Бизерта - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Шестера cтр.№ 9

Моряки миноносца, стараясь удержаться на скользкой палубе, изо всех сил кричали «Кронштадту» вслед, но ветер уносил их отчаянные крики. И тогда старший гардемарин Хович, отбросив в сторону ставший бесполезным рупор, выстрелил из ракетницы. Красная ракета взметнулась ввысь и тут же была унесена порывом ветра в сторону. Но этого оказалось достаточно: исчезновение «Жаркого» заметили на «Кронштадте».

Он грузно возвращался, медленно переваливаясь с борта на борт, разыскивая в бушующих волнах маленький, по сравнению с ним, миноносец, освещенный только полудюжиной свечей, слабо подсвечивающих его иллюминаторы. Трудный маневр в штормовую темную ночь для транспорта его размеров.

Боцманской команде потребовалось много умения и терпения, чтобы снова завести концы. В кромешной тьме, исчезая иногда из глаз в пенистых брызгах, матросы упорно снова и снова заводили буксирные тросы. Ведь свой прожектор бездействовал, а от попытки осветить бак* «Жаркого» прожектором с «Кронштадта» пришлось отказаться, так как его мощный луч слепил глаза матросов боцманской команды миноносца. И все-таки, несмотря на все трудности, буксирные тросы были заведены.

Но шторм продолжался, и еще четыре раза тросы рвались. И каждый раз надо было снова искать «Жаркий», терпящий бедствие.

В то же время «Кронштадт» перевозил 3000 человек, и очень ограниченное количество угля в его бункерах позволяло ему только-только дотянуть до Константинополя. И он уже больше не мог расходовать драгоценный уголь на поиски «Жаркого». Поэтому его капитан отдал приказ переправить экипаж, пассажиров и ценные вещи с «Жаркого» на «Кронштадт». И миноносец был пришвартован к огромному борту «Кронштадта».

Женщины и дети, которых было около тридцати человек, с трудом удерживались на качающейся, залитой водой его палубе. А ведь им надо было подниматься по веревочным штормтрапам*, болтающимся над бушующим морем, вдоль высокого борта «Кронштадта»…

Матросы миноносца с детьми на руках, стараясь удержать равновесие, поднимались по вертикальным шатким штормтрапам вдоль борта, а к ним, перегнувшись через фальшборт*, уже матросы «Кронштадта» тянули свои руки, чтобы принять детей из их рук на его устойчивую палубу. И никто из ребят не упал в воду!

А в это время матросы боцманской команды завели новые буксирные тросы. Главный боцман Чмель, несмотря на протесты старшего инженера-механика, решил остаться на «Жарком», на котором служил с момента его спуска со стапелей верфи на воду. Он, конечно, знал, что на этот раз, в случае если буксирные тросы не выдержат, миноносец будет брошен. И для него теперь оставалось только одно: молиться святому Николаю-угоднику. Он даже по совету одного из его предков, данному ему когда-то, опустил на лине* за борт в бушующее море икону святого покровителя моряков.

И последний трос выдержал! «Жаркий» на буксире «Кронштадта» дотянул-таки до Константинополя.

* * *

Через несколько дней на рейде бухты Мода при входе в Мраморное море появились первые русские корабли. Изумленные турки увидели на кормовых флагштоках Андреевские флаги, но не победительницы России, а России в изгнании. Французские флаги, поднятые на их мачтах, молча свидетельствовали об этом…

Наконец здесь собрались все 120 боевых кораблей и торговых судов бывшего Черноморского флота, эвакуировавших около 150 тысяч человек. Армада, не имевшая примера в мировой истории, недосчиталась лишь двух кораблей.

Эскадренный миноносец «Живой», близнец «Жаркого», выйдя из Керчи под командой лейтенанта Нифонтова, не прибыл в порт назначения. Когда миновали последние сроки ожидания, на его поиск были посланы суда, которые вернулись ни с чем. Очевидно, он погиб в морской пучине во время шторма. На борту эсминца находилась небольшая команда и около 250 пассажиров, главным образом офицеров Донского казачьего полка.

Еще одной потерей стал катер «Язон», шедший на буксире парохода «Эльпидифор». Ночью его команда, насчитывавшая 10–15 человек, видимо, большевистски настроенных, обрубила буксирные тросы и вернулась в Севастополь.

Теперь беженцам оставалось только ждать своей дальнейшей участи. Но каким тяжким было это ожидание для тех, кто на перегруженных кораблях был лишен самых элементарных удобств! Ведь еще в первую ночь после погрузки в тишине заснувших кораблей по темным трюмам, по бимсам* казематов и кубриков выползали старые и молодые рыжие и черные крысы и, шевеля усами и сверкая красными глазками, пошли в ночной дозор, осматривать что-то новое, появившееся на их кораблях: есть ли чем поживиться? С ужасом смотрели на них бедные женщины и дети, которым было не до сна в эту страшную ночь. Они, которые так боялись и малой серой мышки, увидали этих гигантских крыс: «Боже, куда же деваться?!»

— Не бойтесь, барышни, они не кусаются, — утешали их привычные матросы.

Как, к примеру, размещались беженцы на «Владимире», большом пассажирском дальневосточном пароходе, который, будучи рассчитанным на три тысячи человек, имел на борту двенадцать тысяч?! Голод, отсутствие гигиены, начинающиеся эпидемии не позволяли долго ждать.

На всех русских кораблях и судах были подняты желтые карантинные флаги, которые запрещали кому бы то ни было сход на берег.

«Продержите пароходы еще неделю, и не понадобится хлопот по размещению беженцев. Все они разместятся на кладбище», — отмечалось в местной прессе.

«Стон и ужас стоят на Босфоре», — писал другой репортер.

После продолжительных переговоров с представителями стран Антанты, отнюдь не заинтересованных в сохранении независимой мощной эскадры, барон Врангель вынужден был дать письменное обязательство: «Отдавая себе отчет в том, что Франция — единственная держава, признающая правительство Юга России и оказавшая ему материальную и моральную помощь, я отдаю мою армию и мой флот и всех, кто за мной последовал, под ее покровительство. Я рассматриваю также эти корабли как залог в уплату тех издержек, кои предстоят для оказания первой помощи, вызываемой текущими событиями».

Французское правительство признало свои обязательства по отношению к правительству Юга России. В то время как Англия заявила о своем нейтралитете в этом вопросе, указав, что вся ответственность ложится на Францию, которая, дескать, признала правительство Врангеля.

В результате переговоров с представителями Балканских стран было решено армейские части интернировать в Галлиполи на одноименном полуострове у пролива Дарданеллы, донских казаков — в Чатальдже к западу от Константинополя, а кубанцев — на острове Лемносе. Турция, Сербия, Болгария, Румыния и Греция согласились принять гражданское население. Оставался флот.

21 ноября Черноморский флот был реорганизован и переименован в Русскую эскадру, состоящую из четырех отрядов, во главе с командующим вице-адмиралом Кедровым. И хотя эскадра и испытывала недостаток в личном составе, в топливе и припасах, все же представляла собой внушительную силу. Ведь в ее состав входили новейший линейный корабль «Генерал Алексеев», старый броненосец «Георгий Победоносец», крейсера «Генерал Корнилов» и «Алмаз», дивизион эскадренных миноносцев, дивизион подводных лодок и ряд вспомогательных судов. В том числе плавмастерская «Кронштадт» и база подводных лодок «Добыча».