Пламя Магдебурга - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Брандт cтр.№ 96

Рыжебородого не тронули – пинком повалили на землю, откуда он больше не поднимался. Не враг, а ненужная помеха.

Из груди жилистого солдата вырос окровавленный наконечник пики. Солдат тупо посмотрел на темный кусок железа и приоткрыл рот, будто хотел сказать что-то. В следующий миг Маркус обрушил на его темя приклад аркебузы.

Все было кончено. Руки, сжимающие оружие, опустились, погас оловянный блеск в глазах. Никто не разговаривал и не смотрел на соседа. Чернота, в которой они барахтались несколько секунд назад, еще не отпустила их.

Красные, отупелые лица, капающий со лба пот.

Вокруг было тихо. На траве умирал Отто Цандер. У него пошла горлом кровь, и он захлебывался ею, и никто не знал, чем ему можно помочь. Вильгельм Крёнер был мертв, так же как и его противник. До самого конца они не выпускали перемазанные клинки. Наверное, так и умерли, не переставая колоть друг друга. Якоб Крёнер лежал сверху, раскинув руки, обхватив их так, словно оба они были его братьями. Он не был ранен – ни единой царапины, все принял на себя Вилли, – и все равно лежал без движения и без звука, точно заснул.

– Кто еще ранен? – хрипло спросил Маркус.

Никто не ответил.

– Зарядите ружья, – приказал Маркус, еле сдерживая сухой кашель. – И побыстрее. Где Петер?

Ни Петера, ни Чеснока, ни солдата в замшевом колете не было видно.

Эрлих стиснул кулаки.

– Значит, так. Клаус, останешься здесь. Я и Гюнтер будем следить за фургонами. Остальные – разыщите Петера и…

– Да что искать? – пробурчал Райнер. – Вот же они.

Петер и Чеснок показались из-за деревьев. Они улыбались.

– Завалили мы его, – сказал Чеснок, вытирая руки о рубашку.

– Завалили, – подтвердил Штальбе и как-то странно, булькающе засмеялся: – Что твоего хряка. Я, когда за Конрадом побежал…

– После, – оборвал его Маркус. – Дело еще не сделано.

* * *

Дорога была пыльной, пересохшей, как все остальное вокруг. Редкие, затоптанные пучки травы, рваные лопухи на обочине, скрипящие под ногами камешки. На земле возле фургонов остались влажные пятна – словно кто-то плеснул помоями из ведра.

Маркус стоял, закинув ружье на плечо, и смотрел на лежащие перед ним трупы солдат. Петер и Чеснок стащили их в сторону и обыскали; им не впервой, научились все делать быстро и без лишних разговоров. Стянули сапоги, куртки, вывернули карманы – пусто. Жаль, но ничего не поделаешь. Оружие и одежду завернули в мешковину, раздетые тела подхватили и понесли наверх, к яме.

Четверо убитых. Те двое, что еще прятались за фургонами, умерли быстро, на каждого хватило по одной пуле. Глупцы… Зачем отсиживались? Могли ведь убежать. Впрочем, хорошо, что не убежали, никому ничего не расскажут. Никто не узнает – это самое главное.

Осталась только девка – стоит, испуганно жмется. Черт знает, что с ней делать…

– Ты слушай, слушай, – весело говорил Петер, обращаясь к Эриху Грёневальду; вдвоем они тащили по склону мертвого солдата с простреленным горлом. – Я ведь тогда и дух перевести не успел, крест поцеловал. И тут как молнией: где Конрад? Туда, сюда – нет его. И тут слышу: ветки трещат и ругань. Недалеко, там, где осинки растут, помнишь? Я шпагу подхватил и туда. Бегу, ветки по роже хлещут. Смотрю – впереди Конрад и этот, здоровый, перед ним.

– А я уже плюнул на все, – отозвался Чеснок. – Думаю, куда дальше-то бежать? Догонит рано или поздно. К тому же я на днях ногу подвернул… В общем, остановился, подхватил палку с земли…

Петер перебил:

– Я и смотрю: Конрад стоит с этой своей палкой, а тот на него уже примерился – вот-вот пропорет. Тут уж чего думать: я вперед бросился и шпагой рубанул его под колени. Он даже головы повернуть не успел. Ноги подкосились, и тут ему Конрад палкой поперек рожи: раз, два… А уж как он упал на землю, так мы вдвоем за него и принялись. Отделали так, что лица не узнать. Такая злость напала… Видишь, все башмаки кровью извозил. Все-таки сучье племя эти солдаты – разве от них чего хорошего дождешься?! Только портят все…

Маркус устало провел рукой по лицу. О чем они болтают… Там, наверху, остался лежать Вилли. И Цандер. И раненый Шлейс. Господи, почему все случилось именно так?! Двое погибших – надо будет похоронить их как подобает… Нет. Не время думать об этом. Нужно довести до конца начатое. Действовать так: обыскать фургоны и вынести оттуда все. Сами фургоны разломать, по частям оттащить наверх и сжечь. Увести лошадей. Кровь засыпать землей, примять ногами. Не должно быть никаких следов. И быстрее, быстрее, быстрее!

– Маркус! – окликнул его Цинх, высунувшись из первого фургона.

– Ну, что там?

– Да не бог весть, – Цинх развел руками. – Два мешка гороха… Мешок муки… Кусок солонины – большой, фунтов на десять. Еще несколько кругов колбасы – только сдается мне, что она подтухла немного… Из остального – барахло. Посуда, пара одеял…

– Порох и пули есть?

– Пока не нашел.

– Ищи. Ребята помогут все отволочь наверх.

Жалкие им достались трофеи, нечего сказать. Хватит на несколько дней, самое большее – на неделю. И сколько придется ждать, прежде чем им попадется еще один обоз? И кем заменить убитых? Вилли был отличным стрелком, такого поди разыщи…

– С ней-то что делать? – спросил подошедший Грёневальд, указывая на девку.

Маркус повернулся, тоже посмотрел на нее. Прижалась к борту фургона, испуганно оглядывается. Боится заговорить первой. Что ж, надо узнать, кто она и что делала вместе с этими…

Он подошел к ней ближе, спросил:

– Как твое имя?

– Клерхен… Клара… Клара из Дармштадта, – дрожащим голосом ответила девушка.

– Зачем ты шла с ними?

На ее лице появилась жалкая улыбка.

– Так я уже почти год с ними, сударь. Они из полка господина фон Бюрстнера, а я с ними. Я, конечно, в полку не одна была – вместе со мной еще Анна, и Лизбет, и две сестры из Ульма, и еще другие. Сами знаете: солдатам – развлечение, девушкам вроде нас – заработок. Так заведено: в каждом…

Маркус прервал ее:

– Где сейчас этот полк?

– Откуда мне знать, сударь, – развела руками девушка. Лицо у нее было некрасивое, будто измятое. – Не знаю, что произошло. Наверное, Дитрих какой-то приказ нарушил или чем-то еще не угодил господину Кессадо. Тот, по правде сказать, нас, немцев, не очень-то и жалует, больше привечает своих – испанцев, итальянцев или кого там еще. И девушку в палатку к себе позовет, только если та черноволосая и со смуглой кожей… В общем, Дитриху и всем его парням Кессадо велел убираться. А я тогда как раз была с Себастьяном, и он меня уговорил пойти с ними. Сказал, ему со мной весело… Две недели назад мы отправились в путь. Дитрих говорил, что у него приятель служит в одном из бранденбургских гарнизонов: может, подкинет работы. А если повезет – завербуемся к шведам…