Горм, сын Хёрдакнута - читать онлайн книгу. Автор: Петр Воробьев cтр.№ 58

Раз! Раз! Раз!

Если не по числу, то по скорости и по количеству производимого шума преимущество точно было на стороне йеллингской ватаги. Сбродный народ в снеккарах (откровенно, может быть, два корыта из шести действительно заслуживали это название) не шибко налегал на весла и смотрел на Кровавого Змея Бурунов и следовавшего за ним в небольшом отдалении Оленя Фьордов с недоумением, но, увы, без должного ужаса. Некоторые из разбойников и точно были похожи то ли на загорелых, то ли на просто очень грязных обитателей берегов Янтарного моря, другие выглядели явно по-мидхафски, с отдельными мордами лиц настолько очевидными в своей полной козлиности, что они немедленно напоминали байку про моряка, потерявшего кораблекрушение на острове, населенном одними козами, и про найденных на том же острове несколько десятилетий спустя обитателей, отвечавших на вопрос, откуда взялись: «Мы ме-е-естные!» Полукозлы мидхафских островов и иже с ними крутили в руках трехлапые якоря-верпы, явно готовясь зашвырнуть их в драккары, притянуться по канатам, и нахлынуть через борта вовнутрь. Их жадные взоры привлекала паровая машина в первом драккаре, но они совершенно не обращали внимания на еще одно нововведение, рассекавшее воду на расстоянии пары пядей от его носа, покрытого искусной резьбой, изображавшей изогнувшего шею и оскалившего пасть змея.

– Рун резных на роге рокот слышат боги! [80] – заорал Горм вместе с гребцами, и налег на прави́ло грудью.

Почти не теряя скорости, драккар описал плавную дугу, заканчивавшуюся примерно под прямым углом в борту одного из снеккаров. До большинства сидевших в нем, даже возможность того, что произошло далее, скорее всего, так и не успела дойти. Киль драккара обычно делался из прочной, но не очень толстой и достаточно гибкой дубовой или ясеневой балки, отнюдь не рассчитанной на то, чтобы врезаться ей в другие суда, которые к тому же стоили столько серебра, что обычно никому в здравом уме не пришло бы в голову нарочно их топить. Под килем же Гормовых кораблей на примерно половину их длины проходило бревно из черной лиственницы, соединенное собственно с кораблем веревками из волокон морских водорослей. Спереди, бревно было расщеплено, и в расщеп вставлено и закреплено железными заклепками толстое железное же лезвие, верхний край которого поднимался чуть выше уровня воды. По коварному замыслу Торлейва Мудрого, при легком столкновении это лезвие должно было рассечь борт вражеского судна, чтобы в то хлынула вода, вынуждая его гребцов не грести и не сражаться, а черпать.

Однако, столкновение между Кровавым Змеем Бурунов и ладьей околокилейских разбойников никак нельзя было назвать легким. Под бешеный лай, вой волынки, и вопли о рунах, крови, и смерти, драккар на полной скорости колуном врубился в меньшее судно, будучи дополнительно отягощен весом парового водомета, дров, железного лезвия, и его лиственничного древка. Раздался оглушительный даже в сравнении с ранее отравлявшими окрестности неблагозвучием звуками треск, в воздух полетели грязные тела, местами прикрытые броней, весла, и куски сосновых досок. Нос ладьи оказался по одну сторону от Змея, корма – по другую. Из гребцов, большинство пошли ко дну, даже толком не побарахтавшись – похоже, никто не учил их плавать в панцирях или кольчугах. Несколько более удачливых или более расторопных разбойников удержались на поверхности, вцепившись кто в мачту, кто в бочонок.

Снова затрещало. Олень Фьордов повернул не влево, а вправо, и ударил одну из двух наиболее снеккарообразных посудин поближе к корме. Развалить ее пополам не получилось, но в дыру от борта до киля хлынула вода.

– Табань! Полный назад! – гаркнул Кьяр.

Второй драккар дал задний ход, быстро ускоряясь. Несколько головорезов с тонущего снеккара успели-таки запрыгнуть на нос Оленя, где, проявив заслуживающий всяческого уважения дренгрскапр, были изрублены в куски.

– Вперед! Вперед! Кром и Эгир! – Горм выпрямил прави́ло и огляделся по сторонам. Шкипер самой южной из оставшихся на плаву ладей некоторое время надсаживался на непонятном наречии, потом его ватага споро налегла на весла, уходя к берегу на юго-запад. Еще в одной разбойничьей посудине случилось волнение, за борт вылетел кто-то в неплохих доспехах и с кистенем, булькнув и пустив круги по воде, как большой булыжник, после чего и эта ладья отправилась в направлении берега, странно виляя на ходу из-за отсутствия кормчего. На носу большей из посудин перед Змеем, огромного роста толстомордый воин тряс палицей и сыпал отборными танскими и венедскими ругательствами вперемешку с дикозвучащими выражениями на неизвестных языках. Горм частично разобрал упрек предателям, в тени Калинова Моста крытым драуграми через три домовины в замогильный стон, и дальше не совсем понятное про червивые уды в поносной дыре. Ватажники сквернослова спешно связывали его снеккар с соседней ладьей.

– Ярл! Ярл! – Кьяр на корме Оленя поднял в воздух два меча и сделал ими одновременное колющее движение.

«Я-то думал, еще раз баранья шкура,» – подумал Горм. – «Но тогда, мы бы совсем без добычи остались, а один из этих снеккаров может оказаться и неплохим, если его отдраить да подшпаклевать.» Он крикнул:

– Убавьте ход, чтоб Олень с нами поравнялся! – и потише добавил: – Реннир, смени меня у прави́ла, держи чуть левее этого корыта, да меч одолжи.

Разжившись вторым мечом, Хёрдакнутссон повторил движение шкипера Оленя Фьордов.

– Течь! – Кнур полез под водомет за черпаком. От удара, развалившего надвое первую килейскую ладью, между несколькими досками обшивки Змея действительно стала сочиться вода, в одном месте, она даже потекла струйкой.

– Готовьте кошки! Реннир, остаешься на прави́ле! – Горм открыл ларь и щелкнул пальцами. Хан был тут как тут. – Кнур, бросай черпать, в ближайшие три дня мы от этой течи не утонем, помоги мне лучше разобраться со справой для собаки…

– Да что тут разбираться? Кольчугу надеваешь через голову, просовываешь передние лапы, стой, уж ты-то вроде должен знать, откуда у собак лапы растут?

Качая головой, Кнур перевернул наполовину насобаченную кольчугу, так что рукава для лап оказались внизу, помог Хану вытащить конечности наружу, и затянул пряжку ремня на его спине. В ремне и кольчуге с хауберком, пес выглядел, как что-то из рассказа о древних воинах-варульвах [81] , которые могли превратиться в волка, опоясавшись волшебным поясом, выпив особо сваренного пива с добавкой волк-травы, и сказав заветные слова. В действительности, Хан почему-то предпочитал пиву разбавленное водой красное вино.

В воздух полетели трехлапые верпы. Гребцы справа подняли весла, и опустили их на борт враждебного снеккара. Корабль еще двигался относительно связанных друг с другом разбойничьих посудин, а первые воины уже разбегались и прыгали навстречу копьям, мечам, и топорам недругов. Корило доиграл «Атол Брас» и начал-таки «Дева вопрошала.» Дело было то ли в его исполнении, то ли в диком звуке волынки, но поморянская плясовая звучала разухабисто-зловеще, словно плясать под нее должны были не рыбаки у праздничного стола на деревенской вечеринке, а как раз волки-оборотни лунной ночью вокруг косо стоящего на вершине полого холма замшелого истукана неназываемого бога.