Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Яров cтр.№ 5

В «полевевшей» стране, при начавшейся с сентября большевизации Советов, политика Керенского почти не изменилась. Предпарламент (постоянный консультационный орган, избранный Демократическим совещанием) обсуждал все вопросы, но мало что решал. Продолжались разговоры о демократическом мире, но дальше предложений о согласовании с союзниками целей войны правительство не шло. Решение о земле откладывалось до Учредительного собрания, хотя многие земельные комитеты уже выработали свои наказы. Но умеренную политику можно было проводить лишь в тех условиях, пока правые партии обладали политическим весом и влиянием и пока армия подчинялась приказам. Керенский же и после падения Корнилова действовал старыми приемами, он не собирался (да и не мог) перехватить инициативу у противников. Он продолжал свой прежний умеренно-центристский курс, не считаясь с тем, что любая политика есть производное от соотношения противоборствующих сил — а последнее стало осенью 1917 г. уже далеко не в пользу центристов.

Речи о свержении Керенского, поутихшие в дни корниловского мятежа, вновь стали звучать в большевистской среде с середины сентября. Резче всех об этом говорил Ленин, скрывавшийся в Финляндии. Вернувшись в Петроград в начале октября 1917 г., он усилил давление на большевистский Центральный комитет, требуя его согласия на ускоренную подготовку и проведение восстания еще до открытия II Всероссийского съезда Советов. В самом ЦК не все, однако, соглашались с позицией Ленина. Члены ЦК Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев осудили ее как авантюру, отмечая повсеместное равнодушие масс, неудачность выбора времени и неподготовленность большевиков. Состоявшееся 10 октября 1917 г. заседание ЦК приняло подавляющим большинством голосов (10 против 2) сторону Ленина. 16 октября ЦК подтверждает это решение и создает Военно-революционный центр. Вместе с тем ни дата восстания, ни его конкретные детали в то время так и не были определены. Как ни торопил всех Ленин, дело двигалось медленно. Даже полки Петроградского гарнизона, поддержавшие большевиков, не хотели первыми ввязываться в бой, обещая помощь лишь в случае реальной угрозы со стороны Керенского. Мешала и конспирация: все видные большевики открыто отрицали какие-либо намерения поднять восстание.

В этой связи особый отклик получило письмо Л.Б. Каменева. Оно было опубликовано в издаваемой М. Горьким газете «Новая жизнь», которую большевики считали полуменьшевистской, а их противники — полубольшевистской. Письмо было крайне осторожным. Каменев прямо заявил: «Мне не известны какие-либо решения нашей партии, заключающие в себе назначение на тот или другой день какого-либо выступления. Подобных решений партии не существует». Правда, Каменев не ограничился этим, а аргументированно высказался против самой мысли о немедленном восстании, разумеется, никак не связав ее со спорами в ЦК. Но и того, что было сказано, оказалось для Ленина достаточным: в письме ЦК 19 октября он счел это за недопустимое продолжение дискуссии по уже решенному вопросу. Само письмо Каменева не лишено двусмысленности. Его слова об «усиленном обсуждении вопроса о выступлении» можно было трактовать и как относящиеся к дискуссии в ЦК, и как касающиеся кампании в прессе: почти все газеты со второй декады октября были полны сообщений о грядущем большевистском «выступлении». Как бы то ни было, Ленин посчитал, что дело сделано и таиться более не имеет смысла. В обширном «Письме к товарищам» он подробно рассказал о том, почему нужно восстание и даже как надо его организовывать. «Письмо к товарищам» было напечатано под именем Ленина в газете «Рабочий путь» 19, 20 и 21 октября, как раз накануне переворота.

Прологом восстания стала организация Петроградского военно-революционного комитета. Впервые революционный комитет обороны Петрограда был создан Петроградским Советом 9 октября 1917 г. для защиты столицы от немцев: слухи о том, что Керенский хочет сдать врагу Петроград и тем самым уничтожить гнездо большевизма, широко распространились в то время. 12 октября Исполком Петросовета уточнил устав Комитета обороны и дал ему новое название — Петроградский военно-революционный комитет. Хотя ПВРК создавался как орган всего Совета (а там были не только большевики), он очень быстро превратился в большевистский военный центр по подготовке восстания. Постепенно ПВРК стал присваивать себе функции военной власти в столице. В резолюции полковых комитетов Петроградского гарнизона 21 октября 1917 г. ему обещалась «полная поддержка во всех его шагах» со стороны гарнизона. Осмелев, ПВРК 22 октября попытался поставить под свой контроль штаб Петроградского военного округа, но получил отказ. На следующий день, 23 октября, представители полков одобрили новую резолюцию, в которой говорилось, что «никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные Военно-революционным комитетом, не действительны». 24 октября штаб Петроградского военного округа запретил солдатам покидать казармы, пригрозив в случае невыполнения приказа «преданием суду за вооруженный мятеж». Но именно в этот день восстание уже стало свершившимся фактом.

Временное правительство быстро получило дипломатическое признание западных стран. Примечательно, что первыми из великих держав признали «свободную Россию» США, обойдя при этом ближайших военных союзников. Процесс признания, однако, в значительной степени являлся формальным. Прежде всего, союзников интересовало, будет ли новая власть соблюдать принятые ранее внешнеполитические обязательства, — и их заверили, что никаких изменений не предвидится. Позже всех из союзников признала Россию Япония (22 марта), но здесь задержка была скорее следствием бюрократической медлительности, а не политической демонстрацией. К 20 марта правительство Львова признали почти все нейтральные и союзные европейские державы.

Новое правительство, заявившее о своем полном политическом разрыве с наследием царизма, должно было неизбежно провести и переоценку внешнеполитических целей России. В первом своем воззвании 3 марта Временное правительство, намечая программу политических и социальных преобразований, решило обойти молчанием тему войны и мира. Впервые оно коснулось ее в «Обращении к гражданам Российского государства» 6 марта 1917 г. Этот документ в дипломатической своей части создавался скорее для «внешнего» употребления и преследовал цель успокоить союзников. В «Обращении» борьба со старым режимом увязывалась с борьбой против Центральных держав (Германия и Австро-Венгрия. — С.Я.):тем самым обосновывался тезис о «революционной войне» (война, которая ведется не для захвата чужих земель, а для защиты революции. — С.Я.). Он формулировался здесь следующим образом: «Правительство верит, что дух высокого патриотизма, проявившийся в борьбе народа со старой властью, окрылит и доблестных солдат наших на поле брани». Ничего не говоря о целях войны, правительство обещало «довести войну до победного конца» и объявило о своей верности заключенным военным союзам.

Давление левых партий и низов, отразившееся стихийными выступлениями и митингами, недовольство союзников, требовавших от России более четко определить свое отношение к войне, — все это побуждало новую власть яснее обозначить свои политические цели. Лозунг мира «без аннексий и контрибуций» в марте стал выдвигаться не только крайними, но и умеренными социалистами. 14 марта Петроградский Совет обратился к «пролетариям и трудящимся всех стран» с Манифестом, в котором предложил «начать решительную борьбу с захватными стремлениями правительств всех стран». Осудив войну Совет, однако, не сказал главного: как ее закончить. Он призывал народы Центральных держав сбросить «иго полусамодержавного порядка», но все это не могло стать сиюминутным делом: революции не всегда кончают войны, и не было гарантии, что после переворота в Германии или Австро-Венгрии не найдутся силы, которые тоже могли бы придать войне «революционный» оттенок.