Активист. Теодор Бун расследует - читать онлайн книгу. Автор: Джон Гришэм cтр.№ 42

Зал взорвался аплодисментами и одобрительными криками — сотни противников проекта наконец обрели голос. Все кричали и хлопали с такой силой, что члены комитета были поражены. Мистер Стэк поднял руку и подождал, пока стихнет шум.

— Уважаемые зрители, держитесь в рамках, пожалуйста, иначе нам придется очистить зал.

Умудренный многолетним опытом, Стэк держался с аудиторией очень корректно.

Зрители медленно успокаивались, но недовольство могло выплеснуться в любой момент. Заскучавшие было взрослые уже не испытывали скуки. Сонные дети проснулись. Все слушали, как Райан пункт за пунктом критиковал проект.

Каждое слово было логичным и оправданным — по крайней мере, так казалось Тео, захваченному речью. Райан был компетентным и хладнокровным, а с бородкой и длинными волосами еще и самым крутым из ораторов. Перед входом стоял человек, которого не интересовали залы суда: он боролся за спасение природы. Тео никогда не думал заняться чем-то подобным, но сейчас ему хотелось походить на Себастиана Райана: он немного завидовал юристу, которому сейчас безраздельно принадлежало внимание зала.

Однако не на всех речь Райана произвела подобное впечатление. Лукас Граймс и другой член комитета, Бадди Класко, принялись засыпать Райана вопросами. Все знали, что Граймс поддерживает проект, и вскоре стало очевидно, что и Класко тоже. Добавить к ним Стэка, самого горячего сторонника нового шоссе, и проект пройдет большинством голосов. Победа.

Через полчаса торговли и препирательств Себастиан начал терять хладнокровие: Граймс и Класко въедливо цеплялись к каждой мелочи. Мистер Джеррони пытался помочь Себастиану, и временами казалось, будто члены комиссии пикируются между собой. На глупые вопросы и замечания зал реагировал неодобрительным гулом, стонами и даже презрительными «у-у-у!».

Себастиан находился на трибуне уже около часа, когда атмосфера вдруг изменилась: во время возникшей паузы в дискуссии в центр зала вышел крупный грубоватый человек лет сорока и крикнул:

— Эй, вы там, вы что, боитесь голосовать?

Резкий голос прорезал сгустившееся напряжение и эхом пронесся над аудиторией. Зал разразился одобрительными воплями. Задние ряды начали скандировать:

— Голосуйте! Голосуйте!

Это слово пронеслось, словно пожар, охватив всех присутствующих, и сотни людей повскакивали на ноги, повторяя во весь голос:

— Голосуйте! Голосуйте!

Тео кричал вместе со всеми, от души наслаждаясь происходящим.

Себастиан предусмотрительно присел, выжидая, пока зал успокоится. Председатель Стэк предусмотрительно дал толпе прокричаться. Через минуту, когда в окнах уже дребезжали стекла, он поднял руку и сказал:

— Благодарю вас. Будьте добры. Да, спасибо. Садитесь, прошу вас.

Скандирование стихло. Приглушенно ворча, зрители нехотя присаживались — те, кому достались сидячие места. Тео и десятки других простояли на ногах уже почти три часа.

Мистер Стэк сказал:

— Пожалуйста, дальше без эксцессов. Регламент предписывает нам проголосовать сегодня, поэтому проявите терпение.

В аудитории установилась почти полная тишина. Мистер Стэк взял лист бумаги, нахмурился и произнес:

— Согласно списку, высказаться хочет девяносто один человек.

Многие ахнули. На часах было пять минут двенадцатого.

Стэк продолжил:

— Обычно, когда у нас столько желающих, мы ограничиваем выступления до трех минут. Девяносто один умножить на три — это двести семьдесят минут, то есть еще четыре с половиной часа. Не знаю, кто столько высидит.

Мистер Граймс перебил:

— Мы ведь можем при желании менять регламент?

— Да, у нас есть такие полномочия.

— Ну так давайте ограничим число выступающих.

Это снова вызвало спор среди членов комитета, и они битых десять минут препирались, как лучше сэкономить время. Наконец Сэм Макгрей, самый почтенный из них, к тому же который говорил меньше всех, предложил заслушать пятерых ораторов, дав им по пять минут. Это гарантировало, что к полуночи собрание удастся закончить, позволив выслушать достаточно мнений. Макгрей озвучил то, что понимали все: ораторы будут повторять друг друга. Комитет согласился, и регламент тут же изменили. Стэк настаивал, чтобы те, кто будет выступать, посовещались с друзьями и родственниками и решили, кто что скажет. Это вызвало хаос в зале и съело еще несколько драгоценных минут.

Первый оратор вышел к кафедре почти в половине двенадцатого: это был хорошо одетый бизнесмен, очень ждавший новое шоссе. Он не сказал ничего нового: на Бэттл-стрит жуткие пробки, Семьдесят пятое шоссе необходимо дублировать за счет объездного, от этого зависит экономическое развитие округа и так далее. Потом отец Харди выступил от лица всех землевладельцев, чьи земли лежали на пути будущего шоссе, и подробно рассказал о злоупотреблении правом принудительного отчуждения собственности. Будучи священником, Квинн привык вещать с амвона, и его речь произвела эффект. Местный предприниматель, занимающийся монтажом водопроводных систем, высказался за шоссе: дескать, у него восемь бригад на восьми пикапах из-за пробок никуда не успевают.

Тео внимательно слушал, когда подошел Себастиан Райан:

— Тео, сними на минуту маску.

— Что? — спросил Тео, стягивая маску.

Себастиан наклонился к нему и, заметно волнуясь, шепнул:

— Слушай, по-моему, ты должен выступить от имени детей.

Тео растерялся. По спине у него пробежали мурашки. От ужаса он не мог произнести ни слова.

— Твоя речь будет пятой, — продолжал Себастиан, — и когда ты пойдешь к трибуне, мы скажем детям идти за тобой. Пусть комитетчики поерзают под бесхитростными детскими взглядами. Тео, так нужно.

— Я не справлюсь, — выдавил Тео. Во рту у него пересохло.

— Еще как справишься. Ходят слухи, что члены комитета и многие другие хотят посмотреть на ребят, снявших видеоклип. Ты — тот, кто нужен, Тео.

С трудом переставляя ноги, Тео шел по центральному проходу к трибуне и за несколько шагов до стола членов комитета, сидевших с каменными лицами, вдруг понял, что не знает, о чем говорить. Он не готов — у него нет конспекта, ни единой строчки! От страха горло у него сжалось, стало трудно дышать. Тео с трудом подавил желание броситься назад. Слева мелькнуло знакомое лицо — Майор, с гордостью смотревший на воспитанника, улыбнулся и поднял сжатый кулак, словно говоря: «Иди и задай им жару, сынок».

Тео знал, что за ним идет целая толпа, он слышал за собой движение, видел, как с правых и левых рядов встают дети и присоединяются к идущим. Когда он подошел к кафедре, свободное пространство у сцены уже заполнили десятки, а может, и сотни детей в желтых банданах и масках. Малыши из подготовительных классов Джексонской школы и учащиеся постарше из команды активистов сбились в плотную желтую толпу и во все глаза глядели на членов комиссии.