свободных сотрудников у него нет.

На следующий день Гриффин и Хьюберт попытались взбунтоваться. Они послали служебную записку Рэнкину и Уилленсу с предложением вообще не затрагивать в заключительном отчете комиссии тему Руби и убийства Освальда. «Мы не считаем нужным включать связанные с Руби аспекты дела, – писали они. – Нет никакой возможности сделать эту работу должным образом так, чтобы она могла быть использована в заключительном отчете»7.

Они полагали, что комиссия сумеет дать общественности убедительное объяснение, почему решено было не касаться связанных с Руби вопросов, ведь ходатайство Руби об отмене смертного приговора все еще ожидало рассмотрения. «Если приговор Руби будет пересматриваться, а наш отчет окажется хоть в чем-то неблагоприятным для Руби, комиссия может подвергнуться справедливой критике за публикацию отчета, который нарушает права Руби на справедливый суд», – писали эти двое юристов. Для председателя Верховного суда использование материалов по Руби в отчете могло повлечь серьезный конфликт интересов. «Уместно ли, – спрашивали авторы служебной записки, – чтобы комиссия столь высокого уровня и авторитета составляла развернутое суждение о человеке, который подал на апелляцию и чье дело несомненно предстоит рассматривать Верховному суду?»

Уилленс отвечал холодно. Он велел подчиненным доделать работу, насколько это в их силах, и никакой помощи не просить. Не им решать, какие сведения будут включены в отчет. «Мы должны действовать так, как будто безусловно намерены что-то по этой теме предать гласности», – писал Уилленс8.

Гриффин и Хьюберт направили повторный протест, на этот раз они обратились выше и направили Рэнкину послание на одиннадцати страницах с перечислением всех оставшихся без ответа вопросов по делу Руби. Они указали многочисленные лакуны в имевшихся у комиссии сведениях о деятельности Руби в месяцы, предшествовавшие убийству Кеннеди. Они также сформулировали взрывоопасную версию о существовании связи между Руби и Освальдом: «Мы предполагаем, с учетом уже собранных улик, возможность, что Руби был замешан в нелегальных отношениях с кубинскими элементами, которые могли также иметь контакт с Освальдом. Мы считаем недопустимым оставлять такие вопросы “висеть в воздухе”. Их нужно либо исследовать глубже, либо принять твердое решение не делать этого, причем такое решение должно быть подкреплено ясно выраженными доводами»9.

Эти служебные записки, по сути дела, уличали руководство в нечестной игре и вызвали то, что Уилленс позднее назвал «существенной дискуссией» по поводу того, что же можно сделать, чтобы удовлетворить Гриффина и Хьюберта. В служебной записке от 1 июня Уилленс велел Гриффину передать ему «в письменном виде в течение нескольких будних дней все запросы по расследованию», которые «необходимы для завершения расследования»10. В тот же день Хьюберт предупредил Рэнкина, что в конце недели уволится. Оскорбленный пренебрежением к своей работе, Хьюберт уже несколько недель подумывал сократить работу в комиссии и вернуться в Новый Орлеан, теперь же он решил вовсе уйти. Он сообщил Рэнкину, что ему потребуется два дня, «чтобы очистить стол и освободить помещение»11. Он выразил готовность приезжать в Вашингтон на выходные, если его помощь понадобится в конкретных делах, и предложил съездить в Даллас, если комиссия все же решит взять показания у Руби.

Но в Даллас ему ехать не пришлось. Спустя несколько дней, когда комиссия наконец запланировала поездку в Техас с целью допросить Руби, ни Хьюберта, ни Гриффина не пригласили, а вместо них отправили Арлена Спектера. Коллеги горячо сочувствовали Хьюберту и Гриффину. По мнению Дэвида Белина, это были «блестящие юристы, и для них стало сокрушительным ударом, когда им не позволили присутствовать при допросе человека, чью деятельность они расследовали на протяжении многих месяцев»12. Но позднее Гриффин утверждал, что понял и принял такое решение: после столкновения с сержантом Дином «я сделался неудобен», пояснял он. Местные полицейские запротестовали бы, если бы он вновь появился в Далласе.

А Джек Руби, человек, вызвавший столь бурные споры в комиссии Уоррена, просидел большую часть зимы и весну в тюремной камере в Далласе, время от времени пытаясь если не покончить с собой, то, по крайней мере, себя изувечить.

Пока адвокаты готовили апелляцию на приговор за убийство Освальда, Руби содержался в окружной тюрьме Далласа. 26 апреля, сразу после полуночи, он, перед тем как предпринять очередную попытку нанести себе ранение, уговорил охранников принести стакан воды. Стоило охранникам отойти, Руби с разбега ударился головой о бетонную стену камеры. Его нашли окровавленным, без сознания и отвезли в больницу на рентген, который не обнаружил существенных повреждений. Обыскав камеру, охранники обнаружили, что Руби начал отдирать подкладку от тюремной одежды, вероятно, с целью связать петлю.