13 способов ненавидеть - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гармаш-Роффе cтр.№ 60

Он действительно хотел, чтобы Алексей его нашел. Он загадал кучу загадок, но в надежде, что детектив их разгадает!

И Алексей разгадал. И снова получил "воздушный поцелуй": Дикович Борис Николаевич.

Борис Николаевич Дикович.

БНД.

Бе-Не-Дикт...

Оставалась лишь малая малость: понять, где он прячет Александру. Выспрашивать домашний адрес Диковича было рискованным. Серега вряд ли знает, а если начнет интересоваться, то тем самым сильно его насторожит. Этот человек умел подслушивать...

Стало быть, слежка. Алексей в лицо его не знал, но зато вот где пригодится Машин набросок! Он посмотрел на часы: рабочий день еще не закончился. Хотя на Петровке рабочий день, мягко говоря, ненормированный, и предсказать, в какое время и где окажется начальник отдела по борьбе с похищениями, не представлялось возможным даже для него лично. Но тем более следовало поторопиться!

Он уже было завел мотор своей "Нивы", как призадумался. Зачем понадобилась Диковичу эта странная игра с ним, он до сих пор не понимал. По службе они никогда не пересекались: он появился на Петровке, 38 уже тогда, когда Кис покинул ее стены. Так что Кис не мог ему ничем насолить, даже нечаянно. В то же время предположение, что начальник отдела по борьбе с похищениями людей мог оказаться сам маньяком, – это ни в какие ворота не лезло. И зачем ему, в таком раскладе, понадобилось грабить Алексея и похищать Александру, угрожая ее убить?

С другой стороны, он это сделал, как ни крути. И неважно сейчас, по каким причинам и с какой целью. Важно лишь то, что противник у него хитрый и опасный. Которому превосходно известны все сыщицкие уловки... И он слишком много знал о детективе. Не исключено, что включая и марку его машины!

Алексей выбрался из "Нивы", вышел на проезжую часть и стопанул левака. Приехав на Петровку, встал на значительном расстоянии от входа и настроил бинокль. Так-то оно лучше будет...

Ему повезло. Не прошло и часа, как он засек Диковича. Тот садился в машину, в скромный и мощный "Вольво" последней модели. Алексей следовать за ним не стал – опасно. Он просто запомнил номера и вернулся к себе домой, на Смоленку. У него имелись хорошие связи в ГИББД, и вскорости он записывал под диктовку адрес владельца "Вольво" последней модели с такими-то номерами...

Разумеется, это был адрес его московской квартиры. Вероятность, что именно в ней он держит Сашу, была невысока. Скорее всего, он ее прячет на даче... Хорошо еще, если на своей, а то вдруг на чужой...

Но что-то ему подсказывало, что на своей. Маньяк комфортно ощущает себя только в своем личном пространстве. И болезненно воспринимает чужое. А Дикович если и не маньяк, то явно с большим приветом...

Как бы то ни было, придется за ним следить. И, кажется, пора вызывать Игоря из отпуска и высвистывать Ваньку от его девушки.

К этому занятию Алексей и приступил, не теряя времени. У обоих парней были свои машины, а у Ваньки еще и мотоцикл. Это давало возможность маневра в слежке.

Оставалось четыре дня плюс сегодняшний вечер...

Бенедикт приехал вечером в понедельник, как и предупреждал. С порога громко объявил о своем появлении – опасался, видимо, застать снова Александру раздетой...

За время его отсутствия она крутила в уме так и сяк случившееся, но толком понять ничего не смогла. Тем не менее, хоть и на уровне ощущений, она все же сделала некоторые выводы. Во-первых, стало ясно, что Бенедикт, маньяк или нет, не так уж важно, но он способен, хоть и с большим трудом, себя контролировать.

Ее "во-вторых" было менее внятным: спасибо он ей сказал, похоже, за то, что она вышла из своей комнаты. Точнее, за то, что не побоялась. А еще точнее, за то, что поверила ему. Но это выводило за собой и неожиданное "в-третьих": значит, ему не безразлично мнение о нем другого человека...

Сначала она удивилась этой мысли, но потом, отбросив киношные страсти про маньяков, припомнила реальные дела, о которых когда-то слышала. Подробности и имена уже выветрились из памяти, но были случаи, когда маньяки имели превосходную репутацию, занимались какой-то общественной деятельностью, – следовательно, не так уж это необычно... Им, как и всем нормальным людям, требовалось уважение и признание. Им хотелось быть "хорошими" в самом обычном, общепринятом смысле этого слова...

Более того, припомнила она историю про некоего учителя, чуть ли не заслуженного педагога, насиловавшего и убивавшего мальчиков... Когда его разоблачили, он покончил с собой. И оставил предсмертную записку, в которой написал, что он чудовище... И просил прощения у всех своих жертв... Стало быть, он понимал, что делает. Понимал в обычных человеческих категориях добра и зла, которые ему не были чужды...

В свете всех этих воспоминаний и собственных ощущений Александра сделала для себя вывод: Бенедикт действительно болен, но он знает об этом. И сейчас он старается совладать со своей болезнью. По крайней мере, до тех пор, пока Алеша не найдет его и не остановит.

Выстроив эту цепочку заключений, Александра испытала огромное облегчение. Бенедикт намерен сдержать слово: он не тронет ее до прихода Алеши. Что будет, если Алеша не сумеет вычислить его в срок... Об этом думать не хотелось.

Но к ее ощущениям примешивалось и другое...

Сочувствие.

Да, как ни странно, она сочувствовала Бенедикту. Может, это "стокгольмский синдром"? Но она не могла не быть ему благодарна за то, что он боролся с демонами... За то, что победил их в жестоком бою, пощадив ее, Александру... Она видела, как это было ему нелегко... И Александра не могла не уважать такую силу воли. В ее критериях добра и зла человек, сражающийся со злом в самом себе, был достоин высшей оценки. М-да, вот так-то...

Разумеется, она отдавала себе отчет, что ее сочувствие очень зыбко: напади Бенедикт на нее снова, от него, сочувствия, не останется и следа! Но пока что она была под впечатлением выигранной им битвы с демонами, в которой приз достался на самом деле ей... И той горечи, того страдания, которое оставил в ней этот человек... Его страдание самым естественным образом вызывало в ней сострадание. В конце концов, она женщина... "Она его за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним"...

Передумав и перечувствовав все эти "мыслеощущения", Александра решила взять инициативу в свои руки. Она не питала особых иллюзий на предмет того, что сможет помочь Бенедикту, – помочь ему, наверное, смогут только психиатры, и то не факт... Но ей хотелось высказать ему свое одобрение, поддержку, что-то в этом роде. Она чувствовала, что для него это важно, иначе бы он не сказал ей тогда "спасибо"... И потому она решила завести с ним откровенный разговор, когда он появится. Даже придумала начало: "В вашей книге о маньяках много говорится о любви как о желании признания в глазах Другого. А мне кажется важным признание в собственных глазах, в системе своих личностных координат и ценностей... Как вы думаете?"