Разбой - читать онлайн книгу. Автор: Петр Воробьев cтр.№ 80

Последовал оживлённый семиотический спор, не перешедший в драку только благодаря присутствию клеохронистов. Под звуки полемики, не замедливший с появлением Мельдун криптограф разработал своё прочтение узора на притолоке – к радости археологов, не слюнями на стене, а свинцовым стилосом на бумаге. Историки прекратили распрю, чтобы признать, что все девять знаков с некоторыми натяжками могли быть опознаны как отображения согласных или диакритические пометки для гласных в древнем языке. Более того, знак «Дверь», использовавшийся для согласного «нг» (или «нд», что тоже стало предметом спора), одиноко красовался на верхотуре там, где в кладке полагалось быть замковому камню. Надпись всё равно отказывалась складываться во что-либо осмысленное.

– А если это анаграмма? – наконец спросила Уделл.

– Анаграмма чего? – Осеберт засопел. – У нас даже намёка нет, кто может быть похоронен в этом холме!

– Намёк-то есть, – тихо сказал Гифемунд.

– Громче говори! – поддержал его Вульфгар.

– В «Саге о Хромунде Зловещем» рассказывается, – голос молодого схоласта чуть окреп. – Как Хромунд Грипссон сражался с девятью драуграми из-под девяти могильных холмов, и там называются имена четырёх из девяти: Трейн, Ронгвид, его брат Ха́ддингьяска́ти, и Хальдинг.

– Точно! Трейн, конунг драугров, убил четыреста двадцать воинов мечом, прозванным «Мистильтейн»! – несказанно обрадовался Самбор. – А Кара, возлюбленная Хромунда, обернулась лебедью, чтоб отвлечь Трейна магией!

– Слушай, лебедью она оборачивалась только у в стихах у Хрольфа из Скольмарна, – поправил Осфрам. – А он всё-таки не до Фимбулвинтера жил, если с моим двоюродным дедом успел попьянствовать.

– Да и «Сага о Хромунде» тоже впервые записана уже на излёте тёмных веков, – заметила Уделл.

– Р-р, к-к, н-д, н-н, т-т, – бормотал сквозь усы Мельдун.

– Записана, да! – звонко возразил Гифемунд. – А сложена задолго до того! Язык куда архаичнее!

– Но Трейн, Хальдинг, и так далее – древнетанские имена, а не альвские! – Уделл воинственно тряхнула косами.

– А если альвские имена записали на слух, как танские? – предположил Вульфгар. – Тогда Трейн – это, например, Тарэно, «Высокий», а Ронгвид – Рингванэ, «Краса зимы».

– Рингванэ здесь быть не может, – сказал Мельдун. – Четыре диакритических закорючки, а, е, э, о!

– Может, тут и впрямь лежит сам Трейн, конунг драугров? – Гифемунд прикоснулся к притолоке, пальцем прослеживая очертания знаков. – Т, а, р, э, н, о! Из толщи стены глухо донеслось: «Тук-таки-тук».

– Мы слышали сувальдный [252] замок, – объявил криптограф. – Или я в этом ничего не смыслю.

С глубоким, низким стоном, словно исторгаемым из бездн толпой проклятых духов, дверь распахнулась. Стон продолжался несколько тягуче долгих мгновений. В нём смешались рёв исчадий бездн, никогда не виденных смертным глазом, скрежет роговых наростов на их щупальцах по стеклу, протравленному запретными заклинаниями, и находившиеся за гранью понимания смертных проклятия на мёртвых языках минувших эонов. Прежде чем стихнуть, отзвуки будто прокатились замогильным эхом по усыпанным истлевшими костями закоулкам крипт несчётных мертвецов, простиравшихся на рёсты и рёсты вглубь под поверхностью земного круга.

Вокруг потемнело – примерно треть натриевых ламп перегорела. Сверкнула вспышка трёхглазого фотокитона Дунфриды.

– Снимай! – крикнул товарищу клеохронист.

– Затвор залип! – был ответ.

Другим повезло больше, их фотокитоны защёлкали и застрекотали. Вестовщики и учёные направили свет уцелевших ламп в дверной проём. Дунфрида повернулась к нему спиной, продолжая фотографировать товарищей.

– Кром, – Мельдун криптограф отшатнулся и выхватил меч.

Мысленно укрепляя себя наставлением о несовместимости науки и предрассудка, Осеберт заглянул вовнутрь.

Погребальный покой напоминал формой телесный угол, вырезанный четырьмя плоскостями из сферы. Вдоль пересечений плоскостей, по чёрному камню бежали письмена, а в отдалении, где подземелье сужалось, стоял примерно двухаршинный столб с плоским верхом. От него расходились вперёд две полосы, высеченных в полу. Между ними, окружённый грудами погребальных даров, стоял трёхсаженный помост. То, что на нём лежало, сложило перепончатые крылья и вытянуло покрытые мелкой чешуёй шею и хвост. Морда свешивалась с помоста примерно на аршин. В свете уцелевших ламп, зазубренные зубы в полторы пяди почему-то казались полупрозрачными. В высоком резном седле поверх острого хребта сидел всадник в вычурной броне – шипы, рога, бороздки, острые углы рёбер жёсткости. Скрещенные на луке седла латные рукавицы сжимали меч и палицу. Глухое забрало шлема прорезала узкая чёрная полоса смотровой щели.

– Трейн и его дракон! – Вульфгар сложил руки на груди, обхватив правой сложенную в кулак левую. – В Глевагард не потащим, устроим музей прямо здесь!

– Под стекло! И ограничить число посетителей! – добавил Осфрам.

Нёсшая рогатый венец голова Трейна слегка качнулась. Предрассудок или нет, рука Осеберта тоже потянулась к мечу. Низ шлема драугра стукнулся о пластину латного воротника. Один из рогов откололся. С сухим треском и шуршанием, латы начали разваливаться на куски, а куски – рассыпаться в порошок. Шлем упал на чешую перед седлом и, оставляя за собой крошившийся след, скатился на камни. На миг в облаке праха показался чудовищный скелет, и тут же распался. За промежуток времени не более четырёх вздохов, погребальные дары, помост, крылатый дракон, всадник – всё превратилось в тлен.

Вульфгар прикрыл нижнюю половину лица рукой. Затрещал камень. Примерно по плоскости симметрии погребального покоя пробежала трещина. Гранитные шестиугольники облицовки посыпались с потолка, вздымая пыль веков при падении. Пол под ногами археологов качнулся. Осеберта тюкнул по затылку небольшой камешек. Кусок скалы побольше грохнулся на один из фотокитонов.

– Бежим, обвал! – крикнула Уделл.

Предложение было более чем разумным, но взгляд схоласта мистерии папирусного дракона привлекло нечто, лежавшее на каменном столбе в дальнем углу погребального покоя, и вроде бы не затронутое лавиной распада. Увёртываясь от падающих камней, историк вбежал в покой, закашлялся, вдохнув полные лёгкие могильной пыли, почти на ощупь в той же пыли, жёгшей глаза, достиг столба, схватил небольшой прямоугольный предмет, и устремился к выходу. Потолок обрушился вскоре после того, как он достиг двери. Что-то ударило в спину и сбило с ног. Осеберт попытался вдохнуть, но вместо воздуха, рот наполнил прах. В глазах потемнело, а может, последние лампы оказались погребены, но тут сильная рука поддержала его под локоть.

– Ещё аршин пять! – крикнул Самбор. – Вот это верность делу!

Едва венед-электрик и историк-энгульсеец достигли выхода из пещеры и любезного очам света Сунны, ход за ними с грохотом обвалился.