Электрические сны - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Вавикин cтр.№ 17

Ривкес до крови закусил губу, понимая, что такие же мысли живут и в его голове. И тайна, доставшаяся ему от Дэйвида Лейбовича, не могла изменить их, исправить. Она могла лишь окрасить их, замаскировать. Но база была одна. Он никогда не станет таким же добрым и невинным, как этот ребенок с острыми зубами напротив. Никогда не увидит мир его глазами. Вернее, не глазами, нет. Сердцем, разумом.

Слезы покатились из глаз Ривкеса. Этих ненужных глаз. Он зажмурился, надеясь, что так сможет приблизиться к доброте ребенка в своем сердце. Но это был обман. Ребенок был слеп, а Ривкес лишь притворялся. Ребенок был как статуя Фемиды, с повязкой на глазах, только повязка была у него с рождения и он не мог снять ее по желанию. Слепец, который видит в сотни раз больше зрячего!

Ривкес поднял руки к своему лицу и прикоснулся к векам закрытых глаз. Таких ненужных глаз. Он надавил на них большими пальцами и продолжал давить, пока глазные яблоки не лопнули. Боль вспыхнула, обожгла сознание. Но слепота не была абсолютной. Ривкес все еще видел вспышки света или боли – неважно. Он продолжал давить, пока пальцы не добрались до мозга. Только тогда свет померк. Свет, который был остатками жизни в этом теле с больным разумом.

Ноги Ривкеса подогнулись. Он упал на спину, продолжая конвульсивно вздрагивать, потом затих. Талья Йоффе какое-то время смотрела на этого безумца, затем распорядилась, чтобы его доставили в ее лабораторию.

– Он хотел стать добрым, – сказал ребенок с прозрачной молочной кожей, представлявший новую расу.

– Я знаю, – сказала Талья Йоффе, протянула руку, желая коснуться его щеки. Ребенок широко улыбнулся. Улыбнулся раньше, чем она прикоснулась к нему, почувствовав ее намерения, а не прикосновение.

– Можно я буду с тобой, когда ты станешь изучать этого мужчину? – спросил он.

– Ты хочешь посмотреть, как я буду копаться у него в мозгах? – Талья Йоффе не выбирала слов – ребенок все равно видел ее мысли.

– Значит, нельзя? – мальчик снова улыбнулся и ловко, словно лягушка, прыгнул во тьму, не дожидаясь устного ответа, – все что нужно он увидел в мыслях Тальи Йоффе.

Она проводила его взглядом. «Странное желание, – подумала Талья Йоффе, вспоминая просьбу ребенка присутствовать на операции. – Понять бы еще, что заставило его попросить об этом? Ведь это не может быть желанием изучить анатомию, не может быть даже любопытством».

Талья Йоффе получила ответ, лишь когда вскрыла Захарии Ривкесу череп. Имплантат. Не новый, но достаточно продвинутый. Сколько шансов, что он может дать сбой? Один на миллион? Но тот, который Талья Йоффе извлекла из головы Ривкеса, не просто дал сбой – он выгорел, вспыхнул в прямом смысле слова, изжарив часть мозга в голове хозяина. Талья Йоффе вспомнила бумаги, которые показывал ей Ривкес. Они все еще были у него под рубашкой. Талья Йоффе достала их – измятые, грязные, покрытые засохшей коркой слизи из мусорного мешка подпространства, где отыскал их Ривкес, и свежей кровью из его изувеченных глазниц. Талья Йоффе вспомнила фамилию ученого, работавшего над этими бумагами, – Дэйвид Лейбович. По крайней мере, Ривкес считал его ученым. Но фамилия эта действительно была знакома. Вот только…

Талья Йоффе нахмурилась, подняла архив, уверенная, что уже слышала эту фамилию прежде. И ее обладатель не был ученым – всего лишь подопытный. Руфь Лейбович. А Дэйвид… Талье Йоффе потребовалось чуть меньше четверти часа, чтобы выяснить, кем в действительности был Дэйвид Лейбович, но вот его записи… Она бегло просмотрела их. Страницы пронумерованы. В формулах подпространства есть некий хаотичный порядок. Талья Йоффе видела нечто подобное в кабинете Оза Литвака. «Может быть, Дэйвид Лейбович торговал какими-то незаконными разработками? – подумала она. – Но почему тогда сгорел имплантат Ривкеса? Может быть, тек-инженеры тайно работают над тем, чтобы отключить законникам вживленные в головы имплантаты? Или же тек-инженеры разрабатывают свой собственный проект «Амок?»

– Ты должен посмотреть эти бумаги и объяснить мне, что это, – сказала Талья Йоффе, встретившись с доктором Озом Литваком. Он поднял на нее глаза, но не прикоснулся к бумагам, которые она положила на его стол. – Это важно, – сказала Талья.

Оз Литвак слушал ее рассказ внимательно, терпеливо. Затем так же терпеливо изучал бумаги.

– Никогда не видел ничего подобного, – сказал он. – Ты уверена, что это написал свихнувшийся журналист?

– Сейчас его везут в психиатрическую клинику. Можешь встретиться с ним, если хочешь.

– Отправь к нему пару агентов.

– Уже отправила.

– И что он сказал им об этих записях?

– Сказал, что увидел их в могиле?

– В могиле?

– Такой был у него сон.

– За одну ночь столько не напишешь.

– У него было много снов.

– А имплантаты? У него есть в голове имплантаты?

– А у кого их сейчас нет?

– У меня нет. И у тебя, кажется, не было, если конечно, ты не решилась сделать глупость и загрузить в себя воспоминания дочери.

– Если бы не нужно было эксгумировать ее тело, то, возможно, загрузила бы.

Они обменялись еще парой колкостей, затем снова вернулись к обсуждению бумаг Дэйвида Лейбовича.

В эту ночь Оз Литвак так и не смог заснуть. Он не воспринимал все эти корявые формулы всерьез, но они уже проникли в его голову, кружили перед глазами. Тайна: яркая, искрящаяся, которая манит и очаровывает. Шепчет, зовет, умоляет прикоснуться к ней. Желанная тайна, пленительная.

– Только не говори, что решил оживить проект Лейбовича, – сказала Талья Йоффе на следующее утро, разбуженная суетой строительных работ возле генератора подпространства.

Она встретилась взглядом с Озом Литваком. Глаза его горели, на лбу блестела испарина, которую он то и дело промокал носовым платком. Пара инженеров копошилась вокруг нового генератора подпространства, построенного в соответствии с формулами, созданными Дэйвидом Лейбовичем. Талья Йоффе наблюдала за кипящей работой больше часа, стараясь держаться в стороне, затем подошла к Озу Литваку, спросила, все ли с ним в порядке.

– Лучше не бывает, – сказал он возбужденно.

Талья Йоффе осторожно подняла руку и потрогала его лоб. Он был холодным, словно лед. Тайна, которая свела с ума Захарию Ривкеса, пробралась и в голову Оза Литвака.

– Ты точно не устанавливал себе никаких имплантатов? – тревожно спросила Талья Йоффе любовника и коллегу. – Потому что если устанавливал… – она вспомнила сгоревший, изжаренный мозг Захарии Ривкеса. – Не знаю, как все эти рукописи влияют на нас, но, если у тебя в голове есть имплантаты, ты должен все остановить. Ни одна тайна не стоит того, чтобы лишиться ради нее жизни.

– Тайна? – оживился Литвак.

Да, ему определенно нравилось думать о том, что он сейчас делает, как о тайне. В паре шагов от него ошибка инженеров вызвала замыкание нового генератора, выбив сноп искр. Вздрогнули все, кроме Литвака. Талья Йоффе видела, как сноп искр отразился в его горящих безумием глазах.