Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров - читать онлайн книгу. Автор: Марина Крамер cтр.№ 10

Они поужинали дома, решив не ехать в ресторан, потом долго лежали, обнявшись, на кровати, и Хохол бережно поглаживал стройное тело жены, расслабившееся под его руками. Когда наконец Марина уснула, подсунув под щеку ладонь, совсем как ребенок, Женька, укрыв ее одеялом, натянул спортивные брюки и спустился вниз, в кухню. Заварив себе чифирь, он переместился в гостиную, щелкнул кнопкой пульта, настроив телевизор на какой-то кабельный русский канал, и уселся в мягкое кресло. Мысли роились в голове, отвлекая от происходившего на экране.

То, что сообщил зятю Виктор Иванович, слегка ошеломило и сбило с толку. Зачем, интересно, Дмитрий решил ввязаться в эти политические игрушки? И каким образом на него вышел Ворон? И если он сделал это случайно, то в курсе ли Мишаня, что кандидат — родной брат Наковальни? А если не в курсе, то что будет, когда эта информация всплывет? А ведь она всплывет обязательно, тут не может быть двух мнений. И что будет делать с этим Ворон, ведь он знает, что Марина жива и где она теперь скрывается?

— Черт их всех дери — мы только начали спокойно жить, — проскрежетал Женька, сжимая кулаки, — только-только почувствовали свободу и хоть какой-то покой — и на тебе! Какого вообще хрена бывший ментовский генерал решил стать мэром? И почему не нашел для себя другой город? Значит, есть что-то еще, только пока я не вижу, что именно. Но я непременно это выясню. Мне бы только Маринку подальше запрятать, чтоб не полезла.

Он отхлебнул глоток из алюминиевой кружки, которую Сара пыталась выбросить с периодичностью раз в месяц, и закурил. Опять его спокойствию угрожает что-то извне, как раз в тот момент, когда он так счастлив и умиротворен. Когда любимая женщина наконец принадлежит только ему. Но, видимо, это не его участь — быть счастливым и спокойным, он — Жека Хохол, обреченный вечно работать кулаками и чинить разборки. Единственное светлое пятно в его жизни — Марина, и она же — источник вечной сердечной боли. Но Хохол твердо знал — если бы ему предложили изменить что-то в прошлом, он ни за что не согласился бы. Потому что вся его прошлая жизнь была залогом того, что он встретит ее, Марину, любовь и боль, необъяснимое счастье и кучу проблем.

Он часто вспоминал ее такой, как увидел впервые — русоволосой стройной красоткой с упругой грудью и длинными ногами, обтянутыми белыми джинсами. Первое, что он увидел, были как раз эти ноги, появившиеся из двери черного «Мерседеса» старого Мастифа. Красные туфли на шпильках, штанины джинсов — и вот она стоит на дорожке перед шлагбаумом, за которым — территория особняка Сереги Строгача. И Хохол, глядя на нее, перестает соображать и одновременно испытывает страшную злость на то, что молодая красивая девка принадлежит этому дряхлому пню. Когда выяснилось, что она не любовница Мастифу, а «вывеска», ширма для его легального бизнеса, у Хохла отлегло от сердца. Это значило, что теперь он часто будет видеть эту девицу в имении Строгача, а значит, появился шанс на то, что рано или поздно Серега поведет ее в свою знаменитую сауну, и тогда у него, Женьки, будет возможность прикоснуться к ней. Однако не случилось.

Появился Малыш, и вскоре они с Коваль поженились. Разные мысли посещали тогда голову Хохла, вплоть до того, чтобы подкараулить ездившего без охраны Малыша где-нибудь на лесной дороге и… Но он понимал — не сможет, просто не хватит духа. Когда случился прокол и Малышев налетел на каких-то левых деляг, решивших развести Наковальню на деньги, она таки приехала к Строгачу за помощью и пошла с ним в сауну — это было главным условием, которое выдвинул Строгач в обмен на эту самую помощь. Хохол обыскивал ее на входе и чувствовал, что готов уже убить и Серегу за то, что это тело сейчас достанется ему. Присоединиться его, разумеется, не пригласили. Но спустя год случилось то, что случилось — заигравшаяся Коваль соблазнила его сама, сама пришла и как-то совсем уж расчетливо отдалась в его власть, и одуревший от счастья Хохол даже не сразу сообразил, что она просто-напросто разводит его. Прикрывает шашни своего телохранителя и Виолы, охранять которую и должен был Хохол там, в Египте. Это сперва привело его в ярость, но потом, проводя каждую ночь в ее постели, он вдруг понял, что Коваль делает это вовсе не для того, чтобы отвлекать его от Виолы, а потому, что ей самой это нравится. Она хочет его — и берет всего, без остатка, до дна. Это открытие настолько поразило Женьку, что он уже ни о чем другом и думать не мог. Ему нужна была эта женщина, только она — и никто больше.

Несколько лет он был при ней телохранителем, носил на руках, раненную в позвоночник, плавал с ней в бассейне, возил гулять. Когда погиб Малыш, Хохол старался облегчить ее горе и все время терпеливо ждал. Она сдалась, хоть и не скоро, хоть и заводила мимоходом романы, но возвращалась всегда к нему. Хохол умел быть терпеливым и в конце этого тяжелейшего марафона все-таки получил главный приз — Наковальня вышла за него замуж, взяла его фамилию, признала, что уже не сможет без него. В последнее время она стала часто говорить о любви, чего раньше не делала, и каждая ее фраза звучала для него как музыка.

— Девочка моя, что же еще должно случиться в нашей жизни, чтобы наконец мы смогли вздохнуть свободно? — пробормотал он, отхлебывая чифирь. — Уже и лицо другое у тебя, и документы, и все — а прошлое так и не отпускает. Как мне тебя уберечь? Я жизнь отдам, только бы с тобой ничего не случилось.

— Ты молишься тут, что ли? — произнес за спиной хрипловатый голос жены, и Женька, резко обернувшись, спросил:

— Ты проснулась? Голова?

— Нет, — пробормотала она, забираясь к нему на колени, — просто глаза открыла — а тебя нет. Я испугалась.

— Ну что ты, котенок, я никуда от тебя не уйду, — обнимая ее свободной рукой, пообещал Хохол.

Марина взяла кружку, сделала большой глоток и поморщилась:

— Боже…

— Не нравится? Хочешь, я тебе зеленого заварю?

— Не уходи, — попросила она, — я не хочу чаю. Мне почему-то очень страшно.

«Знала бы ты, как страшно мне», — подумал про себя Хохол, бережно прижимая жену к груди и целуя в макушку.

Три вещи никогда не возвращаются — время, слово и возможность. Поэтому не теряй времени, выбирай слова и не упускай возможности.

Конфуций

Ворон расхаживал по кабинету в «Матросской тишине» и испытывал странное чувство, как будто кто-то наблюдает за ним сквозь прицел снайперской винтовки. Он то и дело прикасался рукой к налитому тяжестью затылку, словно проверял, все ли там в порядке. Это навязчивое движение уже начало злить и причинять дискомфорт, а ощущение не проходило.

— Что за ерунда? — пробормотал он, закуривая и с опаской косясь на большое окно. — Леон!

Телохранитель возник в ту же секунду, словно караулил за дверью.

— Да, Михал Георгич.

— Скажи пацанам, пусть внешние жалюзи опустят.

Леон не задал вопросов, он прекрасно понимал, что к чему. Два дня назад шеф получил письмо по электронной почте и с того момента сделался нервным и дерганым. С содержанием письма Ворон ознакомил только Леона — никому больше не доверял, а в преданности и надежности одноглазого подручного не сомневался. Кстати, в душе Ворон был очень благодарен Наковальне, опустившей его прямо при всей охране за нежелание везти слишком тяжело раненных Хохла и Леона в больницу. Ну, положим, с Хохлом-то она и без него все решила бы, муж все-таки, а вот за Леона вступилась. И Ворон, мысленно уже списавший Леона, обдумав на досуге ее слова, решил, что в телохранителе главное не внешность или габариты, а умение просчитать и предупредить, а потому Леон после реабилитации вернулся в его дом и занял там новое положение. Хотя он и находился при Вороне безотлучно, но функцию телохранителя теперь выполнял Марат — широкоплечий татарин из Казани. Его родственник Мирза в свое время «ходил» под Наковальней, был одним из пяти ее бригадиров, так что протекция у Марата имелась. Леон же перешел как бы на аналитическую работу да выполнял какие-то серьезные поручения хозяина.