– Тебя как зовут, спрашиваю?
– Тебе не все равно? – вдруг огрызнулась она.
– Нет.
– Настя…
Я не нашелся что ответить… а что тут отвечать?
– С этими зачем пошла?
…
– Думаешь, круто?
– Да ничего я не думаю!
Она схватилась за ручку двери, я придержал.
– Подожди.
– Чего тебе? Хочешь…
– У меня была…
Сам задумался… а как назвать? Жена? Наверное. Перед Богом – жена. А перед людьми… а мне плевать на мнение людей. Было плевать – а сейчас тем более.
– …жена. Ее так же, как тебя, звали.
…
– Ее убили – из-за меня. Убили… неважно, убили, в общем. Я мог бы пройти мимо и оставить вас наедине с двадцатью вашими кавалерами. Но я впрягся в терки со всей общиной. И сделал это не для того, чтобы завтра ты пошла опять шляться и сосать у мужиков в машинах. Поняла?
…
– Поняла, спрашиваю?
Вместо ответа она зарыдала… безнадежно и зло.
Я молча ждал. Мог бы закурить, да не курю.
– Хорошо вам… – зло сказала она, – а мне… как. Ни на одну работу не устроишься… если не нагнешься. Квартиру снимать – то же самое. Экзамен сдать…
Дальше она говорить не смогла…
Я открыл дверь и сплюнул. Закрыл снова.
– Поехали… – сказал я то ли ей, то ли самому себе.
Москва, Россия. Данилов ставропигиальный монастырь. Здание управления делами Московской патриархии. 22 сентября 2037 года
Клест ждал меня на МКАДе. Рядом с микроавтобусом с тонированными в черноту стеклами стоял небольшой «Форд».
– Слава «Богу»… – привычно сказал он, увидев меня. Клест был одет «по полной форме», то есть в рясу и клобук. Мы обнялись.
– Будет?
– Да, он приедет в патриархию. Прослушки там точно нет.
– Вопрос?
Клест цинично усмехнулся.
– Чудесное снижение налога на прибыль. Пойдет?
– Более чем.
– Это твоя?
– Машина? Нет. Подожди…
Я вывел за руку из машины Настю. В блеклом свете раннего утра и без боевой раскраски она казалась совсем юной.
– Ее возьмем с собой. О’кей?
Клест пожал плечами.
– Ну… в ту машину если.
– Кто она?
Мы ехали в центр Москвы. Я неспешно переодевался.
– Соседка, можно сказать. Зовут Настя. Ночью от зверья спас.
Клест молча ждал продолжения.
– Я тебя много о чем просил? Не за последнее время, но вообще?
– Не особо.
– Попрошу сейчас. Ты – священник. Спасаешь души. Так и спаси ее.
– От самой себя?
– И это тоже, Клест. Кто научил нас быть такими, как мы есть сейчас? Помнишь?
– Меня… казарма, наверное.
– Меня, в общем, тоже. А теперь скажи – кем бы мы были, если бы попали не в казарму, а в зону…
…
– Москва – ты знаешь, что это такое. Пощады здесь нет. Зверья полно. Но есть же… наверное, что-то такое… я не знаю, б… как это сказать – есть тут кто-то, кто может спасти человека, или уже, никого, б… нет.
– Не сквернословь.
– Ты меня понял.
Клест задумался.
– В монастырь она явно не собирается, так?
…
– Ладно. Ты сказал, я услышал. Есть у нас… программы. Работу подберем. Жилье если надо – организуем. Не пропадет, в общем.
– … Спасибо.
– Не меня, – строго сказал Клест, – Бога благодари. У каждого есть свой путь. Мой знаешь – какой был?
…
– Как-то раз… чуть большой грех не совершил. Последний. Сам понимаешь. Сижу, пистолет в руке, и думаю – ну? Все в моих руках. Вот сейчас нажму – и… Ради смеха сам себе задумал, вот если Бог есть – пусть он что-то сделает…
– И…
– Сделал.
– Что? – спросил я.
– В дверь позвонили, – сказал Клест, – этажом ошиблись. Вот так вот. Это – мой путь. А каков твой… знает только Господь. Может, и этот…
Микроавтобус с тонированными стеклами въехал на территорию монастыря. Припарковался в ряду дорогих внедорожников и лимузинов служащих патриархии. По виду – дело чудесного избавления от налога на прибыль – процветало.
Нет, я вовсе не осуждаю. Я и сам такой – пытаюсь творить добро методами зла. Церковь – организация, как и любая другая. И должна зарабатывать.
Прошли внутрь. Двухэтажное, довольно современной архитектуры здание. Похоже на школу или детский сад. Над входом – позолоченная статуя Христа. Стекла – тонированные, возможно, и с защитой от подслушивания. Даже наверняка.
Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево.
Харитон появился через полчаса. Аккуратно припарковал свой внедорожник.
Мы наблюдали за улицей через скрытую видеокамеру. Другая система отслеживала воздушное пространство над монастырем.
– Ведут, – подтвердил отец Андрей. Худой, кажущийся еще более высоким в рясе, с бороденкой и в разночинских очках, он колдовал над несколькими компьютерами, на которые стекалась информация с многочисленных систем наблюдения в монастыре и его окрестностях. Похоже, что Русская православная церковь отлично подготовилась к возможным неприятностям в городе, где число мусульман приближается к половине всего населения.
– Как? – спросил Клест.
– Плотно. – Отец Андрей переключился на изображение с камер дорожного движения – вот эта «Волга»
[76]
. И беспилотник есть. Сейчас он прямо над нами.
Серьезно.
– Заглушить?
– Нежелательно бы, – сказал я.
– А почему нет, – сказал Клест, – здесь всегда беспилотники глушат.
– Я могу создать помехи на линии связи, – сказал отец Андрей – если это не вразумит их, тогда заглушу полностью. Над божьей обителью беспилотникам летать нельзя.
Интересный инструмент вразумления. Интересные доводы.
Я пожал плечами. Клест кивнул.
– Давай…
Харитона, как тут и было положено, встретил монах. Прикрепил на лацкан пиджака значок, опознающий его обладателя для системы безопасности как «своего». У меня тоже был такой – в виде миниатюрной иконки.
Из кабинета отца Андрея мы наблюдали, как Харитон шел за монахом в кабинет, в котором принимали гостей из крупного бизнеса, возжелавших чудесным образом освободиться от НДС или налога на прибыль. Обычное дело, ничего нового, как мне сказал Клест, у них тут мусульман-бизнесменов больше, чем христиан, потому что ДУМ – Духовное управление мусульман – так и не объединилось и, соответственно, не получило льгот по налогам. Вот такие вот… церковные таинства середины двадцать первого века.