Оскар и Розовая Дама и другие истории - читать онлайн книгу. Автор: Эрик-Эмманюэль Шмитт cтр.№ 18

Мы молча глядим друг на друга, задыхаясь от едкого акрилового запаха. Она внимательно изучает меня, ловя каждый взмах ресниц.

– Скажи, Момо…

– Мохаммед.

– Скажи, Мохаммед, ты ведь еще увидишь Моисея?

– Может быть.

Я произнес это таким непринужденным тоном, что даже сам удивился, как это мне удалось. Она пристально смотрит мне в глаза. Что ж, может сколько угодно меня разглядывать, ей не удастся выжать из меня ни слова, я в себе уверен.

– Если ты увидишь Моисея, передай ему, что я была очень молода, когда вышла замуж за его отца, что я вышла за него, только чтобы сбежать от родителей. Я никогда не любила отца Моисея, но была готова полюбить самого Моисея. Только вот я познакомилась с другим мужчиной. Твой отец…

– Простите?

– Я хотела сказать… отец Моисея. Он тогда сказал мне: «Уезжай и оставь мне Моисея, иначе…» И я уехала. Я предпочла начать жизнь заново, жизнь, где есть место счастью.

– Так, конечно, лучше, это точно.

Она опускает глаза.

Подходит ко мне. Я чувствую, что она хочет поцеловать меня. Притворяюсь, что не понимаю.

А она умоляющим голосом спрашивает:

– Ты передашь это Моисею?

– Это можно.

В тот же вечер, зайдя к мсье Ибрагиму, я в шутку спросил:

– Итак, когда же вы меня усыновите, мсье Ибрагим?

А он ответил, тоже в шутку:

– Да хоть завтра, если хочешь, малыш Момо!

Нам пришлось выдержать сражение. Официальный мир, мир печатей, разрешений, злобных – стоит их потревожить – чиновников, никто нас и слушать не хотел. Но мсье Ибрагим не терял мужества.

– Момо, их отказ у нас уже в кармане. Осталось получить разрешение.

Моя мать благодаря уговорам социальной инспекторши в конце концов смирилась с намерением мсье Ибрагима.

– А ваша жена, мсье Ибрагим? Что, если она будет против?

– Моя жена уже давно вернулась на родину. Я могу делать все, что пожелаю. Но если хочешь, летом можем навестить ее.

В тот день, когда мы наконец получили пресловутую бумагу, удостоверявшую, что отныне я сын того, кого выбрал сам, мсье Ибрагим решил, что нам необходимо купить машину, чтобы это отпраздновать.

– Момо, мы будем путешествовать. А этим летом мы вместе поедем на Босфор, я покажу тебе море, то самое, откуда я родом.

– Может, лучше полететь туда на ковре-самолете?

– Открой каталог и выбери машину.

– Хорошо, папа.

Произнося одни и те же слова, можно испытывать такие разные чувства, с ума сойти. Когда я говорил мсье Ибрагиму «папа», на сердце было радостно, я просто раздувался от счастья, будущее казалось лучезарным.

Мы направились в автосалон.

– Я хочу купить вот эту модель. Ее выбрал мой сын.

У мсье Ибрагима словарный запас был победнее моего. В любую фразу он норовил вставить «мой сын», как будто только что лично изобрел отцовство.

Продавец начал расписывать нам характеристики автомобиля.

– Не надо мне нахваливать товар. Говорю вам: я хочу его купить.

– У вас есть водительские права, мсье?

– Разумеется.

Тут мсье Ибрагим достал из своего кожаного бумажника документ, выданный, самое позднее, во времена первых фараонов. Продавец с ужасом взирал на этот папирус, во-первых, потому, что буквы почти стерлись, во-вторых, потому, что он был написан на незнакомом ему языке.

– Это водительское удостоверение?..

– А что, не видно?

– Хорошо. Мы предлагаем вам оплату в рассрочку. Например, в течение трех лет. Вы должны будете…

– Когда я вам говорю, что хочу купить машину, значит, я могу ее купить. Я плачу наличными.

Мсье Ибрагим был явно задет. Решительно, продавец совершал один ляп за другим.

– Тогда выпишите чек на…

– Да хватит же! Говорю вам, я плачу наличными. Деньгами. Настоящими деньгами. – И он бухнул на стол пачки денег – толстые пачки потрепанных банкнот, завернутые в полиэтиленовый пакет.

Продавец задыхался.

– Но… но… никто не платит наличными… – это… это невозможно.

– Это что, не деньги? Я же принял их в свою кассу, почему бы и вам их не взять? Момо, как тебе кажется, это серьезная фирма?

– Хорошо. Сделаем так. Мы предоставим ее в ваше распоряжение через две недели.

– Две недели? Да это невозможно: мало ли, вдруг я через две недели помру!

Машину доставили через два дня прямо к бакалейной лавочке… Да, мсье Ибрагим был силен.

Сев в машину, он стал осторожно дотрагиваться до всех рычагов длинными тонкими пальцами; затем отер пот со лба, лицо у него аж позеленело.

– Я не помню, Момо.

– Но вы же вроде учились?

– Да, давным-давно, с моим другом Абдуллой. Но…

– Но?

– Но машины были совсем другие.

Мсье Ибрагиму было явно не по себе.

– Скажите, мсье Ибрагим, машины, которые вы учились водить, их что, тянули лошади?

– Нет, малыш Момо, то были ослы. Ослы.

– А ваше водительское удостоверение? Что это было?

– Мм… старое письмо моего друга Абдуллы, который писал мне о том, как собрали урожай.

– Похоже, мы вляпались!

– Ты сам это сказал, Момо.

– А ваш Коран – нет ли там, как всегда, какой-нибудь подсказки, которая натолкнула бы нас на решение?

– Да ты что, Момо! Коран – это же не учебник по механике! Это полезно для духовных вещей, а не для груды металлолома. К тому же в Коране все путешествуют на верблюдах!

– Не нервничайте, мсье Ибрагим.

В конце концов мсье Ибрагим решил, что мы вместе будем брать уроки вождения. Поскольку мне по возрасту это еще не полагалось, официально водить учился он, а я сидел на заднем сиденье, стараясь не упустить ни слова из того, что говорил инструктор. По окончании урока мы выводили свою машину, и я садился за руль. Чтобы избежать оживленного движения, мы катались по ночному Парижу.

У меня получалось все лучше и лучше.

Наконец настало лето, и мы отправились в путь.

Тысячи километров. Мы пересекали Европу в южном направлении. С открытыми окнами. Мы ехали на Восток. Было здорово обнаружить, каким интересным становится мир, когда путешествуешь с мсье Ибрагимом. Поскольку я, вцепившись в руль, был сосредоточен на дороге, он описывал мне пейзажи, небо, облака, деревни, людей. Болтовня мсье Ибрагима, его слабый, словно папиросная бумага, голос с перчинкой акцента, эти картины, возгласы, удивленные вопросы, сменявшиеся самыми дьявольскими хитростями, – такой запомнилась мне дорога, ведущая из Парижа в Стамбул. Я не видел Европы, я ее слышал.