Американская империя. С 1492 года до наших дней - читать онлайн книгу. Автор: Говард Зинн cтр.№ 41

Группа дам, по словам некоторых, сотня, а возможно, и более, собрались, прихватив повозку и сундуки, пришли к складу и потребовали ключи, которые он выдать отказался. После этого одна из женщин схватила купца за шею и швырнула в телегу. Не найдя прибежища, он отдал ключи, когда они перевернули повозку и вытряхнули его оттуда; после этого дамы вскрыли склад, сами извлекли оттуда кофе, поместили его в сундуки и уехали… Большая группа мужчин в удивлении молчаливо наблюдала за всем происходящим».

В последние годы женщины-историки отмечают, что вклад представительниц рабочего класса в Американскую революцию по большей части игнорируется в отличие от вклада светских дам, жен лидеров (Долли Мэдисон, Марты Вашингтон, Абигейл Адамс). Маргарет Корбин по прозвищу Грязнуля Кейт, Дебора Сэмпсон Гарнет и Молли Питчер [47] были грубоватыми женщинами из нижних сословий, чьи образы приукрашены историками, сделавшими из них леди. Притом что простые американки участвовали в сражениях в последние годы войны, жили в армейских лагерях, помогали чем могли и воевали, их представляли позднее как шлюх, а Марте Вашингтон в учебниках истории уделялось особое внимание за то, что она посетила своего мужа во время зимовки в Вэлли-Фордж.

Когда же регистрировались феминистские импульсы, то они почти всегда сводились к произведениям привилегированных дам, обладавших достаточным положением, с высоты которого они могли говорить свободнее, имея возможность оставлять после себя записи. Еще до провозглашения Декларации независимости Абигейл Адамс писала своему мужу в марте 1776 г.: «…в новом своде законов, который, я полагаю, вам необходимо принять, я желала бы, чтобы ты помнил о дамах и был к ним более благосклонен, чем твои предшественники. Не отдавай столь неограниченную власть в руки мужей. Помни о том, что все мужчины были бы тиранами, если бы выдалась такая возможность. Если же не уделить особой заботы и внимания дамам, то мы полны решимости устроить мятеж и не будем считать себя связанными соблюдением законов, при принятии коих наши голоса не были услышаны».

Тем не менее Т. Джефферсон подчеркнул смысл своей фразы «все люди созданы равными» заявлением о том, что американские женщины «слишком мудры, для того чтобы морщить лоб от политики». А после обретения независимости право голоса для женщин не было предусмотрено ни в одной из новых конституций штатов, кроме Нью-Джерси, да и там его отменили в 1807 г. В конституции штата Нью-Йорк четко говорилось о лишении женщин избирательных прав – в тексте используется слово «мужчина».

Притом что в середине XVIII в. около 90 % белого мужского населения было грамотным, этот показатель среди женщин составлял лишь 40 %. У представительниц рабочего класса имелось мало способов общения, а средств фиксирования на бумаге своих бунтарских чувств, которые они могли испытывать в своем подчиненном положении, не было вообще. Им приходилось не только с огромными трудностями производить на свет множество детей, но и выполнять работу по дому. Примерно в то же время, когда была принята Декларация независимости, в Филадельфии 4 тыс. женщин и детей работали на дому для местных «рассеянных» мануфактур. Женщины владели также лавками и тавернами, занимались многими ремеслами. Они пекли хлеб, изготовляли оловянную посуду, варили пиво, дубили кожу, вили веревки, плотничали и столярничали, печатали в типографиях, работали гробовщиками, мастерицами по изготовлению корсетов и т. п.

Идеи равноправия женщин витали в воздухе во время и после революции. За женское равноправие выступал Т. Пейн. Вышедший в Англии новаторский труд Мэри Уоллстонкрафт «В защиту прав женщин» был переиздан в США вскоре после Войны за независимость. Автор отвечала английскому консерватору, противнику Французской революции Эдмунду Бёрку, который в своей работе «Размышления о революции во Франции» заявлял, что «женщина – не более чем животное; а животные не относятся к существам высшего порядка». Уоллстонкрафт писала: «Мне хотелось бы убедить женщин стремиться к обретению сил, и душевных, и телесных, убедить их в том, что мягкие фразы, впечатлительность, ранимость чувств и утонченность вкуса почти синонимичны эпитетам слабости, в том, что существа эти, которые могут быть лишь объектами жалости и своеобразной любви… вскоре становятся объектами оскорблений…

Мне хотелось бы показать, что тот, кто обладает похвальными амбициями, будет первым, кто обретет человеческий характер, вне зависимости от своей половой принадлежности».

В период между Войной за независимость и Гражданской войной в американском обществе изменилось многое – происходил рост численности населения, освоение Запада, развитие фабричной системы производства, расширение политических прав белого мужского населения, повышение образовательного уровня для соответствия новым потребностям экономики, – и эти перемены не могли не отразиться на положении женщин. В доиндустриальной Америке практические потребности в женщинах в приграничных районах привели к некой доле равноправия; американки занимались важными делами: издавали газеты, руководили сыромятнями, владели тавернами, занимались работой, требующей квалификации. В некоторых профессиях, например в акушерстве, они обладали монополией. Н. Котт рассказывает нам о старушке по имени Марта Мур Баллард, жившей в 1795 г. на ферме в Мэне, которая «пекла хлеб и варила пиво, делала соления и варенья, пряла и шила, варила мыло и изготавливала маканые свечи» и которая, будучи акушеркой в течение 25 лет, приняла более 1 тыс. младенцев. Поскольку образование зачастую носило домашний характер, женщины играли особую роль в семье.

Происходили сложные, разнонаправленные процессы. Отныне американки были вынуждены покидать дома и участвовать в промышленном производстве, но в то же время на них оказывалось давление, чтобы женщины оставались у домашенго очага, где за ними было намного легче следить. Внешний мир, прорываясь в тесное жилище, порождал страхи и конфликты в среде, где доминировали мужчины, привнося идеологический контроль на место ослабевавшего внутрисемейного: идея «места женщины», пропагандируемая мужчинами, была для многих жительниц США вполне приемлемой.

По мере развития экономики возрастала роль мужчин в ремеслах и торговле, а напористость становилась все больше мужским уделом. Женщинам, возможно именно потому, что все большему их числу приходилось входить в опасный внешний мир, приказывали быть пассивными. В одежде стали развиваться стили – прежде всего для богатых и представительниц среднего класса, – но, как всегда, даже здесь находилось место для унижения бедных, поскольку играл роль вес женской одежды, корсетов и нижних юбок, подчеркивавший отход женщин от деятельного внешнего мира.

Важную роль стала играть выработка идей, с помощью которых через церковь, школу, семью стремились убедить, что женщинам следует сохранять свое прежнее положение в непростые для них времена. Б. Уэлтер в книге «Домотканые убеждения» показывает, каким сильным был «культ истинной женственности» после 1820 г. От женщины ожидалось, что она будет набожной. Мужчина писал в журнале «Лейдиз рипозитори»: «Религия – как раз то, в чем нуждается женщина, поскольку она придает ей достоинства, наилучшим образом отвечающие ее зависимому положению». Миссис Джон Сэндфорд в своей работе «Женщина в обществе и дома» заявляла: «Религия – именно то, что необходимо женщине. Без таковой она всегда будет беспокойной или несчастной».