Эверест. Смертельное восхождение - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Букреев, Г. Вестон ДеВолт cтр.№ 68

Первыми шли Башкиров и Мизирин, за ними я с Иваном, последними – Асмуджино и Виноградский. Гребень выглядел иначе, чем в прошлом году: выпало много снега, склон стал круче. Иван шел очень медленно, один раз он упал, едва успев задержаться на старых перильных веревках. Я стал объяснять ему, как правильно держать ледоруб на таком склоне. И тут я вдруг понял, что объясняю это человеку, который впервые увидел снег полгода назад. Первоначально нами планировался подъем по полностью подготовленному маршруту, с хорошими новыми веревками. Ледоруб тогда бы не особенно пригодился. Теперь же мне приходилось прямо на гребне проводить снежно-ледовые занятия с этим смелым и целеустремленным парнем. Маниакальное упорство индонезийцев так и осталось для меня загадкой. Я спортсмен, но я никогда не считал, что ради восхождения стоит жертвовать жизнью. А эти юные солдаты были прямо противоположного мнения. Для них вершина значила больше, чем жизнь.

Я полностью сконцентрировался на помощи Ивану, и так мы добрались до основания ступени Хиллари. Там я увидел мертвого человека [84] . Он лежал, запутавшись в свисавших со ступени веревках. Его кошки стояли так, будто он собирался идти вверх, чтобы преодолеть этот последний технический участок на пути к вершине. Опознать его я не сумел. Окружающие условия были весьма суровы, и с точностью я могу сказать лишь, что на нем была голубая куртка. Ни я, ни остальные участники, к сожалению, не смогли уделить ему внимание. Об этом я говорю с искренним сожалением, поскольку долг всех живущих – оказывать последние почести погибшим. Но я отвечал за трех индонезийцев, в которых едва теплилась жизнь. Шансов на успех у нас оставалось немного.

Я преодолел ступень Хиллари, за мной поднимались Иван и Асмуджино. Я переговорил с Башкировым, – пора было решать, не стоит ли отправить всех индонезийцев, кроме Мизирина, вниз. Апа и Дава уже ушли к вершине. К нам поднялся Виноградский. Он пытался заставить Ивана идти назад, но тот все лез по ступени Хиллари. Никто не хотел признать своего поражения. Я очень боялся, что индонезийцы исчерпают все свои силы на подъеме. Дойти до вершины – это одно, а вот спуститься вниз – совсем другое. Я понимал, что обратно им придется идти самим.

Очень медленно мы прошли еще немного и остановились в ста метрах от вершины. Там я посоветовал Ивану и Асмуджино вернуться. Они отказались.

Мы продолжили подъем. Я шел первым и в тридцати метрах от вершины встретил наших шерпов, Апу и Даву. Я сообщил им, что состояние Асмуджино и Ивана все ухудшалось, – теперь уже они оба шли как зомби. Мне хотелось повернуть их прежде, чем они потеряют способность передвигаться самостоятельно. Я понимал, что нам, скорее всего, предстояла ночевка в пятом лагере. Надо было как можно быстрее начинать спускаться. Было уже три часа дня, слишком поздно. Погода была спокойной, но вдалеке я заметил тонкую дымку облаков, окутывавших склоны. Индонезийцы шли так: сначала тяжко ступали одной ногой, потом с минуту отдыхали и лишь затем делали следующий шаг. В таком темпе до вершины было идти не меньше получаса. Я взошел на вершину, в тридцати метрах от меня поднимались Башкиров и Мизирин. На моих глазах обессиленный Мизирин свалился в снег. Неожиданно мимо него прошел Асмуджино и медленно, но верно направился к вершине. Дойдя до украшенного вымпелами треножника – «официальной» наивысшей точке земли, – он надел вместо альпинистской шапки военный берет и водрузил флаг родной страны… Я был поражен.

Решимость этого человека принесла успех всей индонезийской экспедиции. Все, дело было сделано, настала пора как можно быстрее спускаться отсюда.

Еще раз я оценил свое состояние. Я чувствовал себя неплохо, силы на спуск у меня еще оставались. Башкиров и Виноградский тоже были в норме. Мы втроем сохраняли способность трезво оценивать ситуацию и могли принимать обдуманные решения. Индонезийцы шли на автопилоте. В любой момент могло произойти непоправимое.

Я сфотографировал Асмуджино на вершине. Было уже полчетвертого – очень поздно. Башкиров поднялся на вершину, вслед за ним возвратился Апа, уже здесь побывавший. Его я немедленно отправил вниз для установки палатки в пятом лагере. Виноградскому оставалось несколько метров до вершины, когда я велел всем спускаться. Он развернулся и пошел назад, туда, где в восьмидесяти метрах от вершины находился Иван. Я подошел к Мизирину, который упал в тридцати метрах от заветной цели. Опустившись на колени, я сказал ему, что он покорил вершину. К моему удивлению, Мизирин встал и, собравшись с силами, начал спуск. Виноградского с Иваном мы нагнали в ста метрах ниже вершины. Не спорю, обидно было поворачивать их назад, когда они почти уже дошли, но на этот раз я был настроен решительно. Каждая минута была на вес золота. Нам непременно было нужно успеть в пятый лагерь засветло, иначе шансов на благополучный исход оставалось мало.

Вниз мы шли мучительно медленно и на Южную вершину добрались только к пяти часам вечера. Спуск шел по старым перилам, которые для нас выкопал и связал Апа. Я шел последним. На Южной вершине нас ждал Апа. По пути Мизирин несколько раз падал, с трудом поднимался и, пошатываясь, брел дальше. Иван шел на кислороде Виноградского. Отстегнувшись от перил при перестежке, он сорвался, и если бы не схвативший его Виноградский, пролетел бы больше сотни метров вниз. Асмуджино шел хорошо и спускался вместе с шерпами. Наступили сумерки, и я пошел первым, освещая путь своим налобным фонарем. В половине восьмого вечера я с индонезийцами вышел к пятому лагерю. Башкиров и Виноградский подоспели часом позже. На этот момент кислородом пользовались только индонезийцы. Сняв с участников кошки, я помог им забраться в палатку. В каркасе не хватало двух секций стоек, так что наше жилище больше напоминало мешок. В палатке обнаружились следующие предметы: горелка, газ, кастрюльки и два баллона кислорода. Это было не совсем то, чего я ожидал от резервного лагеря. Мы вшестером набились в палатку. Заметно похолодало, и мы были рады, что у нас есть где спрятаться. Слава Богу, что не было ветра! На этот раз Эверест оказался снисходителен к нам. Апа хотел спуститься вместе с Давой. Я их отпустил, велев завтра утром связаться со мной по рации.

И началось. Дипломатичный Башкиров впоследствии назвал это «драматическими событиями той ночи». Евгению Виноградскому выдался еще один случай показать, на что он способен. Едва спустившись с Эвереста, он сразу принялся кипятить для нас воду и продолжал делать это всю ночь. Мы с Башкировым попеременно подключали индонезийцев к кислороду, стараясь расходовать его как можно экономнее. Когда кто-то из индонезийцев слишком долго оставался без живительного газа, он начинал кричать или молиться. Подменяя друг друга, мы провели в таком режиме всю ночь [85] . Одному тут было не справиться.