Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914-1917). 1917 год. Распад - читать онлайн книгу. Автор: Олег Айрапетов cтр.№ 57

Два голоса народа пугали либералов. Один из них раздавался из Петроградского совета, это был голос вооруженной толпы Петрограда, о которой писал Нокс. Второй голос был голосом той части народа, которая приветствовала Николая Николаевича (младшего). В Могилеве решением Временного правительства был недоволен даже местный совет рабочих и солдатских депутатов, направивший делегацию к смещенному Главковерху, который подтвердил эту новость52. Местные фабричные рабочие отправили к Николаю Николаевичу (младшему) делегацию, которая держалась весьма почтительно и благожелательно, между прочим, заявила, что «.. все только на него (на Николая Николаевича. – А. О.) и надеются, что весь народ совсем не так на все смотрит, как в Петербурге, что теперь всем командует Петербург, но что они заставят услышать их голос, в заключение они попросили разрешения поцеловать руку Его Высочества»53. Представляется, что эта картина, воспроизведенная П. К. Кондзеровским со слов приближенного Николая Николаевича (младшего) – генерал-майора Б. М. Петрово-Соловово – не далека от истины. Во всяком случае, эти слова почти полностью совпадают с описаниями, данными другими свидетелями этих событий54.

Очевидно, надеясь на поддержку со стороны своих сторонников, настоящих или надуманных, великий князь присягнул на верность Временному правительству55 и сообщил об этом телеграммой Львову: «Сего числа я принял присягу на верность отечеству и новому государственному строю. Свой долг до конца выполню, как мне повелевает совесть и принятые обстоятельства»56. Этому примеру последовали все великие князья: 11 (24) – 12 (25) марта Львов получил телеграммы от них, свидетельствовашие о безусловном признании нового правительства и о присяге ему57. Принятие новой присяги на фронте сопровождалось множеством выступлений солдат и фактически превратилось в инструмент чистки армии против нежелательных революционерам офицеров, верных старой присяге или носивших подозрительные, например, немецкие фамилии58. Демонстративная лояльность не помогла и Николаю Николаевичу (младшему). Ему все же пришлось оставить пост59.

На основании параграфа 47 Полевого устава, временное исполнение обязанностей Главковерха перешло к Алексееву, которому Николай Николаевич (младший) и сдал командование60. Начальником штаба стал генерал В. Н. Клембовский. Надежда на то, что смещение монарха укрепит способность страны и армии продолжать войну до победного конца, исчезала на глазах. «Все слои русского общества делали революцию, – отмечал Черчилль, – и ни один не извлек из нее выгоду»61. Сдав командование, Николай Николаевич (младший) одновременно подал прошение об увольнении из армии с правом ношения формы, на каковое он как кавалер ордена Святого Георгия Победоносца имел право62. Он покинул Могилев и отправился в Крым. 20 марта (2 апреля) великий князь прибыл в свое имение «Чаир» под Ялтой, где и поселился в статусе отставного генерала63. Очевидно, несостоявшемуся Верховному главнокомандующему все же не доверяли, и поэтому новая власть приставила к нему двух сопровождающих комиссаров – К. К. Черносвитова и А. И. Чистова64. Не доверяли и Алексееву, во всяком случае, в Совете. Там нашлось немало противников его назначения на пост Главковерха. Львов убедил их, что генерала пока попросту некем заменить65.

В 17:00 11 (24) марта, то есть через 2 часа после отстранения Николая Николаевича (младшего), Временное правительство во главе со Львовым встретилось в Мариинском дворце с полным составом посольств Великобритании, Франции и Италии. Главы посольств передали акты о признании нового русского правительства и призвали его к продолжению войны. С ответной речью выступил Милюков. Он был уверен в собственных силах и заверил Палеолога, Бьюкенена и Карлотти в том, что борьба будет вестись с удвоенной силой: «Великие идеи освобождения народностей и создания прочных международных отношений – идеи, осуществление которых невозможно без решительной победы, ныне получают новую и твердую опору в идеалах русской демократии. Два главных препятствия стояли на пути осуществления этих идеалов. Одно заключается в тех стремлениях наших противников достигнуть мирового преобладания за счет других народов, которое явилось главной причиной мирового конфликта. Мы все сознаем громадную опасность этих стремлений, и мы твердо решились вместе со всеми употребить все силы и принести все жертвы для окончательного устранения их и для создания условий прочного мира путем решительной победы. Но было и другое препятствие: это наш старый порядок, ныне разрушенный. Государственная дума и вся страна убедились, что при этом порядке, лишавшем нас всякой возможности организовать страну для ре

шительного национального усилия, победа нами достигнута быть не может (подчеркнуто мной. – А. О.). Это убеждение сделалось даже первым источником совершенного народом переворота. Могу Вас уверить, сэр Джордж (Бьюкенен. – А. О.), что исход этого переворота не может противоречить его причине. Взгляните кругом, и вы увидите, что желания ваши (продолжение войны. – А. О.) уже осуществились. Рабочие уже стоят у станков, порядок уже господствует на улицах, дисциплина восстанавливается в войсках. И по мере того, как сглаживаются эти второстепенные черты, сопровождающие всякую насильственную перемену, все ярче вырисовывается перед вами ее основная сущность. Вместо старой власти сам народ стоит перед вами во всеоружии своей силы»66.

Милюков был уверен в правоте своих слов, 12 (25) марта Временное правительство отменило в стране смертную казнь67. Восторгам не было конца. «Какой-то чудесный сон, – восклицала передовица органа ЦВПК 13 (26) марта. – Вчера рабы, бесправные, расстреливаемые, ввергаемые в тюрьмы, находящиеся под вечным недремлющим оком полиции, – сегодня граждане, имеющие самый свободный режим в мире, режим самоуправления и самоопределения. Вчера еще хотели арестовывать Гучкова, Коновалова, Милюкова, Керенского, – сегодня они сами правительство великой страны. Вчера красный флаг был сигналом к расстрелу толпы – сегодня он национальный флаг»68. В тот же день, 13 (26) марта, Военное министерство отменило действие военно-полевых судов в Петрограде и в районах, находящихся вне театра военных действий69.

Тем временем Верховное командование постепенно теряло влияние в войсках и власть даже в Могилеве, в штаб посыпались делегации, комиссары, обладавшие мандатами революционного правительства и различных организаций; в двух шагах от здания штаба, в бывших апартаментах императора, в верхних залах губернаторского дворца, проводились бесчисленные митинги и совещания, после которых ухудшалось не только моральное состояние войск, но даже и санитарное состояние зданий штаба: «Особенно же способствовало падению авторитета Ставки то, что она тотчас же после революции обратилась в настоящий проходной двор»70.

Первой реакцией армии на революцию был пятикратный рост дезертирства. Цифры, которые поступали в Ставку, могли потрясти самое сильное воображение. Если с начала войны до Февраля 1917 г. общее количество дезертиров составило 195 130 человек (в среднем 6346 в месяц), то за три неполных месяца после революции, до 15 (28) мая 1917 г., количество дезертиров составило 85 921 человек (в среднем 34 270 в месяц)71. Следует отметить, что весной 1917 г. и в России, и за ее пределами были еще ожидания совсем других результатов «идеи свободы». С самого начала Февральская революция вызвала и у противников, и у союзников России сравнения с революциями во Франции. Немцы боялись повторения Вальми, либералы вспоминали о 1848 годе.72