То ли свет, то ли тьма - читать онлайн книгу. Автор: Рустем Юнусов cтр.№ 52

Третьим вопросом в билете у Гали – диагностические симптомы при болезни Бехтерева.

Что такое болезнь Бехтерева, для него – темный лес.

– Вы свободны, – говорю я студенту. Он, не взглянув на нас, уходит.

Мы молчим. Мне и профессору перед «больной» стыдно. Но мы не виноваты в том, что такие студенты поступают в наш университет, а потом их тянут за уши, проталкивая с курса на курс.

– Вы что студенту поставили? – спросил меня тихо профессор.

– По нулям. На меня заместитель декана обижается, что я необъективно оцениваю студентов. А что я должен таким вот студентам ставить?

– Надо же! При гипертоническом кризе – он не назвал ни одного препарата! – в сердцах произнес профессор.

– Мне кажется, он похож на наркомана, – сказала «больная», помолчала, а затем продолжила: – Мне кажется, если бы я, далекий от медицины человек, сдавала бы сейчас экзамен, то сдала бы не хуже многих студентов. Очень много в билетах самых простых вопросов: как определить отечность? Да каждая домохозяйка знает, что для этого нужно надавить пальцем на голень. При отечности останется ямка. Как определить тургор кожи? Для этого нужно собрать кожу в складку. Подобные вопросы почти в каждом билете.

– Он не один у нас такой. С прошлого года у нас есть еще Халиков, Гатауллин, Гайнутдинова, и все они госэкзамен сдадут, – сказал я, ни к кому не обращаясь.

Мы принимали без перерыва экзамен три часа и утомились. Одно дело принимать экзамен у отличников, когда между студентом и экзаменатором взаимопонимание, и совсем другое – у троечников и двоечников, когда экзаменатора захлестывают отрицательные эмоции, а между студентом и преподавателем противостояние.

– Пора бы и сделать перерыв от этой неблагодарной работы, – высказал мнение профессор.

Мы вышли в вестибюль, где сидели профессора, члены государственной экзаменационной комиссии. Находясь в благодушном настроении, они вели между собой приятный, ни к чему не обязывающий разговор, испытывая от общения удовольствие.

Профессор Файзуллин остановился перед ними, отер платочком лоб и сказал, словно его кто-то дернул за язык:

– Приняли сейчас около дюжины студентов и должен сказать: впечатление тягостное.

– Семья не без урода, – заметил с улыбкой на губах заведующий кафедрой истории России.

– У большинства студентов в голове каша и, главное, низкий уровень интеллекта. Задашь вопрос не по билету, и это сразу ставит многих студентов в тупик. Спрашиваешь, к примеру: вследствие чего у больного на одной руке артериальное давление значительно ниже, чем на другой, и не могут сообразить, вследствие каких причин это может быть. Только один студент сказал об облитерации сосуда атеросклеротической бляшкой. На выживаемость знаний я нескольких студентов спросил о малом и большом круге кровообращения, и все запутались. А ведь эти вопросы им преподают с первого курса, начиная с анатомии.

– Единственное утешение в том, что часть слабых студентов не будут заниматься врачебной деятельностью, – сказал профессор-рентгенолог.

– Но дело-то в том, что плохо отвечают не единичные студенты, – произнес упавшим голосом профессор Файзуллин.

– Какие педагоги, такие и ученики, – с легкой иронической улыбкой на губах заметил заведующий кафедрой истории России, бросая камешек в огород клиницистов. – Помню, еще лет десять назад была у нас одна блатная, но проблемная студентка, которой нужно было поставить положительную оценку. Я декану про нее говорю: она на экзамене хоть бы слово сказала – молчит как рыба, а он мне на полном серьезе: а вы за нее по билету тоже ничего не рассказали!

В течение дня мне сдали экзамен по практическим навыкам, как и вчера, восемнадцать студентов; из них четверо получили двойки, троим мы поставили пятерки. Низкие оценки были и у других экзаменаторов. Все говорили, что сегодня сдавали экзамен слабые группы.

– Ну как ваши успехи? – спросил я Марину, которая принимала практические навыки вместо Салавата Зарифовича в соседнем кабинете.

– Вы знаете, я одному студенту чуть не поставила двойку, – с гордостью, словно совершила подвиг, ответила она. Впрочем, ее можно было понять – она еще ни разу в жизни не принимала у студентов экзамен и все двоечники: Халиков, Гатауллин, Гайнутдинова и другие, подобные им, прошли через нее. Видимо, шеф, определяя ее в экзаменаторы, на это и рассчитывал.

Когда же сложили баллы, набранные студентами по терапии, хирургии, акушерству с гинекологией и реанимации, то выяснилось, что четверо студентов не дотянули до тройки.

Как быть? И вновь заведующий кафедрой практических навыков побежал на второй этаж к проректору по учебной работе. Он пришел от него через четверть часа и сообщил:

– Экзаменаторы могут быть свободны, а членам ГЭК просьба задержаться. Сейчас из клиники подъедет заместитель декана, и будут выставлены окончательные оценки.

О чем говорили профессора с заместителем декана, знают только они, но всем студентам практические навыки зачли и всех допустили к сдаче экзамена по теоретической части.

На третий день на экзамене по практическим навыкам трое студентов получили двойки, на четвертый – опять же несколько студентов набрали менее семидесяти процентов баллов. Кроме того, в последний день экзаменов был установлен своеобразный «рекорд» – один студент набрал у четырех экзаменаторов всего лишь девять баллов.

Много студентов получили тройки. Это притом, что у нас, по тому, как мы лояльно принимаем экзамен, тройка – сродни двойке.

В последний день экзаменов заведующий кафедрой практических навыков всем сообщил:

– Просьба не расходиться, подъедет из клиники заместитель декана. У него ведомости результатов экзамена у постели больного. Состоится обсуждение.

Заместитель декана себя долго ждать не заставил. Он спешно вошел в вестибюль, неся в левой руке желтый портфель с документами, и стал здороваться со всеми мужчинами за руку, что же до женщин, то кого-то он приветствовал кивком головы, кого-то одарил искусственной, слащавой улыбкой.

Он уже знал, созвонившись по телефону с заведующим кафедрой практических навыков, что опять несколько студентов получили двойки. По выражению его лица, по суетливости движений было видно, что он расстроен.

– В этом году все как-то сразу пошло не с той ноги, – сказал он, когда все расселись. – То в первый день экзаменов в клинике на кафедре госпитальной терапии с утра не могли открыть учебную комнату – пришлось вызывать слесаря, да и у нас на хирургии, раньше за все отвечала Зухра Ибрагимовна, а в этом году она принимает экзамен здесь, в клинике народу на кафедре много, а спросить не с кого.

– Кто воз везет, на того и валят, – подала реплику Зухра Ибрагимовна.

– Ну ладно, это все так, – сказал заместитель декана, не обращая на реплику внимания, и достал из портфеля бумаги. – А вообще-то я хочу сказать: в этом году студенты и в клинике на больных сдавали практические навыки хуже, чем в предыдущие годы. Студент же Дзакаев своим ответом вообще всех удивил. Ему показывают на рентгенологическом снимке контрастированную вену нижней конечности. Он долго думал, что это такое, а затем выдал: аскарида! Откуда такие ассоциации – никто понять не может.