Американская империя. С 1492 года до наших дней - читать онлайн книгу. Автор: Говард Зинн cтр.№ 204

Согласно опросу, даже лица с более высокими доходами «сейчас не проявляют того оптимизма, который был у них в прошлые годы, что показывает: недовольство переходит от людей с низкими и средними доходами на более высокие уровни благосостояния».

Как отмечала «Нью-Йорк таймс», примерно в то же время, осенью 1975 г., социологи, дававшие показания Комитету Конгресса США, сообщали, что «доверие общественности к правительству и вера в экономическое будущее страны, возможно, находятся на самом низком уровне, с тех пор как этот показатель начали измерять научными методами».

Правительственная статистика давала возможность получить представление о причинах такой ситуации. Из данных Бюро переписи населения США следовало, что с 1974 по 1975 г. количество «официально» бедных американцев (т. е. с доходами ниже 5,5 тыс. долл.) выросло на 10 % и составляло 25,9 млн. человек. Кроме того, уровень безработицы, составлявший в 1974 г. 5,6 %, поднялся до 8,3 % в 1975 г., а количество людей, переставших получать пособие по безработице, возросло с 2 млн. человек в 1974 г. до 4,3 млн. человек в 1975 г.

Однако правительственная статистика в целом недооценивала степень бедности, слишком занижала ее «официальный» уровень и недостаточно учитывала масштаб безработицы. Например, если в течение шести месяцев 1975 г. безработица оставалась в среднем на уровне 16,6 %, а в течение трех месяцев сохранялся уровень 33,2 %, то правительство предоставляло «среднегодовую цифру» 8,3 %, которая выглядела лучше.

В 1976 г. по мере приближения президентских выборов истеблишмент выразил беспокойство по поводу веры общественности в систему. Уильям Саймон, занимавший пост министра финансов в администрациях Никсона и Форда (а до этого – банкир, работавший в сфере инвестиций и получавший свыше 2 млн. долл. в год), выступил осенью 1976 г. перед собранием Совета по бизнесу в городе Хот-Спрингс (Виргиния). Он заявил, что «в мире такая значительная часть [стран] склоняется в сторону социализма или тоталитаризма», что срочно необходимо сделать американскую систему бизнеса более понятной, поскольку «частное предпринимательство проигрывает из-за невыполнения своих обязательств – во многих наших школах, в значительной части средств массовой информации, в общественном сознании». Речь Саймона была весьма показательна для образа мыслей предпринимательской элиты США: «Вьетнам, «Уотергейт», студенческие волнения, меняющиеся моральные установки, худший в течение жизни поколения экономический спад, целый ряд других резких культурных шоков – все это соединилось, создав новый климат сомнений и колебаний… Все это составляет в сумме общую тревогу, кризис институционального доверия всего общества».

У. Саймон сказал, что американцев слишком часто «учили не доверять самому слову «выгода» и мотивам ее достижения, которые делают наше процветание возможным, учили чувствовать, что каким-то образом эта система, которая больше любой иной сделала для облегчения людских страданий и лишений, почему-то является циничной, эгоистичной и аморальной». Оратор заявил, что мы должны «убедительно донести до других человеческую сторону капитализма».

В то время как Соединенные Штаты в 1976 г. готовились отпраздновать 200-летие принятия Декларации независимости, группа интеллектуалов и политических деятелей из Японии, США и стран Западной Европы, входивших в состав так называемой «Трехсторонней комиссии», выпустила доклад под названием «Управляемость демократиями». Профессор политологии Гарвардского университета Сэмюэл Хантингтон, долгое время консультировавший Белый дом по вопросам, связанным с войной во Вьетнаме, написал часть доклада, относившуюся к США. Он назвал данный раздел «Демократическая смута» и так определил проблему, о которой хотел высказаться: «В 60-х годах в Америке мы стали свидетелями волнующего подъема демократического рвения». Как писал Хантингтон, в эти годы наметился огромный рост участия граждан в общественной жизни «в форме маршей, демонстраций, протестных движений, организаций, «добивавшихся отдельных целей»». Также был «отмечен существенно более высокий уровень самосознания среди части чернокожих, индейцев, чиканос, белых этнических групп, студентов и женщин – все они мобилизовывались и самоорганизовывались новыми способами». «Значительно расширилось профсоюзное движение среди «белых воротничков»», и все это вместе давало «подтверждение стремления к равноправию как к цели в социальной, экономической и политической жизни».

С. Хантингтон отметил признаки снижения авторитета правительства: в 60-х гг. требования равноправия трансформировали федеральный бюджет. В 1960 г. расходы на внешнеполитическую деятельность составляли 53,7 % бюджета, а расходы на социальную сферу – 22,3 %. К 1974 г. на внешнюю политику было выделено 33 % ассигнований, а на социальные нужды – 31 %. Похоже, это отражало изменения настройний в обществе: в 1960 г. только 18 % населения считали, что правительство слишком много тратит на оборону, а в 1969 г. эта цифра подскочила до 52 %.

Хантингтон был обеспокоен тем, что увидел: «Сутью демократического подъема в 60-х гг. был всеобщий вызов существующим системам власти – как государственной, так и частной. В той или иной форме этот вызов отразился на семье, образовании, бизнесе, государственных и общественных организациях, политике, бюрократии, воинской службе. Люди уже не чувствовали, что должны подчиняться тем, кого раньше считали выше себя по возрасту, рангу, статусу, опыту, характеру или талантам».

Все это, по его словам, «привело к проблемам управляемости демократиями в 70-х годах». В этой связи было чрезвычайно важно снижение доверия к президенту: «В той степени, в какой кто-либо руководил Соединенными Штатами в течение десятилетий после Второй мировой войны, в стране правил президент, действующий при поддержке и сотрудничестве со стороны ключевых фигур и групп внутри исполнительной власти, федеральной бюрократии, Конгресса и наиболее крупных компаний, банков, юридических фирм, фондов и средств массовой информации, которые представляют собой «истеблишмент» частного сектора».

Возможно, это было самым откровенным заявлением, когда-либо прозвучавшим со стороны советника истеблишмента. Далее С. Хантингтон писал, что президенту для победы на выборах необходима поддержка широкой коалиции. Однако «на следующий день после избрания численность поддерживающего его большинства становится почти, если не полностью несущественной в плане способности президента управлять страной. Что тогда имеет значение, так это его способность мобилизовать поддержку со стороны руководителей ключевых институтов общества и правительства… Эта коалиция должна включать лидеров Конгресса, исполнительной ветви власти и «истеблишмент» частного сектора». Политолог привел примеры: «Трумэн брал себе за правило привлекать к работе в администрации значительное число беспартийных военных, банкиров-республиканцев и юристов с Уолл-стрита. Он обратился к существующим в стране источникам власти, чтобы получить поддержку, необходимую ему для управления государством. Эйзенхауэр отчасти унаследовал эту коалицию, а отчасти сам являлся ее детищем… Кеннеди попытался воссоздать в чем-то похожую структуру альянсов».

Беспокоила Хантингтона и утрата президентской администрацией своего авторитета. Так, оппозиция войне во Вьетнаме привела к отмене призыва в вооруженные силы. «Однако необходимо задаться вопросам: в случае возникновения новой угрозы безопасности в будущем (а таковая когда-то неизбежно возникнет) будет ли у правительства достаточно веса, чтобы управлять соответствующими ресурсами и приносить жертвы, необходимые в качестве ответных мер на такую угрозу?»