Тайна моего двойника - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гармаш-Роффе cтр.№ 98

И понял зачем.

Он потребовал, чтобы я срочно переехала, замела следы и рассталась с Шерил. Шерил он отдал на заклание, но меня попытался спасти. Он попытался повернуть это дело вспять – но поздно. Сережа все понял, заложил его, обошел и стал служить напрямую заказчице…

И где он теперь, Игорь?

…Ну а дальше мы все знаем. Дальше мы принимали самое непосредственное участие во взрывах и покушениях…

Да, теперь мне все ясно.

Не ясно только одно: что делать-то?

Идти в милицию? Оля Самарина против депутата Зазориной? Смешно, ей-богу.

А куда же идти?

Не знаю.

И вдруг у меня мелькнула мысль: к журналистам. В прессу. Найти несколько имен из самых независимых репутаций, приготовить конверты и…

И пойти к Зазориной.

И сказать ей: я вас презираю. Я вас не боюсь. Я не могу тягаться с вами в этой стране, которую вы разворовываете и потом коррумпируете, подкупаете все и всех на ворованные деньги – милицию, суд – всех тех, у кого я должна была бы искать защиты против вас, но не могу… Но вы немедленно остановите охоту на меня и на Шерил, иначе ваша старая тайна побледнеет на фоне новых деяний: смерть акушерки и главврача, убийца Дима, посланный в Париж на охоту за нами с Шерил, – представляете, как порезвятся газеты и журналы, имея в руках такой материал? И вы, даже если ни милиция, ни суд не найдут на вас управы, уже никогда не восстановите потерянную безвозвратно репутацию! Из всех ваших званий у вас останется только одно – матери-убийцы!!!

Да, у меня в руках было только одно средство: шантаж. Наша с Шерил жизнь в обмен на молчание. И никто никогда не будет судить убийцу. Потому что если она, под угрозой разоблачения, остановит охоту на нас, то и я должна буду сдержать свое слово.

А если обмануть? Если ей пообещать молчание, а потом все-таки передать эту информацию журналистам?

Тогда меня убьют раньше, чем я успею подержать свежий номер в руках. Кто-нибудь да донесет о том, что в прессе готовится бомба.

Так что придется мне молчать…

Как это гнусно.

А есть ли у меня другой выход?

Нет.

– Что ты хочешь теперь делать, Оля?

Джонатан, оказывается, уже не спит.

Что я хочу?

Я хочу поехать к Шерил. Я хочу встретить ее осмысленный взгляд, прижать ее к себе, рассказать ей про все, что случилось со мной и что я пережила за эти дни.

Я хочу прийти к маме, и кинуться ей на шею, и сказать: вот она я! Жива и здорова, не волнуйся, мамочка…

Но я не могу делать то, что я хочу.

– Я пойду к Зазориной.

Впрочем, я действительно хочу пойти к ней. Я уже предвкушаю, как я все выскажу ей! Как безжалостная, хлесткая правда – хлеще, чем пощечины! – зазвучит в ее кабинете! Как она будет пугливо коситься на дверь, боясь, что нас услышат! Как она побледнеет, посереет, постареет!

О, как я буду торжествовать, увидев все это!!!

Джонатан молчит. Отчего это он молчит?

– Тебе не нравится эта идея?

– Не очень. У тебя нет никакого другого решения? Иного хода?

– Боюсь, что нет. Обращаться к властям – она меня переиграет, она задушит расследование в самом начале. И меня заодно.

– То есть про такую демократическую роскошь, как следствие и суд, – нам забыть?

– Боюсь, что да…

– Но идти к ней – опасно.

– Ну не прямо же в ее кабинете меня достанет пуля наемного убийцы! Сам поход к Зазориной ничем не опасен. Я рискую потом. Но для этого я приготовлю большой и подробный отчет, размножу его в нескольких экземплярах, разложу в конверты с адресами газет и журналов и оставлю тебе на сохранение. Чуть что – конверты отправятся по адресам. Кроме того, у нас есть видеокассета с Димой, когда он следил за Шерил, наша с Шерил фотография – две копии Зазориной, протоколы французской полиции и сам Дима в руках у комиссара Гренье!

– А пресса?..

– Частично подкуплена, частично контролируема, но не вся. К тому же издания, которые контролируют политические враги Зазориной, – хотя бы тот же Василий Константинович – с удовольствием вываляют ее в грязи. И я ей не премину на это намекнуть. Не волнуйся, после этого она станет смирной. С ней не справятся органы правосудия? Так с ней расправятся ее противники и конкуренты!

Джонатан задумался.

Самолет начал приземляться.

Весь день до позднего вечера мы провели в квартире Игоря. Я печатала на компьютере, Джонатан нервничал и не отходил от окон. Ему не нравилась идея работать в этой квартире, а мне не нравилась идея печатать на взятой напрокат машинке. Тот, кто работал на компьютере, уже не может тюкать на машинке – это все равно как после трактора взяться за мотыгу.

Закончив работу, мы тщательно уничтожили следы моего текста в компьютере, как и следы нашего пребывания.

Поздним вечером мы уходили с объемистой стопкой отпечатанных на принтере копий моего двадцатидвухстраничного отчета. Для верности у меня в кармане лежала еще и дискета.

Еще полночи в гостинице я надписывала большие коричневые конверты и раскладывала по ним мои копии. Когда я свалилась спать, было уже четыре утра.

По закону подлости я не могла уснуть. Я думала о предстоящей встрече. Я нервничала. Я перебирала в уме слова. Сердце мое глухо билось.

Заснула я на рассвете…

…– Добрый день! – Зазорина улыбалась мне вежливо и доброжелательно. Каждому, кто входит в этот кабинет, сразу становится ясно: перед ним воплощение слуги народа, Депутат с большой буквы, который, несомненно, осуществит все чаяния своего избирателя.

– Присаживайтесь. – Голос у нее был мелодичный, чистый. – Чем могу быть полезна? – Приятная улыбка не покидает ее красивого, холеного лица. Такой и должна быть депутатка: «дама, приятная во всех отношениях»…

Я в ответ не улыбнулась.

Я демонстративно осталась стоять.

Она посмотрела на меня удивленно.

– Вы не хотите сесть? Нам так было бы удобнее разговаривать, не правда ли? – мягко сказала она.

– Вы не находите, что мы с вами похожи? – спросила я, глядя на нее в упор.

– Да, есть некоторое сходство. Я сразу обратила внимание…

Она мне дружески улыбнулась.

– Вы еще не знаете, какое сходство! Я ведь тоже блондинка, это я просто покрасилась!

– Правда? – с фальшивой любезностью произнесла она.

Она ничего не поняла.

Она подумала, что я привираю насчет блондинки.

Она наверняка решила, что мне просто льстит сходство с известным человеком, то есть – с ней. Как будто я принадлежу к числу тех истеричных идиоток, которые собирают автографы у звезд и подражают своим кумирам!