Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914-1917). 1917 год. Распад - читать онлайн книгу. Автор: Олег Айрапетов cтр.№ 30

Утром 27 февраля (12 марта) в Могилеве все казалось еще спокойным. Генбери-Вильямс отмечал в своем дневнике за этот день, что Алексеев немного нервничал, но по общей атмосфере в Ставке нельзя было сделать вывод о том, что положение действительно угрожающее1. Между тем новости из столицы сотрудники штаба восприняли с опасением. Они знали, что на гарнизон рассчитывать нельзя, так как в его составе «нет ни одной прочной кадровой части»2. На утреннем докладе Наштаверх затронул, кроме положения армии, и вопрос о событиях в Петрограде. Он показал императору телеграммы от Голицына, Родзянко и главнокомандующих фронтами. Николай II отказался пойти на уступки. Доклад затянулся, что вызвало взволновавшее всех опоздание императора и Наштаверха к завтраку3. В штабе уже знали о телеграммах из столицы и о том, что Алексеев взял их с собой на доклад. Последний завтрак в императорской Ставке прошел в полном молчании4. Ситуация еще не казалась опасной, хотя после завтрака, в 12:10 (перед ежедневной прогулкой императора), была получена телеграмма Хабалова о начавшемся бунте в запасных батальонах гвардейских полков с просьбой о присылке надежных частей с фронта5.

Именно этого опасалась наиболее решительно настроенная часть думцев: они требовали прекратить речи и установить прочную власть, пока не пришли верные правительству войска6. Глава Думы продолжал обращаться в Ставку с просьбами к Николаю II согласиться на образование «ответственного министерства»7. «Занятия Государственной думы указом Вашего Величества прерваны до апреля, – телеграфировал 12:40 в Могилев Родзянко. – Последний оплот порядка устранен. Правительство совершенно бессильно подавить беспорядок. На войска гарнизона надежды нет. Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров. Примкнув к толпе и народному движению, они направляются к дому Министерства внутренних дел и Государственной думе. Гражданская война началась и разгорается. Повелите немедленно призвать новую власть на началах, доложенных мною Вашему Величеству во вчерашней телеграмме. Повелите в отмену Вашего Высочайшего указа вновь созвать законодательные палаты. Возвестите безотлагательно эти меры высочайшим манифестом. Государь, не медлите. Если движение перебросится в армию, восторжествует немец, и крушение России, а с ней и династии, неминуемо. От имени всей России прошу Ваше Величество об исполнении назначенного. Час, решающий судьбу Вашу и Родины настал. Завтра может быть уже поздно»8.

Эту телеграмму императору вновь лично отнес Алексеев, который снова попытался убедить Николая II пойти на уступки. Успеха эта попытка не имела9. Необходимо отметить, что сообщение от Родзянко было подано Николаю II после донесения, отправленного из Петрограда получасом позже военным министром10. Генерал Беляев в 13:15 извещал Ставку о том, что волнения, начавшиеся с утра в некоторых частях «твердо и энергично подавляются оставшимися верными своему долгу ротами и батальонами. Сейчас не удалось еще подавить бунт, но твердо уверен в скором наступлении спокойствия, для достижения коего принимаются беспощадные меры. Власти сохраняют полное спокойствие»11. Родзянко не вызывал и ранее у Николая II какого-либо уважения, и в этот раз его слова также были оставлены без внимания. Император доверял своему военному министру и полагался на его донесения. День был солнечный, и он отправился на автомобильную прогулку за город12. Более точную информацию о событиях в Петрограде в Могилеве получили только во второй половине дня. Стало ясно, что беспорядки приняли большие размеры и что к ним начали присоединиться запасные части13.

Обстановка в столице во второй половине дня 27 февраля (12 марта) менялась стремительно. Вечером правительство собралось на очередное совещание в Мариинском дворце. Протопопов выглядел подавленным и спросил у Шаховского, не нужно ли ему застрелиться14. Голицын вывел из состава Совета министров Протопопова, и после недолгого обсуждения было принято решение ввести в Петрограде осадное положение. В 18:00 императору была направлена телеграмма, в которой глава правительства просил об отставке и назначении командующим войсками популярного генерала, который смог бы справиться с кризисом15. К этому времени Хабалов контролировал только свой штаб и ближайшие подступы к нему. Оставшиеся в его подчинении части он поначалу стянул к Зимнему дворцу16.

Еще днем военный министр генерал Беляев назначил командовать войсками Петрограда генерал-майора М. И. Занкевича. Тот командовал на войне лейб-гвардии Павловским полком и имел репутацию решительного, боевого начальника. Прибыв в градоначальство, Занкевич встретил там офицеров из разных частей и распорядился собрать все подчинявшиеся еще командам части в Зимнем дворце. Вскоре там собрались четыре роты из трех полков и запасной батальон павловцев. Настроение солдат и офицеров поначалу было бодрое, но полное отсутствие действий быстро начало сказываться на нравственности отряда. Не имея ни плана, ни команд, Занкевич выжидал. Поскольку о снабжении отряда также не было отдано распоряжений, он отпустил своих подчиненных в казармы для принятия пищи. Оттуда они уже не вернулись, перейдя на сторону революции17.

Имея под своей командой около 1,5–2 тыс. солдат и офицеров, Хабалов попросту не знал, что предпринять, тем более что командующим войсками Петроградского военного округа был уже назначен генерал-адъютант Н. И. Иванов. Ожидавшееся прибытие нового командующего предполагало передачу власти над верными правительству войсками ему. В этой ситуации ни военный министр, ни сам Хабалов не захотели брать ответственность на себя. Командование было поручено третьему лицу – Занкевичу18. В результате обсуждения было принято решение оставить здания на Дворцовой площади и перейти в Адмиралтейство, которое было легче оборонять. Верные еще начальству войска были переведены туда, а потом, после споров между несколькими генералами (Хабаловым, Беляевым и Занкевичем), возвращены назад во дворец. Занкевич считал, что лучше с честью погибнуть, защищая символ царской власти, чем отсиживаться в Адмиралтействе19.

Командовавший остатками верных присяге измайловцев полковник Данильченко также настаивал на переходе во дворец: он получил приказ защищать Зимний и не мог выполнить его, находясь в Адмиралтействе. Данильченко хорошо знал дворец, так как неоднократно назначал туда караулы. Имея в распоряжении 3 роты измайловцев и 1 роту 2-го Царскосельского стрелкового полка (солдаты имели по 15 патронов), 2 пулемета и 2 орудия (по 5 снарядов), он начал готовиться к круговой обороне. В этот момент в Зимний прибыл великий князь Михаил Александрович20. С самого начала волнений он пребывал под сильным впечатлением от происходившего. Встречи с представителями Думы и Беляевым не добавили ему уверенности в себе21. Брат императора прибыл приблизительно в 15:00. После разговора с Родзянко, убеждавшего не допустить того, чтобы в людей стреляли из «царского дворца», он отправился в штаб округа и передал эти слова Беляеву и Хабалову. Министр приказал Занкевичу вновь следовать в Адмиралтейство22. Данильченко получил этот приказ со ссылкой на нежелание великого князя допустить кровопролития. Ему оставалось только подчиниться23.

На Дворцовую площадь под полковым знаменем и с оркестром вышел Кексгольмский полк. В 17:00 под звуки полкового марша кексгольмцев с Зимнего дворца был спущен императорский штандарт24. Под контролем правительственных войск некоторое время оставалась еще и Петропавловская крепость, которая не была занята восставшими, но они блокировали подходы к ней. Прорываться к ней без жертв было невозможно. Войска без особых сложностей перешли в Адмиралтейство и заняли позиции для обороны: во дворе стояла артиллерия (2 орудия с 80 снарядами), пехота заняла второй этаж, там же были установлены пулеметы. Однако у оборонявшихся не было продовольствия, почти не было патронов, конные команды не могли ни напоить, ни накормить своих лошадей25.