Чудо Сталинграда - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 81

7-й танковый корпус при содействии частей 1-го гвардейского стрелкового корпуса отбросил 6-й румынский армейский корпус и захватил Верхне-Яблочный, откуда ушли части 17-й танковой дивизии.

На левом фланге 2-й гвардейской армии 6-й механизированный корпус генерал-майора танковых войск С. И. Богданова вел бои за Самохин – Шарнутовский. Части 1-го и 13-го гвардейских стрелковых корпусов вышли на рубеж высота 103,0 – Бирюковский – Шестаков – Кругляков.

Войска 2-й гвардейской армии шли на Котелышково с севера, а 51-й армии – с северо-востока. 13-й танковый и 3-й гвардейский механизированный корпуса Танасчишина и Вольского теснили 7-й румынский корпус, чтобы охватить котельниковскую группировку с юга.

Тут, в самый разгар успешно развивавшегося наступления на котельническом направлении, в штабе 2-й гвардейской армии произошла трагедия. 27 декабря 1942 года Берия сообщал Сталину и Молотову: «По сообщению Особого отдела НКВД Сталинградского фронта, в ночь на 27-е декабря с. г. у себя на квартире застрелился член Военного совета 2-й Гвардейской армии генерал-майор Ларин.

Ларин оставил записку следующего содержания: «Я ни при чем. Прошу не трогать мою семью. Родион умный человек. Да здравствует Ленин».

Родион – командующий 2-й гвардейской армией тов. Малиновский.

19 декабря с. г., выезжая на передовую линию фронта, Ларин вел себя нервно, ходил во весь рост и был легко ранен пулей в ногу, создавалось впечатление, что он искал смерти.

Расследование на месте ведет Начальник Особого отдела НКВД фронта тов. Селивановский». (РГАСПИ, ф. 83, оп. 1, д. 19, л. 8).

Вот как излагал бывший секретарь Военного совета Южного фронта старший батальонный комиссар А. Феденеев в письме Маленкову от 29 декабря 1942 года историю бегства в августе 42-го адъютанта бывшего командующего фронтом генерала Р. Я. Малиновского капитана Сиренко, которая, по всей вероятности, послужила одной из причин самоубийства Ларина:

«Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Маленкову от ст. батальонного комиссара А. Феденеева

29.12.42 г.

Будучи секретарем Военного совета Южного фронта, я, после расформирования такового, находился в составе Донской оперативной группы под командованием генерал-лейтенанта Малиновского и весь период существования этой группы был вместе с тов. Малиновским.

В период существования этой группы, примерно во второй половине августа месяца 1942 года, когда штаб группы находился в г. Нальчике, произошел следующий факт.

При генерал-лейтенанте Малиновском на штатной должности – для особых поручений при командующем фронта – служил капитан Сиренко. Сиренко прибыл в Военный совет Южного фронта вместе с тов. Малиновским из армии, где он был при нем адъютантом, и весь период пребывания тов. Малиновского на Южном фронте был при нем. Находился вместе с Малиновским он и в оперативной группе до момента прибытия ее в Нальчик.

В г. Нальчик было получено указание Ставки Главного Командования о слиянии группы Малиновского с Северной группой войск Закавказского фронта и выбытии генерал-лейтенанта тов. Малиновского в распоряжение командующего Закавказским фронтом.

По получении этого указания тов. Малиновский приказал штабу группы следовать в г. Орджоникидзе, куда должен был следовать и он для встречи с командующим Северной группы генерал-лейтенантом Масленниковым.

Которого числа – точно не помню, но утром, когда все машины штаба группы и охраны были готовы, чтобы следовать в г. Орджоникидзе, было обнаружено отсутствие капитана Сиренко и водителя тов. Малиновского, техника-лейтенанта Летинского. Отъезд был назначен на 7:00, но в 8:00 их еще не было. Несколько человек было отправлено на розыск, так как предполагали, что Сиренко вместе с Летинским и бывшим шофером дивизионного комиссара тов. Ларина поехали на квартиру последнего, так как он был местный уроженец и в г. Нальчике находились его родные.

В этот период розысков меня отзывает к себе Малиновский и дает читать письмо, которое он нашел у себя в портфеле, и адресованное мне. Письмо оказалось от капитана Сиренко. Обращаясь ко мне, он пишет, что обстановка на фронте сложилась очень тяжелая, что-де наши генералы показали себя неспособными командовать, разложились, пьянствуют, развратничают, вроде старого развратника генерала Жук (генерал-майор Жук был на Южном фронте зам. командующего по артиллерии и прибыл в штаб фронта вместе с Малиновским из 6-й армии). Что генералы возят с собой разных «жен» и «дочерей», а попросту возят проституток. Насмотревшись на все это, он, Сиренко, решил, что должен активно бороться с немцами за свою Родину и решил идти в партизаны. Что уже маленький отряд он организовал, пока из трех человек, но он разрастется, и о нем, Сиренко, еще услышат. Подписал письмо он уже как командир партизанского отряда.

После этого стало ясно, что Сиренко удрал и подобрав на машину Малиновского шофера, мы последовали на Орджоникидзе.

В г. Орджоникидзе поехал один Малиновский, а мы по дороге были направлены в г. Грозный. По пути в Грозный тов. Малиновский нас догнал, и в Военном совете Северной группы я был вместе с ним. В г. Грозном Малиновский сказал мне, что сообщил о пропаже Сиренко в Особый отдел и что дано указание о розыске его и задержании. Затем я сам разговаривал с оперуполномоченным группы, фамилию его не знаю, так как видел его впервые. Находясь уже на Северо-Кавказском фронте в сентябре месяце со мной разговаривал начальник Особого отдела фронта старший майор госбезопасности тов. Зиленин, из чего я сделал вывод, что факт этот Особым органам известен.

Ст. батальонный комиссар А. Феденеев.

29. XII.42.».

(РГАСПИ, ф. 83, оп. 1, д. 19, л.11–12).

Очевидно, Ларин опасался, что особисты состряпают против него и Малиновского политическое дело.

В ОБД «Мемориал», содержащей данные о погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны, есть соответствующая запись: «Капитан Сиренко Александр Иванович – состоявший в распоряжении Военного совета Южного фронта. Пропал без вести в августе 1942 года. Жена Сиренко Александра Константиновна – г. Кременчуг, ул. Шевченко, д. 31».

Это – выдержка из послевоенного приказа ГУК Наркомата обороны об исключении из списков от 12 мая 1945 года, основанного, очевидно, на заявлении жены, поданном в Полтавский облвоенкомат. Заметим, что к тому времени далеко не все советские военнопленные были репатриированы из западных зон оккупации, так что можно предположить самые разные варианты судьбы Александра Сиренко. Он мог погибнуть в бою с немцами. Мог попасть к ним в плен и после войны репатриироваться на родину, где ему за дезертирство грозил трибунал и либо расстрел, либо ГУЛАГ. Мог Сиренко также, если повезло, остаться на Западе и стать эмигрантом.

Скорее всего, дело Сиренко тогда, в августе, не пошло дальше Особого отдела Северо-Кавказского фронта. На это указывает и приводимое ниже письмо Сталина Хрущеву, из которого следует, что о бегстве Сиренко Сталину стало известно не ранее конца декабря.