Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Богданов cтр.№ 106

Однако юбилейный для Дальстроя 1946 год оказался в целом не слишком счастливым, что явилось проявлением различных, постепенно накапливавшихся причин, бороться с которыми, принимая ответственные решения, пришлось наркому‑министру внутренних дел СССР Круглову С.Н.

Ещё в декабре 1945 года, когда Наркомат внутренних дел СССР возглавлял Берия Л.П., на его имя и одновременно «начальнику Отдела кадров ЦК ВКП(б)» пришло анонимное письмо о неприглядном поведении начальника Дальстроя Никишова И.Ф. и его жены Гридасовой А.Р., являвшейся начальником Управления Магаданского ИТЛ. На этой бумаге нарком написал резолюцию: «Круглову и Обручникову. Надо проверить. Представьте своё предложение. 22.12.45 г. Л.Берия».

Очевидно, это была уже не первая анонимка, поскольку текст начинался словами: «Много раз уже сообщалось, что начальник Дальстроя Никишов окончательно разложился и своим поведением компрометирует звание простого советского человека, а не только Депутата Верховного Совета и члена ЦК ВКП(б). У нас, на Колыме, каждому понятно, что если бы рядовой человек сделал бы сотую долю того, что делает Никишов — его давно посадили бы». Далее в письме следовали примеры «грязных дел», которые Никишов И.Ф. «творил» вместе со своей женой Гридасовой А.Р. Сюда входили годичной давности банкет с геологами и такое же большое мероприятие при участии «актива города» с приехавшими на гастроли артистами Хабаровской оперетты. «Как говорится, всякий повод хорош, чтобы выпить за государственный счёт», а остатки «прямо ящиками» свести себе на квартиру. «На пароходах, которые приходят из Америки, Никишов с Гридасовой устраивают сильные пьянки». Для Гридасовой А.Р. делались «бесконечные премирования по всякому поводу и без всякого повода», приказы о которых подписывали все заместители по очереди. В письме приводились многочисленные примеры аморального поведения Гридасовой А.Р., которое дискредитировало её мужа. Досталось и детям — дочери и сыну Никишова И.Ф. «Гридасова свободно залезает в карман государства, — писал анонимщик. — К приезду Уоллеса в Магадан для обстановки (подготавливавшейся для вице-президента США) квартиры было сделано много ценных вещей», которые затем забрала себе Александра Романовна. «При каждой поездке в Москву Гридасова берёт с собой полсамолета ценных вещей (в качестве подарков): художественные вышивки, картины, изделия из слоновой кости и др.», которые изготавливались в мастерских, но по нарядам не проводились. Обо всём, «что делается в Дальстрое», прекрасно «всё знает начальник Политуправления Сидоров», но «почему молчит — не понятно». Анонимка заканчивалась словами: «Выезжая на прекрасном коллективе Дальстроя, этот паразит Гридасова строит авантюры, влияет на представление к правительственным наградам, а Никишов до того опустился, что выполняет все её капризы и неужели этому не будет конца» [44].

Отметим, что автор жалобы, возможно, не знал, но, во всяком случае, не решился бы написать о том, что действительно могло серьёзно повлиять на дальнейшие шаги высшего руководства страны в отношении оценки действий «Хозяина Колымского края» и его жены. В процитированном письме упомянуто описанное нами в главе 12 посещение в мае 1944 года Магадана вице-президентом США Генри Уоллесом вместе с сопровождавшими его лицами. Так вот, к его приезду «за государственный счёт» были снесены все наблюдательные вышки охраны лагерей, а всех заключённых убрали с глаз долой — их три дня держали взаперти под охраной и даже впервые показывали им кинофильмы, чтобы они не устраивали беспорядков. Женщин-узниц, работавших в свинарниках, демонстрировавшихся американскому гостю, заменили самыми представительными из работавших там сотрудниц НКВД. На шахтах появились сильные, здоровые и счастливые молодые люди, заменившие измождённых заключённых. Полки магазинов наполнили товарами. Бесконечно довольные оказанным приёмом Генри Уоллес и сопровождавший его профессор Оуэн Латтимор в американском журнале опубликовали статью, в которой отметили отличный оркестр и хорошую опереточную труппу в Магадане. А профессор, совершенно очарованный Никишовым и Гридасовой, написал далее: «Оба, он и его жена, высказывают понимание и проявляют тонкий интерес к искусству и музыке, а также обладают глубоким чувством гражданской ответственности… Мы с интересом обнаружили вместо преступлений, пьянства и постоянных ссор, золотой лихорадки прошлых времен — обширные теплицы, где выращивают помидоры, огурцы и даже дыни, чтобы отважные шахтеры получали достаточно витаминов» [44].

Что было важнее для высшего руководства страны: выполнение планов по добыче драгметаллов и сокрытие от всего мира действительного положения дел в Колымском крае или «некоторые завихрения» в поведении начальника Дальстроя и его жены?

Не известно, проводил ли сам Круглов С.Н. расследование по приведенной анонимке (в этот период он как раз принимал дела по новой должности), поскольку в архиве НКВД-МВД такие материалы не обнаружены. А вот Центральный Комитет партии этим вопросом занимался в течение длительного времени. Управление кадров ЦК ВКП(б) в январе 1946 года направило в Дальстрой комиссию в составе начальника Политотдела войск НКВД по охране железных дорог генерал‑майора Борисоглебского Е.И., заместителя начальника Политотдела ГУЛАГа полковника Щёкина А.А. и инструктора ЦК ВКП(б) Машкова В.И.

В усугубление сложившейся ситуации, по сообщению из Магадана, 23 января 1946 года заместитель начальника Дальстроя полковник Прун А.Г. «около 8 часов утра у себя на квартире выстрелом в голову смертельно ранил себя» и через несколько часов скончался, о чём Круглов С.Н. после получения этой информации доложил Берия Л.П. Следствие выяснило, что «Прун имел ссоры с женой на семейной почве. Других причин к самоубийству не установлено» [47], но характеризовало общую моральную обстановку в руководящем звене Дальстроя.

Видимо, нервотрепка, связанная с работой любой, а тем более цековской комиссии, сильно повлияла на начальника Дальстроя Никишова И.Ф., и он обратился в НКВД СССР с просьбой о предоставлении ему отпуска для лечения с 15 марта 1946 года «ввиду неудовлетворительного состояния здоровья». Нарком внутренних дел Круглов С.Н. направил на имя Берия Л.П. докладную записку, в которой так откликнулся на эту просьбу: «Тов. Никишов смог бы возвратиться в Дальстрой в первой половине мая с.г. Со своей стороны нахожу необходимым предоставить тов. Никишову отпуск для лечения. Прошу Ваших указаний». В соответствии с полученным «добро» от руководства отпуск Никишов И.Ф. получил с 26 марта по 10 мая 1946 года. Исполнение обязанностей начальника Дальстроя возложили на это время на полковника Гагкаева М.А., которого 4 апреля 1946 года заодно назначили заместителем начальника Главка вместо покончившего с собой предшественника.

В марте месяце 1946 года комиссия ЦК ВКП(б), вернувшаяся из поездки в Магадан, представила доклад с достаточно неожиданным предложением: «В связи с длительным пребыванием в Дальстрое (с 1939 года) начальника Политуправления тов. Сидорова и несработанностью его с начальником Дальстроя, что отрицательно влияет на состояние партийно-политической работы, освободить тов. Сидорова от занимаемой должности и перевести на другую работу». Главк рекомендовалось укрепить новыми кадрами [44]. Начальник Дальстроя вместе с женой оказались вроде бы вообще не при чём.