Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны следствия - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Шенон cтр.№ 158

Она настаивала, что «даже не догадывалась» о планах Освальда убить Кеннеди.

Этот отчет появился в непростой для ЦРУ момент. Расследование Гаррисона в Новом Орлеане вызвало бурю в средствах массовой информации, а Гаррисон утверждал, что в убийстве Кеннеди замешано ЦРУ. Через день после отчета информатора LIRING/3 Скотт получил от коллеги из Лэнгли письмо, содержащее приказ резидентуре в Мехико помалкивать об убийстве:

«Расследование Гаррисона вызвало лавину эффектных заявлений и обвинений, в том числе в адрес ЦРУ. Хотя “дело” Гаррисона шито белыми нитками и очевидно составлено из бездоказательных слухов, повторяемых очень странными людьми с весьма сомнительной репутацией, наши усилия должны быть направлены на то, чтобы свести на нет эти обвинения и держать ситуацию под контролем. Разумеется, вы понимаете, что для всех нас крайне важно в общении с посторонними лицами избегать каких бы то ни было заявлений, выражения мнений и указаний на факты, поскольку есть опасность, что эту информацию может подхватить кто угодно, как без злого умысла, так и наоборот»2.

Скотт думал, что делать. Каковы будут последствия, если спустя такое длительное время вскроется тот факт, что Освальд, за которым в Мехико якобы следило ЦРУ, на самом деле ускользнул от наблюдения и угодил прямо в распростертые объятия дамы, работавшей в посольстве Кубы и получавшей зарплату от правительства Кастро? Что сделает Гаррисон, если узнает, что ЦРУ было уведомлено об этом романе, но несколько лет не проверяло имевшихся сведений? Как отреагируют критики на то, что ЦРУ даже не попыталось установить личности двух молодых американцев – «битников», которые приехали с Освальдом в Мехико?

По правилам ЦРУ, Скотт и его коллеги должны были отчитываться обо всех более или менее значимых встречах с платными информаторами. Значит, надо отправить в Лэнгли отчет о последней беседе с LIRING/3. Перед Скоттом встал вопрос, писать ли – и в какой форме – о том, что Дюран призналась в любовной связи с Освальдом. Он нашел решение: поместил признание Дюран в середину отчета, вырвав его из контекста, что снижало его важность. Оно встало в шестой абзац отчета, состоявшего из восьми абзацев:

«Тот факт, что Сильвия ДЮРАН несколько раз имела сексуальные сношения с Ли Харви ОСВАЛЬДОМ, когда последний приезжал в Мехико, если и является новостью, то мало что добавляет к делу ОСВАЛЬДА. Мексиканская полиция не сообщила в резидентуру о степени близости ДЮРАН и ОСВАЛЬДА»3.

Вот и все. Аналитики ЦРУ в штаб-квартире Управления, не читавшие других материалов по этой теме, могли счесть роман между Освальдом и Дюран новостью не новой и не важной. Похоже, именно этого Скотт и добивался.

Той весной до Скотта дошла и более тревожная новость. В мае 1967 года один американский дипломат, работавший в консульстве США в мексиканском портовом городе Тампико, сообщил, что познакомился с местным журналистом Оскаром Контрерасом, который утверждал, что в сентябре 1963 года несколько часов общался с Освальдом в Мехико (тогда Контрерас изучал право в Национальном автономном университете в Мехико)4. Контрерас рассказал, что к нему и его друзьям, которые придерживались левых взглядов и, как знали все в кампусе, симпатизировали Кастро, подошел Освальд и попросил о помощи. Он хотел, чтобы они уговорили кубинцев из консульства выдать ему визу. Контрерас не сумел помочь с визой, но тот вечер и почти весь следующий день он и его друзья провели с молодым американцем. Непонятно было, кто послал Освальда к студентам, хотя Контрерас сказал, что у Освальда были друзья в кубинском посольстве.

Если тот рассказ был правдой, то это еще один запоздалый пример пробелов в слежке ЦРУ за Освальдом в Мехико – или того, сколь немногое Скотт и его коллеги сочли нужным сообщить в штаб-квартиру ЦРУ. Если мексиканский осведомитель не лгал, значит, Освальд ускользнул из-под наблюдения ЦРУ по меньшей мере на полтора дня – это примерно четверть времени, проведенного им в Мехико.

Тогда же, в 1967 году, Скотт начал открыто говорить своим коллегам о намерении уйти в отставку. О том, что, прослужив 23 года в ЦРУ, причем большую часть из них в Мексике, хочет уйти с государственной службы и подзаработать денег. Он намеревался остаться в Мексике и открыть консалтинговую фирму, что позволило бы ему извлечь материальную выгоду из своих многочисленных связей в мексиканском правительстве. Еще он собирался писать мемуары и в них рассказать в том числе и об Освальде.

Скотт считал себя писателем. Особенно он любил поэзию и в 1957 году даже издал за свой счет, под псевдонимом, сборник своей любовной лирики. Для него было вполне естественным желание изложить на бумаге историю своей жизни, особенно захватывающие шпионские приключения. Жестоко нарушая требования безопасности, Скотт обычной почтой отправил своему нью-йоркскому другу, редактору издательства Reader’s Digest, развернутый план будущих мемуаров. Он сообщил редактору, что в книге будет прослеживаться вся его шпионская карьера с самого начала, со Второй мировой войны, когда он подружился с Алленом Даллесом5. Расскажет он и о том, как они с Даллесом написали исследование о секретных службах Великобритании, которое в 1947 году легло в основу проекта создания ЦРУ. Большая часть книги будет посвящена Мексике. «За тринадцать лет службы в Мексике произошло много такого, что заслуживает подробного описания, – сообщал Скотт редактору. – Например, стоит рассказать о Ли Харви Освальде… Мне многое известно о его деятельности в те дни, когда он приезжал в Мехико».

Первоначальное название книги Скотта It Came to Little («А выходит мало») отсылает к отрывку из Библии: «Ожидаете многого, а выходит мало» [34] – и отражает его разочарование в ЦРУ. «Суть в том, что при всех наших стараниях, при тысяче потраченных долларов и тысячах часов, отданных борьбе с коммунизмом, мы, те, кто служил в ЦРУ, и те, кто сейчас там служит, должны честно признать, что выходит мало, – писал он. – Соединенные Штаты проявляют все больше робости в конфронтации с коммунизмом», а при этом «коммунизм проникает все глубже и глубже». В итоге он остановился на другом заглавии – The Foul Foe («Ложный враг») – и взял псевдоним Иэн Максвелл6. Тот же самый, под которым выпустил сборник любовных стихов.

Когда Роберт Кеннеди решил участвовать в президентских выборах 1968 года, он понимал, что столкнется с вопросами об убийстве брата. Даже думать об этом было, как всегда, мучительно.

Свое последнее значимое заявление о комиссии Уоррена он сделал в марте того же года, в ходе предвыборной поездки по Калифорнии. 25 марта на шумной встрече со студентами колледжа под Лос-Анджелесом его спросили, откроет ли он архивы комиссии – в ответ на множащиеся версии заговора. Журналисты отметили, что сначала Кеннеди попытался обойти этот вопрос, но, поколебавшись, все-таки заявил: «Если я стану президентом, я не буду пересматривать отчет Уоррена. Я видел все, что там есть. И я согласен с выводами комиссии». И добавил, что он «больше всех заинтересован в том, чтобы узнать, кто в ответе за смерть президента Кеннеди»7.