Курская битва, которую мы начали - читать онлайн книгу. Автор: Петр Букейханов cтр.№ 131

В итоге к 16 часам боевой группе 20-й танковой дивизии генерала Кесселя так и не удалось продвинуться дальше западных окраин Саборовки. Используя сильную артиллерийскую поддержку 4-го артиллерийского корпуса прорыва и прибывшие резервы, полковник Джанджгава, добравшийся до командного пункта дивизии, принял решение контратаковать немцев силами 237-го отдельного танкового полка под командованием подполковника Ивана Ивлиева при поддержке боеготовых подразделений стрелкового полка второго эшелона. Завязались тяжелые бои за контроль над Саборовкой и переправы через Свапу, окончившиеся без решительного успеха для каждой из сторон.

Части 18-го гренадерского полка 6-й пехотной дивизии под командованием подполковника Стефана Хоке (Stefan-Heinrich Höke) вышли на рубеж Степь – Дружовецкий. Тем не менее, по утверждению полковника Джанджгавы [922] , в 21 час 30 минут 5 июля полк Николая Оноприенко прорвал кольцо окружения севернее населенного пункта Дружовецкий и с боем отошел на второй рубеж обороны, где вплоть до ночи 6 июля удерживал село Степь вместе с подразделениями артиллерийского полка дивизии.

Таким образом, к 23 часам все уцелевшие части 15-й стрелковой дивизии, понеся большие потери, отошли на юг и юго-восток ко второму оборонительному рубежу, занятому 6-й гвардейской стрелковой дивизией 17-го гвардейского стрелкового корпуса, где и закрепились на участке Саборовка, Степь, Дружовецкий. С наступлением ночи Сивашская дивизия была выведена во второй армейский эшелон.

После десяти часов ожесточенного сражения, в ходе которого советская сторона ввела в бой крупные резервы танков и артиллерии, в условиях все усиливавшегося артиллерийского огня и разветвленных минных полей, до 40% прорвавшихся немецких танков было повреждено или уничтожено (по советским данным [923] ). На следующее утро во время телефонного разговора с генералом Моделем генерал Лемельзен выразил обеспокоенность большими потерями бронетехники в 20-й танковой дивизии [924] . Поэтому, достигнув второго армейского оборонительного рубежа противника, боевые группы 20-й танковой, 6-й, 292-й и 86-й пехотных дивизий были уже не в состоянии продолжать наступление, замедлили темп и перешли к уничтожению окруженного противника и оборудованию временных позиций. Для развития успеха прорыва, осуществленного в полосе обороны 29-го стрелкового корпуса 13-й армии русских, теперь требовалось немедленно ввести в бой второй эшелон 47-го танкового корпуса, однако 2-я и 9-я танковые дивизии оставались на исходных рубежах сосредоточения до наступления ночи [925] .

Это расценивается как одна из наиболее серьезных ошибок командующего 9-й армией генерала Моделя, которая была допущена, в том числе, из-за недостатка опыта проведения крупных наступательных операций. В связи с отсутствием в распоряжении германского командования тех мощных артиллерийских групп, которые создавались для осуществления прорыва эшелонированной обороны противника Красной Армией, единственным средством прорыва у немецких войск оставался массированный удар бронетехники при поддержке штурмовой и бомбардировочной авиации. Сосредоточив на узком участке свыше 500 единиц бронетехники, ударная группировка 9-й армии в течение 5 июля добилась первоначального успеха прорыва, но он не получил немедленного развития за счет ввода танковых соединений второго эшелона. В итоге генерал Модель упустил возможность навязать свою волю вражескому командованию, быстрыми и инициативными действиями ограничить противнику свободу маневра силами и средствами вдоль фронта, а также упредить подход и развертывание его резервов на запасных оборонительных позициях.

Командир 6-й пехотной дивизии генерал Хорст Гроссманн (Horst Grossmann) впоследствии утверждал, что ввод в бой еще одной танковой дивизии в тот момент мог обеспечить глубокий прорыв, поскольку противник был захвачен врасплох, оказывал слабое сопротивление и не успевал осуществить маневр резервами [926] . После войны эту точку зрения поддержал и другой участник Курской битвы – генерал танковых войск Вальтер Неринг. Тем не менее, генерал Модель единолично принял решение до наступления темноты не вводить в бой 2-ю и 9-ю танковые дивизии, когда около 17 часов 5 июля выяснилось, что проходы в минных полях, необходимые для движения колонн танковых батальонов, еще не готовы [927] . В первой половине дня 5 июля Модель успел побывать в штабах 41-го и 47-го танковых корпусов, после чего отдал распоряжение изменить план артиллерийской поддержки наступления – вся корпусная и армейская артиллерия должна была быть сосредоточена в полосе двух указанных оперативно-тактических объединений [928] . Это означало, что в распоряжении командования 23-го армейского и 46-го танкового корпусов остается только дивизионная и полковая артиллерия. Для обеспечения перегруппировки артиллерии и выдвижения танков на участок 6-й пехотной дивизии были направлены дополнительные группы саперов.

Как показало дальнейшее развитие ситуации, перегруппировка артиллерии фактически означала, что ударная группировка 9-й армии переходит к изолированному наступлению на узком фронте, практически без поддержки вспомогательными ударами на флангах. Это предоставляло противнику полную свободу маневрировать резервами и сосредоточивать на внешних флангах двух немецких танковых корпусов собственные контрударные группировки.

На правом фланге 47-го корпуса действовали 258-я, 7-я и 31-я пехотные дивизии 46-го танкового корпуса при поддержке всего одного батальона штурмовых орудий (909-й), а также группа егерских частей полковника Гюнтера Мантойфеля. Егеря находились именно на этом участке, поскольку местность в полосе наступления 46-го танкового корпуса, в районе Измайлово, Обыденки, Пробуждение, Гнилец, характеризовалась наличием довольно густой лесополосы и многочисленных оврагов. Поэтому командование 9-й армии рассчитывало вначале использовать егерские батальоны для очищения лесов от закрепившегося там противника, а затем для обороны данного участка и прикрытия западного фланга 47-го танкового корпуса, что позволяло высвободить пехотные соединения.

В первый день операции 31-я пехотная дивизия совместно с боевой группой Мантойфеля должны были находиться во втором эшелоне, а части 258-й и 7-й пехотных дивизий наступали восточнее Кромско-Курского шоссе с целью прорыва на стыке 29-го и 28-го стрелковых корпусов 13-й и 70-й армий Центрального фронта соответственно. На этом направлении немцы атаковали еще позже, около 9.30 часов утра (по московскому времени), проведя мощную артиллерийскую подготовку, поскольку в ней была задействована значительная часть всей полевой артиллерии 9-й армии. С целью отвлечения внимания около 7 часов 30 минут командир 46-го танкового корпуса генерал Ганс Цорн организовал артиллерийский налет на левый фланг 70-й армии – по позициям левофланговой 102-й стрелковой дивизии под командованием генерала Андрея Андреева. В ответ в 7 часов 40 минут в соответствии с приказом командующего 70-й армии генерала Галанина открыла огонь артиллерия 28-го стрелкового корпуса и приданной армии 1-й гвардейской артиллерийской дивизии (с плотностью огня до 27 орудий и минометов на километр фронта [929] ). Подавление батарей противника производилось в течение 20 минут двумя огневыми налетами с расходом боеприпасов в 0,25 боекомплекта. Когда немцы начали атаку, артиллерия 70-й армии перенесла огонь на вражескую пехоту и штурмовые орудия поддержки.