Посредине ночи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Машошин cтр.№ 33

– Осока, а что там, на минус восемь? – спросил я в интерком, заметив слева по курсу какие-то заросшие тропической растительностью руины.

– Старый республиканский военный городок, – отозвалась моя подруга, тогрута Осока Тано. – Когда-то давно, во время войны с сепами, здесь была громадная тыловая база. Склады, казармы, тренировочные площадки… А дальше, ближе к городу, развалины белого здания видишь? Должно быть, госпиталь.

– Он самый, – подтвердил Пятерня, бывший солдат-клон республиканской армии, а ныне лейтенант-инструктор. – Я тут лежал однажды. Даже его бросили, надо же!

– Когда это ты научился понимать наш язык? – поинтересовалась Осока.

– Не совсем же я дикарь, чтобы не узнать слово «хоспитал», – хмыкнул Пятерня. Он говорил на базик, местном всеобщем языке, представляющем из себя причудливое переплетение слегка изменённой европейской и инопланетной лексики. Другого, как и большинство людей в Галактике, он просто не знал.

– Тут и приземлиться негде, – тоже на базик сказал я и добавил уже только для Осоки: – Смотри, всё заросло, настоящие джунгли.

– А нам и не надо, – успокоила Осока. – Видишь там подальше горное плато? Садиться будем за ним.

– Можно подумать, там лучше, – покачал головой я. – Кстати, когда это русский стал твоим языком?

– Некоторое время назад, – отозвалась моя подруга. – Как говорится, с кем поведёшься…

«Ропал», сопровождаемый овальным пятнышком своей тени, пронёсся над плато, словно бы выдавленным из коры планеты плунжером гигантского штампа. Плоская вершина плато лежала выше уровня облаков и сверкала в лучах заходящего Адаманта, как одно сплошное чёрное стекло. Результат извержения? Однако, через минуту глаз мой различил, что поверхность сплошь покрыта плотно пригнанными друг к другу шестигранными плитками. Гигантская солнечная электростанция, вот что это было. На самом краю с северной стороны, чтобы не затенять фотоэлементы, притулились несколько небольших зданий, одно из них было увенчано параболической антенной дальней связи. А дальше, за плато, совсем недалеко, среди джунглей блеснула водная гладь.

– Озеро-охладитель, – пояснила Осока. – В него и сядем.

Корабль аккуратно снизился, приближаясь к берегу, и опустился брюхом в воду. Наблюдать это, сидя в нижней зенитной турели, было не совсем приятно, хотя блистер, разумеется, был герметичен и имел достаточную прочность, чтобы выдержать давление на гораздо большей глубине. Пока я выбирался из турели, Пятерня успел уже открыть верхний люк и возился снаружи. Мы с Осокой поднялись вслед за ним на броню. Лейтенант к тому времени закрепил в проушинах буксировочную лебёдку, со стороны больше похожую на гарпунную пушку, и примеривался, куда бы выстрелить якорем. Дзынь! Якорь, увлекая за собой тонкий синтетический трос, пролетел три десятка метров и вонзился куда-то между корней громадного дерева. Включился мотор катушки, и двухсоттонный диск космолёта, словно паром, важно поплыл к берегу.

В том месте, где борт коснулся берега, часть грунта осыпалась, и Осока, недолго думая, первой перепрыгнула на голую землю. Пятерня, с бластером наготове – за ней.

– Поглядывай тут, – распорядился я. Четвёртый член нашей команды, синекожий солдат-панторанец с короткой фамилией Жех, поправил на плече ремень бластерного ружья и деловито кивнул. А я поспешил за остальными.

Заросли на поверку оказались совсем не столь густыми, как представлялось с озера, в большинстве мест по подлеску можно было спокойно идти. Там же, где кустарник и лианы полностью перегораживали выбранное направление, Осока на пару секунд включала световой меч и несколькими изящными движениями пылающего лезвия расчищала проход. Спустя десять минут мы очутились на границе тени, отбрасываемой плато, и растительность начала редеть, чахнуть. Здесь, в зоне, куда никогда не падали лучи Адаманта, неохотно росли и деревья, и кустарники, зато широколистные бирюзовые растения вроде лопуха высотой по пояс и папоротники, почти такие же, как земные, ковром покрывали всю поверхность. Как ни странно звучит на первый взгляд, идти здесь стало сложнее: листья «лопухов» загораживали обзор, и приходилось с осторожностью ставить ногу, чтобы не подвернуть на какой-нибудь неровности. Скальная стена вздымалась над нами на заоблачную высоту, и, чем ближе мы подходили, тем ощутимее нависала, давила, хотя была далеко не вертикальной, крутизна её в некоторых местах не превышала шестидесяти градусов. Осока, поколебавшись немного, двинулась вдоль стены вправо.

– Места для посадки «коромысла» вполне достаточно, – заметил Пятерня.

– Было бы что увозить, – развёл руками я. – За десять лет это место могли найти.

– Полетим в следующее, делов-то, – бросила через плечо Осока. Я не уставал поражаться, до чего легко она подхватывает просторечные выражения, которые я иногда употребляю незаметно для себя.

Пройдя метров двести, Осока насторожилась, приблизилась к стене вплотную, дотронулась до камня в нескольких местах.

– Вот оно, – удовлетворённо кивнула она. Сосредоточившись, вытянула руки вперёд и с видимым усилием провернула в воздухе. Внутри скалы раздался негромкий скрип, затем по земле передалась вибрация, и огромные камни, только что казавшиеся единым целым, причудливо сдвинулись, ушли в стороны, обнажив прямоугольный портал, закрытый металлическими створками. Пятерня потянул меня за обломок скалы. Осока тоже приняла меры предосторожности: прижалась к камню в стороне от портала и, вытянув руку максимально далеко, на ощупь набрала на панели замка длинный код. Панель пискнула, и створки начали расходиться. Одни, вторые, затем третьи. В чёрном провале уходящего под наклоном вниз тоннеля загорелись пыльные голубоватые светильники. Надев дыхательные маски – Осока заранее предупредила, что помещения склада должны быть заполнены углекислотой – мы вошли внутрь.

От входного портала вглубь горы вёл наклонный квадратный тоннель шириной около пяти метров. Судя по совершенно гладкой поверхности стен, проход не прорубали механическим инструментом, а выплавляли, одновременно замуровывая трещины в камне. Сто метров вперёд и вниз – и мы оказались возле внутренней двери. Осока, оглянувшись через плечо, постучала согнутым пальцем по стене, где были вмурованы две панельки контроля атмосферы, как на космических кораблях. Индикация работала, показывая две абсолютно одинаковые диаграммы: ни голубой составляющей кислорода, ни жёлтой азота, сплошной багровый круг, обозначающий двуокись углерода. Смертельно для любого организма с кислородным обменом, исключая, быть может, некоторых простейших. Впрочем, я догадывался, что задача ставилась несколько иная, чем уничтожение непрошенных гостей, вошедших на склад без кислородного прибора. Гораздо важнее, что в атмосфере углекислоты невозможен пожар, не идёт коррозия, а для долговременного хранения это незаменимо. Бесшумно раздвинулись створки внутренней гермодвери, и нашим взглядам открылся невысокий, метров пять, и достаточно обширный зал.

– Типичная партизанская закладка, – прокомментировала Осока. – Один раз видела такую с моим учителем.