Дети лагерей смерти. Рожденные выжить - читать онлайн книгу. Автор: Венди Хоулден cтр.№ 48

Она тужилась и сжимала руку своей сестры Балы, а схватки изгибали ее тело. Надзирательница позвала на помощь, и кто-то нашел чешского врача Эдиту Маутернову, которая незадолго до того во Фрайберге принимала роды у Приски. Охранница держала фонарь, чтобы врач могла видеть, когда появится голова ребенка. Новость быстро разлетелась по поезду, а эсэсовцы вылезли из-под вагонов, чтобы сделать ставки. Рахель негодовала: «Можете представить, каково было лежать в вагоне с углем и рожать, когда на тебя смотрят все эти женщины?»

Несколько долгих часов она, промокшая и освещаемая вспышками залпов зенитных установок, корчилась на полу от болезненных спазмов. Поздно ночью, или уже под утро, Рахель закричала от боли в последний раз и родила крохотное существо. Ребенок был крохотным и мало напоминал человека. Кто-то сказал матери, что это мальчик. «Еще один еврей для фюрера!» – засмеялся в толпе офицер.

Лежа по ночам на своей койке во Фрайберге, Рахель размышляла о растущей внутри нее жизни и решила назвать его Максом (но позже переименовала в Марка). У ребенка было маленькое сморщенное лицо, а все тело испачкано материнской кровью. По весу он едва достигал 1,5 килограммов. У Рахель не осталось сил радоваться. «“Так есть у меня ребенок или нет?” – спрашивала я себя. Никто не мог предугадать, что произойдет дальше». В запущенных условиях открытого вагона не нашлось ничего острого, чтобы отрезать пуповину. Кто-то посоветовал Рахель перекусить ее. В конце концов, один из офицеров протянул врачу нестерильную бритву. «Нашлась и картонная коробка, в которую положили ребенка. Сверху сыпался снег с дождем, поэтому я старалась его оттуда не доставать».

На удивление, как и в случае Приски, у Рахель было немного грудного молока, и ей удалось кормить новорожденного. Девушка еще не знала, что тело недокормленной матери может выделять достаточно молока, насыщенного жиром, для выкармливания ребенка, даже ставя под угрозу здоровье самой женщины. «Я была счастлива, что молока оказалось достаточно», – говорит Рахель. Но нечем было омыть ребенка и почти не во что завернуть, спрятать от холода и влаги.

«Какое сегодня число?» – спрашивала Рахель, намеревавшаяся запомнить этот день, несмотря на то, выживет ребенок или нет. На ее вопрос никто не мог ответить точно, но один из офицеров предложил: «Говори всем, что он родился в один день с Гитлером, 20 апреля, это может спасти ребенку жизнь». Рахель снабдили «дополнительным пайком» хлеба по этому случаю – не потому, что у нее родился ребенок, а потому, что был день рождения фюрера. В мгновение сердечной мягкости один из надзирателей отдал ей старую кофту, чтобы закутать ребенка. Сама девушка все еще была одета в платье с кокеткой, выданное ей в Аушвице. За семь месяцев постоянного ношения оно обветшало и порвалось, и теперь девушка тряслась от холода. Когда кончились роды, кто-то поднес ей пальто и накрыл плечи.

Оправившись от шока, Рахель попросила найти остальных двух ее сестер, и надзиратель отправился на поиски, выкрикивая имена Салы и Эстер. Девушки находились в нескольких вагонах от Рахель, но, услышав свои имена, побоялись ответить. В итоге они все же откликнулись, на что офицер сообщил: «У вашей сестры родился сын».

«Мы можем ее увидеть?» – ошарашенно спросили они. И еще больше удивились, когда последовал положительный ответ. Выбравшись из вагона впервые за несколько дней, они шатаясь проследовали к вагону, в котором родился их племянник, и обнаружили сестру в удручающем состоянии. «Она съежилась в углу под пальто. Неприятная картина», – говорит Сала. Вагон отвратительно пах, вокруг лежали мертвые. «Она была слаба, а ребенок, мы были уверены, не выживет, поэтому не могли порадоваться за сестру. Нас отвели обратно в наш вагон. Мы долго плакали, решив, что видели их в последний раз».

Поезд тронулся вновь и на полной скорости проследовал через разрушенный Хомутов по направлению к Жатецу. Наступил их 8-й день в пути, они снова остановились и долго ждали. «Время от времени люди бросали нам в вагоны хлеб, это было очень трогательно», – вспоминает Анка. Чаще всего сторож, находившийся с ними, успевал выхватить хлеб и отказывался делиться, но иногда на долю узников выпадали куски, которые нужно было быстро съесть. Анке, отяжелевшей за счет большого живота, хлеб ни разу не достался. Она полулежала в вагоне и, как она позже выразилась, «всем своим видом олицетворяла голод». Одна из заключенных, которой удалось выглянуть из вагона, сказала, что повсюду снаружи развеваются нацистские флаги. «Сегодня день рождения Гитлера», – объяснил надзиратель.

«Значит и у меня сегодня день рождения», – слабо пролепетала Анка, а окружавшие пытались ее развеселить тем, что, значит, флаги вывесили в честь нее. Силясь вспомнить, какой сейчас год, она пришла к выводу, что наступил 1945-й, а значит ей исполнилось 28 лет. Услышав о ее дне рождения, надсмотрщик протянул ей кусок хлеба. Она приняла его как чудо, небесную манну, ведь на протяжении долгого времени ей практически нечего было есть. Она прижала к себе этот кусок и, казалось, не была еще никогда так рада тому, что 20 апреля 1917 года родилась у Станислава и Иды Каудер в Тржебеховице-под-Оребем, в один день с фюрером.

Над поездом то и дело пролетали союзные самолеты, избегая зенитного огня, а женщины тем временем по солнцу определили, что поезд движется на юг к пограничному городу Пльзень в оккупированной Судетской области. Пльзень известен своими пивоварнями Pilsner, но женщины не знали, что город также избран нацистами для конструирования танков серии «Panzer» на заводах Skoda. С обеих сторон к городу подступали русские и американцы, железнодорожные пути бомбили для прекращения производства и мобилизации танков, гаубиц и противотанковых орудий. Американцы решили провести кампанию по полному уничтожению производства, чтобы один из самых больших заводов рейха не попал в руки Советского Союза. На операцию, намеченную на 25 апреля 1945 года, было выделено более 300 бомбардировщиков B-17 «Летающая крепость» и 200 бойцов Восьмой воздушной армии. Эта операция станет заключительной в военной кампании.

В подъезжавшем к городу поезде находились малыш Макс Фридман с тощей матерью Рахель, Приска, пытавшаяся накормить грудью бледную Хану, и Анка, горячо молившаяся о том, чтобы не родить в ближайшее время.

В субботу 21 апреля генерал Эйзенхауэр объявил о надвигающейся атаке на Пльзень, и поезд вынужден был тронуться в направлении, по которому не проезжал еще ни один заключенный. Под проливным дождем поезд тяжело проследовал в город Горни-Бржиза (переименованный нацистами в Обер Биркен), где живой груз перешел в юрисдикцию городского старшины Антонина Павличека.

Седовласый отец двух детей, заведовавший станцией с 1930 года, Павличек гордился тем, что всегда точен как часы, и исправно исполнял все обязанности перед станцией и 3 000 жителей города. Он был известен своими педантичными записями в станционном журнале. Под началом Павличека служили несколько человек, а горожане ценили его за ответственность и твердый характер.

Горни-Бржиза, где единственным на весь город производством был каолиновый завод, почти не пострадал во время боевых действий. Пятерых евреев, которые там проживали, отправили в концентрационные лагеря в самом начале немецкой оккупации, у местных подростков были претензии к членам гитлерюгенда, но жизнь города по большому счету не изменилась с приходом нацистского правления. Западная богемская фабрика каолина и шамота, основанная в 1899 году, оставалась под руководством чехов. В год они добывали до 40 000 тонн каолина и производили 22 000 тонн керамических изделий, шамота и кварца, в основном на экспорт. На производстве работали партизаны, которые привлекли нежелательное внимание нацистов из Пльзеня (после чего агитаторы навсегда исчезли), но помимо этих событий жизнь протекала, как и в довоенное время.